– Л-левое предплечье, – превозмогая боль, ответил даузер, сжимая все части лица, – и правое колено, – услышав всё, что ей было необходимо, Юи, не медля ни секунды, кивнула и положила ладони на те места, где Дител чувствовал режущую, как нож, боль.
Лайсерг не мог даже приоткрыть глаза, чтобы увидеть, почему вдруг стало тихо, не считая шума расходившихся с трибун зрителей. Однако буквально через несколько секунд парень вдруг почувствовал в левом предплечье и правой коленке расслабляющее тепло, которое плавно и постепенно начало не только согревать, но и ослаблять колющую, режущую и парализующую боль.
– Д-девушка, – в шокированном состоянии, не мог поверить своим глазам врач, – что вы делаете?
– То, чего вы не можете, – холодно и даже с каким-то презрением ответила Юи, взбудораживая интерес Дитела настолько, что он решил через силу открыть налившиеся свинцом глаза и увидеть то, что делает его девушка.
– Юи, ты же его вылечишь, да? – с напускным волнением спросила, стоявшая на ногах Сели, чувствуя лёгкое касание мужа со спины, как опору, чтоб она вдруг не упала.
– Постараюсь, – ответила шатенка, концентрируя в руках всё больше и больше своего ограниченного количества фурьёку. Оно имело нежно-голубой цвет, который проникал внутрь даузера, и подобно умелому портному пыталось залатать дырки. Увидев то, что Лайсерг расслабился и теперь смотрит то на её руки, то на неё, она сглотнула и спросила: – Легче?
– Легче, – как будто в сонном состоянии или же испытывая эйфорию, произнёс с практически закрывающимися глазами Дител, понимая то, что Юи умеет не только растягивать, но и «сшивать» фурьёку. – Ты не говорила, что умеешь исцелять, – спустя несколько секунд молчания, снова сказал даузер, чувствуя, как всё тело становится ватным и податливым.
– Я не исцеляю, а всего лишь пытаюсь соединить свою фурьёку с твоей, и тем самым ликвидировать разрыв, – не глядя на детектива, ответила Юи, полностью концентрируясь на своём кропотливом и требующем внимательности деле.
– Что-то подобное делал и Фауст, – подметил Рио, который почувствовал себя более или менее расслабленным и дал, наконец-то, себя осмотреть врачам, которые уже продезинфицировали его раны и теперь накладывали повязки, – когда Рен чуть не умер.
– Шс, ааа! – внезапно скрючился от резкой боли Лайсерг, когда руки Вэй внезапно задрожали, и она сама в испуге вскрикнула.
– Прости-прости, – затараторила Юи, восстанавливая наспех своё фурьёку, но имея в глазах такую панику, словно она была загнанным в угол зайцем. Она случайно причинила боль своему парню, который ещё не отошёл от недавних терзаний, но тому, что она так сбилась, потеряла контроль и попросту вышла из равновесия была веская причина. – Он не говорил мне, что чуть не умер, – специально опустив глаза, чтобы никто не заметил её страха и паники, с некой отстранённостью и задумчивостью произнесла шатенка, разговаривая с неким абстрактным лицом, вместо которого ей ответил наспех Трей.
– Это было пять лет назад, проехали, – видимо, даже после такого периода времени Юсуи всё ещё помнит, из-за кого Тао мог умереть. Это и мучило и одновременно ударяло по самолюбию северянина.
Пока смущённый старыми воспоминаниями муж воротил нос, Сели присела у головы Лайсерга и положила ладонь ему на лоб, сразу же поддавшись панике.
– У него жар! – с глазами, полными страха, затормошилась златовласка.
– Не волнуйся, так и должно быть, – тут же успокоила всех Вэй, зная, что она специально нагревает тело детектива, чтобы его фурьёку снова стало тягучим.
Сосредоточенное лицо Юи ничего не доказывало в том плане, что она переживает за своего парня, потому что в её глазах так и застыла эта новость о том, что Рен пять лет назад чуть не погиб. Даже сейчас её мысли были только о нём, и это не могло ускользнуть от проницательности Лайсерга, который слышал внутри себя недовольное клацанье.
Ревность? Ах, как бы ему этого хотелось, однако, скорее всего, это был лишь простой людской эгоизм, предписанный всем в неравной, но обязательной мере.
