Как говорится: «Слезами горю не поможешь». Откинув в сторону нарастающие, как снежный ком, проблемы, Лайсерг решил приступить хоть к каким-то действиям, чтобы постепенно отсеивать поставленные задачи и сокращать список дел на сегодня. Пока он здесь, у него была лишь одна цель – поговорить с Сарой, и вот, развернувшись к двери с твёрдым и убеждённым в своей правоте взглядом, Дител вдруг замер, почувствовав, как его сердце кольнуло от мимолётного испуга и тёплого чувства.
В дверях стояла утончённая сероглазая девушка, в руках которой был небольшой поднос, умещавшей две маленькие белые тарелочки с блинчиками и две фарфоровые чашки чая – традиционного напитка англичан. Брюнетка вела себя до такой степени робко и смущённо, словно боясь спугнуть застывшего в изумлении парня, что это делало её до катастрофической несправедливости милой. Детективу до ужаса захотелось её обнять, просто прикоснуться к розоватой щёчке и непринуждённо поцеловать пухлые губы, однако всё это он мог сделать только в мечтах, а в реальности ему необходимо было сию же секунду разрядить ситуацию и рассеять недопустимый по отношению к себе страх девушки.
– И с чем на этот раз? – смягчив свой взгляд до такой степени, будто мороженое стало плавиться на солнце, с лёгкой усмешкой спросил Дител.
– Что? – инстинктивно ответила Сара на родном английском языке, немного не ожидав такой лёгкости в общении, хоть вопрос и был понятен только ей одной.
– Блинчики с чем? – кивнув подбородком на поднос в её руках и при этом как будто возвращая их отношения в те времена, когда всё было прекрасно, уточнил свой вопрос Дител, прекрасно помнившей одну очень интересную особенность девушки.
Сара была до мозга костей экспериментатором в кулинарии. Она каждое утро баловала Лайсерга вкусными рецептами, вычитанными из всемогущего Интернета, но её самым любимым занятием, даже можно сказать, до жути необычным хобби был поиск сочетания разных варений.
Когда Дител впервые услышал об этом, он очень долго не мог поверить в это и что самое главное – понять её пристрастий. Однако их совместная жизнь и каждодневные завтраки приносили ему такие сюрпризы, например, в виде сочетания инжирового и малинового варенья, что со временем он стал относиться к такой маленькой странности своей девушки, как к чему-то до боли умилительному и доступному только им двоим. Именно поэтому, видя сейчас в её руках поднос с блинчиками, он был уверен в том, что она не изменила себе и обязательно положила внутрь какое-нибудь не сочетаемое сочетание.
Наконец-то, осознав тот факт, что Лайсерг всё ещё помнит все их счастливые моменты, что её маленькая странность до сих пор приводит его в восторг, Сара не смогла сдержать улыбки и, потупив смущённый взгляд в пол, сказала:
– Клюквенное и лимонное, – её голос звучал даже с долькой вины и, судя по тому, как отреагировал на этот стыдливо-смеющийся писк парень, девушка явно осознавала свой промах.
– Уф... ядерная смесь, – выгнув брови коромыслом и будто уже ощущая этот вкус во рту, не смог сдержать удивления детектив, лишь на секунду оставляя после себя молчание. Сара и Лайсерг из последнего пытались сдержать понятный только им смех, однако все их попытки оказались тщетными, и в следующее мгновение тишину уже разорвал звонкий смех молодой и очень необычной пары, сумевшей всего лишь на миг вернуться назад – в их счастливое и беззаботное прошлое. Однако все фантазии когда-либо заканчиваются, и приходится возвращаться в мрачную жизнь с её извечными проблемами и сложностями, которые, по сути, мы сами себе создаём.
– М, пока горячие... поешь, – как-то совсем несвязанно пролепетала Сара, направившись с подносом к прикроватной тумбочке и спиной ощущая не сходящий с неё взгляд любимых глаз.
Ещё недавняя атмосфера уюта и радости теперь стала подобна пороховой бочке с уже подожжённым фитилем, догорание которого приведёт к самому сложному разговору, несущему непредсказуемые последствия.
Так и остановившись у кровати, спиной к парню, девушка чувствовала себя, как муха в паутине – она раскаивалась в своих поступках, но было уже поздно. В свою очередь, хитрый паук, совсем не имевшей коварных и жестоких умыслов, сейчас медленно подходил к своей «жертве», находясь в сомнениях и каждую секунду борясь с желанием убежать.
