Остановившись на месте и в мыслях решив, что лучше ему сейчас успокоиться, Генрих прикрыл глаза и попытался мыслить трезво и что самое главное – разумно. Однако сосредоточиться ему не дали чужие шаги, а точнее бег человека, который так спешил к своему господину.

– Господин Шварц, – подбежав к двадцатипятилетнему парню и увидев, как его яркие глаза резко открылись, но не удосужили его своим вниманием, остановился запыхавшийся мужчина, имеющий тёмно-русый цвет волос и очень тёмные, как копоть, глаза, – в этой части мисс Анны нет. Прикажете дальше искать в деревне? – доложил о своём поиске юноша, имя которого даже сам Шварц не знал.

(Музыка: Awolnation – Sail)

Что ж, почему-то эта новость не стала какой-то неожиданной для самого Генриха, который как будто предчувствовал то, что все поиски его так и не объявившейся жены увенчаются провалом. Она всегда была полна загадок, но сейчас, похоже, перешла границу дозволенных утаек.

Немного потомив своего подчинённого в ожидании, что, разумеется, заставляло парня немного поёжиться от неопределённости, Шварц тяжело выдохнул и, наконец, сказал:

– Не нужно. Сначала вернёмся на стадион, – зашагав к выходу, решил Генрих сначала поговорить с Вальдемаром, который проводил точно такие же поиски, но в совершенно другой части стадиона.

Но он не знал... просто не догадывался о том, что та, которую он так желал найти, была сравнительно близка от него.

Если быстро пролететь меж узкими коридорами, свернуть несколько раз направо, потом налево и устремиться в самый конец очередного коридора, то можно было заглянуть через замочную скважину в дверь, за которой с неведомой силой пылал огонь страсти.

Это было не похоже ни на что из возможных чувств на земле, потому что сейчас в, казалось бы, простых и понятных эмоциях проскальзывали самые настоящие парадоксы и нелогичности.

Разум кричит «Стой», сердце – «вперёд». Сплетение губ и сбивчивое дыхание от чрезмерного возбуждения говорят «Да», а упирающиеся в грудь парня женские руки умоляют остановиться. И, наконец, ситуация и положенные на кон жизни взывают к благоразумию и просят всё прекратить, но зажатый в изящной руке светловолосой девушки красный атласный платок уже решил исход битвы сердца и разума.

Металлические дверцы стучали и кричали «осторожно», когда в них на полной скорости бьющей через края страсти, желания и нетерпения влетали два сошедших от собственной любви тела, сплетающихся в жарких поцелуях.

Возможно, это и было немного больно, всё же столкновение было не с самой мягкой поверхностью, может быть, падающие с верхотуры предметы и задевали своими тупыми краями, но ничто и никто не мог сейчас помешать этим двоим, которые даже забыли собственные имена от переизбытка чувств, эмоций и ощущений.

То в жар, то в холод, то стон, то сладостный и нетерпеливый крик – и всё это происходило с теми, кто так долго не мог принять и осознать собственных чувств, с теми, кто прошёл огромный путь и, наконец, пришёл к финишу.

«Рождённый страстью во имя любви» – так можно назвать шатена, который ни на миг не выпускал девушку из своих объятий и буквально задыхался от новых, но бьющих из его сердца эмоций.

«Пленница собственных чувств» – самое разумное описание блондинки, контроль которой не устоял под напором любимых глаз цвета звёздного неба.

Осталось лишь желание раствориться друг в друге, наплевать на весь мир, которого, по сути, уже не существовало для них, и только чувствовать прикосновения и поцелуи любимого или любимой. Всё вышло из-под контроля. Всё шло так, как желали амуры любви.

Спотыкаясь о собственные ноги, скидывая упрямо нежелающую покидать тел одежду, они были не просто, как одно единое целое, а как неудержимый тайфун в проявлении уже утомлённых внутри себя чувств.

До мягкого дивана сплетающаяся в неукротимой агонии пара просто не смогла дойти, повалившись на не совсем мягкий ковёр после длительной «войны» над тем, кому же будет принадлежать ведущая роль. Проявление чувств и движений были сильны, резки и непривычны, однако Анна всё равно победила, чему свидетельствовало то, что именно Асакура оказался на лопатках, прижатым спиной к полу.

