– Я и не собираюсь, – чувствуя то, что у неё больше нет сил строить из себя стойкую и неприступную крепость, тем более после того, что только что произошло, однако очень даже уверенно ответила лежащая под шатеном блондинка, в глазах которой была усталость от всего на этом свете.
– Это значит... – с не верящей интонацией своего голоса произнёс Йо, заметавшись набирающим силу взглядом по лицу Анны, а увидев то, что она лишь пару раз кивнула, тем самым говоря, что она вернётся к нему, он не смог преодолеть неудержимую силу притяжения между ними и снова припал к манящим губам, чувствуя и понимая, что всё это происходит взаправду.
Однако...
– Но не сейчас, – едва они оторвались друг от друга, сказала Анна, в голову которой вернулся разум, топающий нервно ножкой и говорящий, что она полная дура.
У Йо же на лице появилось такое выражение, будто его бесцеремонно оборвали на захватывающей истории или же перелистнули самую интересную страницу книги. Он немного заморгал глазами, пытаясь понять: правильно ли он услышал девушку, – но от этого толку было мало.
– Прости, что? – всё же решил уточнить Асакура, сдвигая брови на переносице, а Анна лишь выдохнула и, подняв корпус своего тела, села, тем самым заставив шатена сдвинуться в сторону и смотреть ей в спину непонимающим и переходящим в стадию возмущения взглядом.
– Йо, прошу, попытайся понять, – начала на ходу импровизировать и выкручиваться из ситуации Анна, которая понимала, что она самая последняя идиотка, которая не смогла справиться с собственными чувствами. – Да, я не смогла полюбить Генриха, но... – о, духи, она не знала, что говорить дальше, – я... я... очень уважаю его, как человека, и знаю, что он очень любит меня, – Йо слишком как-то долго молчал, что не могло ни наводить волнения на девушку, которая просто боялась посмотреть назад. – Ему будет очень больно, а я не хочу причинить ему боль, понимаешь? – на последнем слове она повернулась назад и резко застыла, чувствуя, как сердце обдал холодный ветер северных льдов.
– Почему? – у Йо был такой отрешённый и что самое главное – болезненный взгляд, упирающийся в пол, что медиуму просто захотелось бежать от того, насколько она сделала больно любимому, ведь человеку гораздо легче сбежать. – Почему я всегда и всех понимаю? – однако боль в глазах была несколько от других мыслей, из-за чего теперь уже Анна просто смиренно и с замиранием сердца стала слушать шатена. – Почему ты ему не хочешь делать больно, а мне...
– Это не так, – пресекла Анна на корню своим каменным голосом, который вернулся так кстати, эти пессимистично настроенные речи Асакуры, которого она не имела желания лицезреть в таком виде. – Я уйду от него, даю тебе слово, но... – она говорила без мольбы, а наоборот сильным, позиционным голосом, запнувшись от пристально поднятых на неё глаз цвета ночи, – но мне нужно время.
О чём она только думала? Да, ни о чём. Она просто проиграла чувствам и теперь просто не знала, как ликвидировать последствия своего позора. Анна Киояма, ни Шварц, ни Асакура, а именно Киояма, не смогла совладать с собой, упав в глазах Йо ниже некуда и явив ему свою слабость.
Она не могла уйти от Генриха, но и сказать истинную причину, почему она этого не может, тоже не имела права, а посему ей нужно было что-то придумать и срочно. Первое, что ей пришло в голову, это надавить на сострадание Йо, которым он так славился. Он всегда и всех понимал, оказывал заботу и не мог остаться равнодушным к чужой беде, но сейчас... Сейчас перед глазами блондинки был совершенно другой Асакура. Такой, который оставил в себе доброту, честность, в главную очередь, перед самим собой, но сильно повзрослевший за этот одинокий год без друзей и главное – неё.
Он стал решительнее в собственных поступках и чувствах, он перенаправил свою отвагу в стезю любви, где и намеревался одержать победу, и именно эти изменения, которые играли не совсем на руку Анне, приводили её в замешательство. Он больше не подчинится её холодному взгляду и приказному тону, теперь именно он будет вести их отношения, и из-за этого придумать что-то действительно убедительное давалось девушке крайне трудно.
