– Хочешь сказать, – опустив снова набирающие солёную влагу глаза, девушка чувствовала обоюдно острый клинок, вонзённые с предельной жестокостью в самое сердце, – что ты всё это время любил меня? – на сей раз голос Сары дрожал со страшной силой, она будто не испытывала счастья от этого слова – любовь. Для неё оно стало в этот момент чем-то страшным и опасным.

– Любил, – не замечая внутреннего ужаса любимой, легонько хмыкнул и окрасил это слово иронией Лайсерг. – Люблю, – сделал Дител действительность более корректной, – и никогда не смогу полюбить другую, – в душе он надеялся, что Сара сейчас обнимет его и скажет, что счастлива, однако она даже взгляда не подняла на него, всё так же продолжая терроризировать пол своим трясущимся от злости взглядом. – Сара, я понимаю... – хотел было уже извиниться даузер за всю причинённую им боль, однако его извинения потонули в звуке эмоциональной пощёчины.

В этот удар, который оставил после себя лишь чрезмерное удивление парня и молчаливую обиду девушки, Сара вложила не только силу, но единственную и вообще возможную расплату за причинённую ей боль и бессовестную ложь. И пускай на этом вся её месть закончится, пускай кто-то скажет, что в ней нет ни капли гордости, но после подобного действия, выражающего всю глубину её чувств, она просто обняла детектива, который так и стоял с широко распахнутыми глазами и горящей от удара щекой.

– Я никогда... никогда не прощу тебе этого, – хмыгая носом, уткнувшимся в крепкую мужскую грудь, и дрожа всем телом от счастья, что сдавливало её грудь, плакала девушка, в которой тоже победило сердце, однако говорил сейчас разум.

– Не прощай, – услышав слова любимой, смог наконец-то придти в себя малахитовый принц, обнявший своё сокровище Атлантиды в ответ и почувствовав небывалую лёгкость от того, какой величины спал груз с его плеч. Он прикрыл блаженно глаза, прикоснулся губами к её макушке и сказал без утаек то, что было у него на сердце: – Но я всё равно посвящу всю свою жизнь только тебе, – после этих слов клятвы послышался очередной всхлип девушки, одновременно испытывающей и боль, и счастье.

– I love you… fool, – ещё крепче обняв своего самоуверенного в собственной непобедимости дурака, произнесла Сара, полностью противоречив ранее сказанным словам.

– I love you, my treasure, – с улыбкой на лице и на счастливом выдохе ответил детектив, растворившийся в нежности любимых объятий.

Сегодняшнее утро впитало в себя краски недопонимания и многократно возникающего вопроса: «Как такое вообще могло случиться?». Ни один обитатель и гость деревни Добби не мог понять, как могло произойти так, что до окончания турнира осталась всего лишь неделя, а с завтрашнего дня и вовсе начинается четвёртый и последний этап турнира шаманов. Время пролетело слишком быстро, поэтому никто не мог поверить в то, что скоро всему придёт конец.

Теперь каждый шаман был сам за себя, да и группы поддержки стали гораздо агрессивнее, именно поэтому сегодня после, казалось бы, дружного веселья вчерашним вечером уже никто не мог смотреть друг на друга с той же радостью и любезностью. На улицах было пустынно, на стадионе шли последние восстановительные работы арены, которая не раз пострадала из-за серьёзности и жестокости шаманов по отношению к своим противникам, а в одном из переулков на окраине деревни, в молчаливой обстановке полутени, размышляла молодая девушка о том, что же будет дальше.

Теперь враг знал, кто она такая, однако по какой-то причине не спешил с разоблачением и использовал её в личных целях. Человек, который сначала казался ей монстром, потом загадкой, а теперь другом, находился под прицелом её лжи, из-за чего блондинке было тошно от самой себя. Да плюс ко всему её соратник, похоже, и вовсе забыл про неё, оставив на произвол судьбы.

Всё шло против неё, мысли путались, и Анна уже просто не знала, что ей делать. Она подпирала кирпичную стену спиной, чувствуя неровности кладки, и каждый раз, заходя в тупик своих мыслей, возвращалась к началу. Ещё вчера она была уверена в себе после того, как взяла с Генриха клятву о том, что с ней ничего не случится, однако сегодня утром ей уже не казалось, что всё закончится хорошо.