Она даже успела порадоваться своей маленькой победе, как-то уж очень игриво и возбуждающее улыбаясь и прикусывая губу, при этом склоняясь над Йо, который видел в её глазах озорной и так ярко сияющий огонёк. Но в ответ она получила лишь ответный смешок парня и трепетно припавшие к ней в нетерпенье губы шатена, который недолго позволил ей управлять им.

Он резко поднялся со спины, обхватил талию девушки и перевернулся с ней, теперь уже не давая ей уйти от своего плена и пылких поцелуев. Блондинка ощутила такое чувство, будто она упала не на упругий и короткошёрстный ковёр, а на пуховую перину, разлетевшуюся на тысячи белых перьев, которые щекотали её кожу и делали все прикосновения парня ещё более ощутимыми, возбуждающими и перехватывающими дыхание.

Каждому сантиметру её кожи, каждой клеточке, ямочке и даже шрамику он признавался в любви своими поцелуями, которые говорили гораздо больше, нежели слова о том, что он не может без неё ни дышать, ни радоваться, ни грусть... ни жить.

«Вернись», – просили горячие губы, скользящие по телу блондинки, и в ответ слышались не просто стоны, а мольбы о том, чтобы он забрал её обратно и никогда больше не отпускал от себя.

Холодные пальцы парня, скользя вдоль грациозной фигуры, напоминающей песочные часы, привносили во все ощущения сладостной и томительной палитры короткий, но мощный разряд. Он заставлял все внутри сжиматься и передаваться импульсом по всему телу девушки, обрекая её рефлекторно выгибаться, шипеть сквозь зубы и чувствовать, как тут же её шею успокаивало горячее дыхание и несдержанный поцелуй.

Всё начало заходить слишком далеко, это чувствовалось по нарастающей температуре в комнате, которая становилась похожа на парилку, по крайней мере, для боровшихся на полу безумцев.

Да-да, именно «боровшихся», потому что такое бесчисленное количество раз, сколько девушка отталкивала и в ту же секунду обратно притягивала парня, не в силах держать своё желание под контролем, не назовёшь никак иначе, кроме как «борьбой».

Если в какие-то минуты реальность начинала возвращаться, то в ту же секунду, будто чувствуя это, парень снова заволакивал густым туманом её мышление, чтобы ни осталось ничего, кроме чувств, которые были гораздо честнее разума. Губы поглощали в себя стоны обоих, нежные и в следующую секунду необузданные прикосновения просто доводили до исступления, порождавшего тянущее и ноющее от желания чувство.

Всё происходило, как во сне, который мог раньше присниться им только в эротических фантазиях, однако всё это происходило на самом деле и не подлежало каким-либо разумным объяснениям.

Были лишь чувства, порывы страсти и укрощающей её в ту же секунду нежности, а также счёт, с которым окончательно заканчивался это бой.

«Один – ноль» – счёт был открыт с первым поцелуем и прикосновением.

«Два – ноль» – прорыв эмоций, свидетельством которого стали стоны и бормочущие мольбы о чём-то большем.

«Три – ноль» – окончательная победа, сопровождённая мощным фейерверком ощущений, которые несли за собой лишь слабость во всём теле, сбивчивое дыхание и полную эйфорию счастья.

Проходили секунды, даже минуты, а ужасную скорость сердцебиения остановить было крайне трудно как у девушки, так и у парня, которые лежали на полу, словно загорая на пляже. На глаза наваливалась сильная усталость, но не время было сейчас расслабляться, и это прекрасно понимал Йо, который снова навис над Анной и подарил ей очередной поцелуй, не оставленный безответным.

– Не говори мне, что ты его любишь, – нехотя оторвавшись от мягких губ любимой и прямо посмотрев ей в глаза, которые сейчас были наполнены сожалением, произнёс Йо. – Я всё равно в это больше не поверю.

В какие-то считанные минуты от пылавшей ранее страсти не осталось и следа, и появилось любящее отчаяние, которое отозвалось в сердце растаявшей и уничтоженной девушки колкой и резкой болью.