Едва ладони парня мягко легли на плечи девушки, едва её затылка коснулась его макушка, Сара потеряла связь с этим миром и по щеке заструилась длинная дорожка солёных слёз. В последнее время она совершенно расклеилась, много плакала без причин, но сейчас это были слёзы счастья, ведь в подобном, казалось бы, ничем непримечательном жесте было гораздо больше, чем прикосновения. Лайсерг без слов смог произнести такое сложное для него слово «прости». И дело было вовсе не в его гордыне или уверенности в том, что он всё делает правильно, а в том, что он считал себя недостойным даже просить прощения за свои действия перед девушкой, которой он намеренно причинил столько боли.
– Я понимаю, что должен объясниться перед тобой, – не выпуская её плеч из своих рук и не открывая склонённой головы, измученным шёпотом начал говорить Дител, при этом прекрасно ощущая, как быстро стучит сердце любимой от ожидания, – но я не могу... – ещё сильнее понизив до боли в груди виноватый голос, из-за чего его едва можно было расслышать, с закрытыми глазами помотал головой даузер, – я не могу всего тебе рассказать.
После этих слов девушка медленно закрыла глаза и поджала губы, решаясь на то, чего раньше она бы никогда не сделала. Переломить собственную натуру – это самое сложное для любого человека, однако в нынешней ситуации, чтобы снова дать надежду их отношениям, Сара понимала, что придётся переступить через себя.
– Не говори, – крайне принуждённо сказала Вайтвуд, подразумевая под этим смирением абсолютно иное. Она имела в виду то, что готова перебороть своё любопытство – своё желание ему помочь, если Лайсергу это не нравится, лишь бы он только остался с ней.
От понимания этого на какие-то доли секунды в детективе разразилась настоящая война. Разумная часть парня радостно кричала о том, что пора бежать, пока тебя отпускают, однако очень сильная и мгновенно победившая пылкая натура сердца стукнула по голове тяжёлой совестью и заставила его остановиться, тут же крайне резко повернув девушку к себе лицом.
Он не собирался больше ей врать – по крайней мере, не о своих чувствах. Стоя перед брюнеткой и видя, сколько боли он принес и себе, и ей, Лайсерг глубоко выдохнул, всё так же держа Сару за плечи, после чего решил сказать часть правды, при этом молясь о том, чтобы это не были его последние слова к ней.
– Сара, я впутался в одно очень опасное дело, – у англичанки от этих слов даже дыхание пропало, она одновременно испытала и непонимание, и испуг, и не менее сильное чувство отваги. В её глазах, в секунду утративших печаль, Дител увидел готовность ко всему, и именно этого он боялся больше всего. Он знал, что Сара захочет ему помочь, а этого он ни в коем случае не мог допустить. – Пойми, я хотел тебя защитить и сейчас хочу, поэтому прошу...
– Что? – вдруг перебила его своим абсолютно уверенным и даже разгневанным тоном брюнетка, которая окончательно утратила всю свою неуверенность и подавленность происходящими событиями. Новые подробности и абсолютно абсурдные слова даузера стали для неё отправной точкой закипающей злости. – Что значит «хотел защитить»? – взгляд Вайтвуд был настолько сужен, что Дител ощутил, как по его коже пробежался целый табун мурашек, на своём пути кричавших о том, что он очень круто влип, не подумав о словах.
– Я... Сара, я... – пытался как можно правильнее преподнести свои извинения и мысли Лайсерг, отдалённо уже понимавший, что избежать гнева в момент всё понявшей брюнетки ему не удастся.
– Что «ты», Лайсерг? – начав часто дышать от обиды, одарила его укоризненным взглядом девушка. – Ты специально так поступал со мной, даже зная о моих чувствах к тебе?
– Нет-нет, послушай, – выставив ладони вперёд, чтобы гнев девушки не смог пробить его защиту, в панике старался объясниться Дител, при этом не имея сил и отваги, чтобы посмотреть в явно разозлённые глаза любимой. – Подожди, – снова положив руки на её плечи, на сей раз чтобы она не убежала и дала ему время на раскаяние, собирался с мыслями Дител. – Я надеялся, что если мы расстанемся, ты будешь в безопасности.