Каким же насыщенным и до безумия трудным выдалось это утро и, в частности, этот бой, неся за собой столько потрясений и изменений во взглядах на жизнь. У некоторых она теперь имела совершенно иное предназначение после стольких лет поиска. У кого-то всё было по-старому, лишь обременяясь волнениями за друзей. А есть ещё люди, у которых начиналась совершенно другая жизнь, не имеющая ничего общего с той, что являлась простым существованием.
Теперь Йо был уверен, что ему следует жить. Понимал, что его смерть ничего и никому не докажет, и более того – ничего не вернёт. А ещё точно знал, что... он до жути хочет спать.
Ноги просто отваливались от тяжести и усталости, глаза буквально слипались так, что впору вставлять спички, поэтому нет ничего удивительного в том, что как только он и Трей помогли Лайсергу добраться до его комнаты, оставив его на попечительство Рио и Юи, Йо извинился перед всеми и решил пойти отдохнуть в свою комнату.
Вот только все мечты шамана оказались разверзнуты, как небеса во время грозы, и к этой грозе Йо даже и не знал, как относиться, попав в плен растерянности и неожиданности, стоило ему лишь открыть дверь в комнату.
Йо шёл тихо и медленно, поэтому неудивителен тот факт, что находящийся в это время в комнате человек, имеющий такие же права на этот номер, как и Асакура, не заметил его появления за спиной.
– Эй, не кусайся, – с милым смехом говорил Рен, которого Асакура обнаружил в комнате.
Его друг сидел сейчас на своём футоне и сюсюкался, как заботливый и счастливый родитель с кем-то на своих коленках, поэтому, отдаваясь своей заботе со всей душой, Рен и вовсе не заметил вошедшего в комнату Асакуру, у которого сон как рукой сняло от услышанного и увиденного.
Глаза стали похожи на столовую гусятницу, а на лице шамана расплылась такая широкая улыбка, что естественно не придавало Йо вида умного человека. И дело было не в том, что Тао с кем-то сюсюкался, а в интонации его голоса, в его нежности и действительной, без малейшей фальши или сдержанности улыбки, которую он адресовал кому-то очень маленькому, кто постоянно фыркал и радостно барахтался у него на коленях.
Это было прям... ути-пути-пути, и именно это не могло Асакуру заставить принять обычное выражение лица, заставляя его с такой дурацкой улыбкой, на цыпочках, подкрасться к другу и заглянуть со спины, чтобы увидеть счастливца, удостоенного такой нежности.
Увидев маленькое, прелестное существо, которое ещё и лаять-то не научилось, но уже поняло, как это приятно – кусаться в игре, Йо чуть сам не завизжал в женском восторге, потому что такое милое белоснежное существо с рыжими ушками и глазами, как два уголька, которые были такими счастливыми, не могло не вызывать восторга и умиления.
– Какая прелесть, – через улыбку растянул Асакура, заметив как в ту же секунду Тао выпрямил и без того прямую спину, словно кол проглотил, и застыл на месте, понимая, что только что его застукали с поличным. – Я про щенка, – хлопнув по спине друга, чтобы тот расслабился, со смешинкой в голосе пояснил Йо, решив пройти дальше и завалиться на свой футон в эйфории счастья. – Ты же просто нечто, – не упустил Йо момента, чтобы подколоть друга, в тот же миг получив удар запущенной в него подушкой.
– Если кому-то проболтаешься, прибью, – пряча смущённые до ужаса глаза, буркнул Рен, пересадив щеночка на кровать, а сам встал спиной к подглядывающему за ним глазу Асакуре, который валялся на футоне пузом кверху, и сделал вид, что настраивает свои наручные часы.
– И что ты собираешься с ним делать? – даже по интонации Тао слышал в голосе друга ехидство и желание над ним поиздеваться, поэтому Рен решил ответить ему тем же.
– Назову Лайсергом и удушу, – его шутку Асакура оценил сполна, положив ладонь на глаза и залившись таким усталым, но таким весёлым смехом, которого Рен уже очень давно не слышал.
– Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, – погружаясь в состояние расслабленности, с закрытыми глазами ответил Йо, тонко намекая на недавние спасение Дитела. – Ты же такой прям ути...