После инсценированного нападения духа хамелеона, который прикинулся Лайсергом, Шварц стал до крайней точки холода и ужаса молчаливым. Он говорил, только если была необходимость, и вообще утром вёл себя с собственной женой прохладно и отдалённо. Именно в связи с такой переменой настроения Анна и не могла с уверенностью заявить, что ей удастся как-то повлиять на решения Генриха, которыми явно и очень умело манипулировала его вечная тень – Вальдемар.

Внезапно размышляющая над всем этим девушка услышала звуки не просто приближающихся шагов, а быстрый бег, выдающий беспокойство и спешку бегуна. Пролетело буквально мгновение, и вот в переулок на полной скорости забежал высокий, молодой детектив, который сначала взглядом убедился в том, что его здесь ждут, а потом оперся рукой о стену и начал выравнивать дыхание.

– Неужели беспокоился? – начав не с приветствия, а сарказма, сложила руки на груди Анна, одарив компаньона по вранью недовольным и укоризненным взглядом.

Молодой даузер, услышав этот тон и однозначное недовольство, сделал глубокий вдох, после чего с силой выдохнул, повесив обречённо голову.

– Я сегодня кругом виноват.

Эта странная обида в голосе парня и его измученный вид привнесли свои краски вины в сердце железной леди, которая немного осознала свою чрезмерную требовательность. На плечах двадцатилетнего юноши лежало слишком много ответственности за чужие судьбы и что самое главное – жизни, а Анна, прикусившая губу, постоянно требовала от него незамедлительной помощи, лишь в такие моменты осознавая, что она действительно тираничный человек.

– И перед кем же ты ещё провинился? – не давая парню понять, что она решила смягчиться и поинтересоваться его проблемами, с одолжением спросила девушка, не опуская перекрещенных на груди рук.

– Неважно, – прикрыв на секунду глаза, чтобы сконцентрировать своё внимание к проблемам медиума, отмахнулся Дител, после чего облокотился спиной о стену напротив девушки. – Лучше скажи, что с тобой происходит.

– Дител, у тебя много людей, которым ты можешь говорить сейчас правду? – привнося своим вопросом запутанность и недопонимание, с неприступным выражением лица спросила Анна своего напарника.

– Н-нет, – на секунду задумавшись и сдвинув брови, ответил рефлекторно Лайсерг, не улавливающей тонкой нити, ведущей к главному.

– Так какого чёрта ты тут отмахиваешься от меня?! – не повышая голос, но очень жёстко поставила Анна на место даузера, в ту же секунду растерявшегося от такой взбучки. – Ты что, думаешь, что знаешь всё лучше всех? Что ты не победим?

– Нет, я так не думаю, – удивляясь тому факту, что он не может дать сдачи, не мог ужиться в собственном теле Лайсерг, чувствующий невероятное давление. В эту минуту Дител понял, почему Йо и ребята всегда боялись злить Анну и не могли ей противостоять. Её голос был подобен жёсткому кнуту без намёка на то, что потом будет пряник.

– Ты не машина, а человек, так что рассказывай, что у тебя там за проблемы, – отдала чёткий приказ девушка, взглядом прожигая обескураженного и сбитого с толка парня, которому почему-то захотелось встать по стойке смирно и отдать воинскую честь.

– Ну... в общем, я... я...

– Говори по факту без лирических отступлений, – закатив глаза к небу и откинув назад волосы, поторопила его девушка, которой тоже было, что сказать.

– Я вернулся к Саре, – готовый к тому, что сейчас на него обрушится ураган упрёков и яростных криков, на выдохе ответил Лайсерг, потупивший взгляд в землю и признающий правоту девушки, кроме которой ему не с кем было больше поделиться своими опасениями, переживаниями и проблемами.

– Ты ей всё рассказал? – вместо шквала эмоций и обвинений в невменяемости послышался очередной вопрос, который прозвучал до боли спокойно и даже с любопытством. Поняв голову, молодой детектив увидел в глазах девушки не только заинтересованность, но и напористость, как будто ей было жизненно необходимо узнать ответ на свой вопрос.