– До конца турнира, – определила срок Анна, стараясь не поддаваться сильной ауре парня, который сидел на полу рядом с ней и смотрел в пол задумчивым взглядом.
– А до этого момента? Что ты мне предлагаешь? – не отрывая взгляда от узора ковра, с холодом произнёс Асакура, заставляя девушку осознать то, что она делает ему очень... очень больно. – Быть твоим любовником? – с едким отвращением к последнему слову спросил с укором Йо, буквально воткнув свой острый взгляд в блондинку и на этом не успокоившись. – Каждый день знать, что ты ложишься с ним в одну постель, позволяешь к себе прикасаться и...
– Нет, – снова прорычала эти слова Анна, натянув широкие лямки своего чёрного платья-футляр на плечи и пытаясь хоть что-нибудь сказать вразумительное. – Мы будем спать в разных комнатах, и он сам поймёт, что наши отношения закончены.
– Ну, как я и говорил, – резко встав, чуть ли ни с психом прошипел Йо, поставив девушку в замешательство, рождённое из непонимания его мыслей. – Ты его боишься, – раскрыл свои думы Асакура, стоя спиной к блондинке, которая тоже поднялась на ноги и, услышав это, просто не смогла сдержать резкости.
– Я никого не боюсь! Просто не хочу показаться дешёвкой в глазах людей! – чёткие, громкие и очень твёрдые слова Анны пронзили сердце, разум и душу парня настолько, что он даже перестал дышать, широко раскрыв глаза, будто проснувшись от своего ревностного эгоизма.
Дешёвкой? А ведь это и правда именно так и будет выглядеть, если люди узнают, что она перескочила сразу же после свадьбы с одним к совершенно другому, который имеет в деревне не последнюю роль.
Чья вина в том, что всё так произошло? Лично Йо не мог дать ответа на этот вопрос, потому что ему казалось, что и он, и Анна виноваты в этой ситуации одинаково. Она – потому что просто молча ушла, не давая ему даже шанса исправить положение или хотя бы обсудить проблему. Он – потому что довёл её до такого и не заметил холода в их отношениях раньше. Но это были мысли только Асакуры, который не знал истинных мотивов и сейчас воспринял эти слова девушки, за чистую правду.
Он не подумал о ней, о том, как она будет себя чувствовать под косыми взглядами людей. Йо хотел лишь вернуть её себе...
– Пожалуйста, – взгляд Асакуры вздрогнул, когда к его спине прижалась тёплая щека, а худые руки девушки обняли его со спины, так отчаянно прося о понимании.
Не видя взгляда его чёрных глаз, Анна даже и представить не могла, что сейчас творится в душе Йо, однако то, что она сказала одно единственное, но самое сложное для неё слово, уже говорило о том, что она готова перебороть себя ради него, лишь бы он её понял.
Несколько секунд, долгих и гнетущих секунд, пролетело перед тем, как парень дал свой ответ. Но сделал он это не через глупые слова, сотрясающие воздух, а лишь расслабив своё тело и нежно накрыв своими ладонями сцепленные у него на животе руки девушки, привнося и в её душу уверенность. Уверенность в том, что он её настолько сильно любит, что никогда не сделает того, что бы навредило ей, даже если ради этого ему придёт потерпеть собственную боль.
Температура воздуха на улице и соответственно на стадионе была градусов двадцать по Цельсию, а вот в межличностных отношения шаманов целых сто. Каждый волком смотрел в спины друг друга и подозревал в самых изощрённых мыслях и планах коварности.
Что же касается настроения северянина, который возглавлял компанию своих друзей, сложив руки на груди и нервно топая ногой, то он был сейчас в крайне дурном расположении духа.
Только что, буквально минуту назад, его «навестили» двое парней, которые были их соперниками в предстоящем бою, и, честно сказать, разговор получился у них не слишком дружелюбным. Неизвестно: был ли у них план – вывести Трея из себя, ведь известно, что гнев притупляет разум, – но то, что они добились негативных и разрушающих всё в округе эмоций у Юсуи, было точно.
