– Возвращайся в Англию, Лайсерг, – явный игнор его вопроса заставил в груди детектива дать тревожный звоночек, – может, ты еще сможешь найти что-нибудь на Генриха.

Чуть меньше суток спустя.

На сей раз собрание представляло собой форму тет-а-тет, включая в себя мужчину уже в возрасте и молодую девушку, которая имела светло-русые волосы, которые так явно контрастировали с её тёмными, подобно ночи, глазами.

После продолжительной беседы в кабинете воцарились тишина и молчание для того, чтобы блондинка смогла как следует усвоить информацию, а главное – принять решение, которое на её памяти было, пожалуй, самым тяжёлым и самым болезненным в случае согласия.

– Ты, конечно, понимаешь, что, если всё получится, тебе нужно будет сделать, – с мукой на лице нарушил тишину Голдва, сидящий напротив задумчивой и опустивший взгляд девушки, которая ни одним мускулом своего лица не дала понять о своих мучениях и терзаниях.

Такова она есть: сильная, гордая, никогда не теряющая достоинства и головы. Но это абсолютно не значит, что в душе она такая же.

Говорят, что если человек имеет два «я», то он считается двуличным или, того хуже, с раздвоением личности. Однако если так рассуждать, то все люди страдают подобными расстройствами, и все мы склонны к лживости или сумасшествию. Маски – это неотъемлемая часть жизни в обществе. Мы должны знать, кому можно раскрыть своё сердце, а где лучше скрыться и выдать себя за другого. В конце концов, жизнь – это театр, а люди в нём актёры.

– Анна? – обратился к девушке мужчина, видя, что она словно заснула с открытыми глазами, в которых не было ничего. Лишь пустота.

– Я думаю, что... – начала неспешно говорить девушка, которая совсем недавно стала носить фамилию Асакура, однако её перебил тот факт, что за дверью стало как-то шумно. Там ругались люди и судя по словам, которые доносились до слуха Голдвы и Анны, к ним кто-то хотел прорваться.

Долго думать главе Патчей не потребовалось, а обречённый выдох и повешенная уныло голова говорили блондинке о том, что мужчина знает, кто к ним так отчаянно пытается попасть, а точнее уже попал.

Буквально через несколько секунд дверь в кабинет резко открылась, и в дверях застыл тот, кто всем своим детективским нутром чувствовал что-то неладное.

Не слыша и даже не обращая внимания на то, что сказал ему Голдва, Лайсерг смотрел на сидящую к нему спиной блондинку, которая не повернула головы, чтобы посмотреть на ворвавшегося без приглашения гостя. Ему же, в свою очередь, не нужно было видеть её лица, потому что он прекрасно догадывался, кто перед ним. Но всё же, собрав в кулак своё терпение, малахитовый принц медленно прошёл в кабинет, не отводя глаз от девушки, к лицу которой он приближался с каждым шагом, а когда его взгляд встретился с её всё также невозмутимым и смотрящим куда-то вниз взглядом, он с дрожью от гнева выдохнул и вопреки всему не сказал ни слова.

– Здравствуй, Лайсерг, – спустя несколько секунд такого молчания, посмотрела на него беспристрастным и спокойным взглядом девушка, однако парень предпочитал говорить не с ней, а с тем, кого он был готов порвать в клочья.

– Я всего ожидал, но это... – в его голосе было столько разочарования, что Патчу стало ещё тяжелее. Он и сам не одобрял то, что предложил блондинке, которой расписал во всех подробностях, почему именно она и зачем это нужно, однако выбора другого у него не было.

– Лайсерг, успокойся, – чувствуя, как в кабинете возрастает давление и поднимается температура точки кипения, не глядя парню в глаза, произнёс Голдва, сам зная, что детектив не послушает его рекомендаций.

– Успокоиться? – просто опешил от такого Дител, впервые за год совместной работы выйдя из себя. – Вы мне обещали, что не станете впутывать сюда ребят и, в частности, Йо!

– Прекрати, Дител, – резко и очень холодно прервала их перебранку Анна, которая с каменным и гордым выражением лица встала со стула и теперь встретилась с малахитовым взглядом, который повернулся к ней с недоумением. – Я сама так решила, так что прекрати свои бабские истерики, – в отличие от Лайсерга, Анна ни капельки не изменилась, она всё также не выносила, когда кто-то вёл свою игру без её участия, но при этом в её присутствии.

– Анна, – сцепив зубы покрепче, пытался не вымещать на ней свою злость Дител, – ты хоть понимаешь, во что ты ввязываешься?

– Я-то понимаю, а вот ты, я смотрю, так ничего и не понял, – заявила с небольшой усмешкой в глазах Асакура, обескураживая парня и совершенно не обращая внимания на притихшего Голдву. – Ты думаешь, что ты герой? – в этом вопросе слышалось и осуждение, и даже лёгкое презрение. – Ты думаешь, что сам сможешь победить в этой войне?

– Причём тут герой? – дёргая руками, пытался вдолбить девушке истину Лайсерг. – Я делаю это ради вас всех, – он потупил болезненный и полный вины за то, что случилось четыре года назад, взгляд в сторону и тихо добавил, – вы и так слишком много для меня сделали.

– Во-первых, не думай, что ты весь такой особенный, Йо сражался с Хао больше по семейным причинам, нежели ради твоей мести, – всё тем же безразличием и твёрдым голосом спустила Анна с небес на землю детектива, который теперь понимал, почему Йо и ребята так боялись этой девушки. Она и правда излучала сильную и подавляющую ауру, что заставляла сжаться в комочек и заскулить о прощении. – Во-вторых, – продолжила блондинка, дёрнув бровью, – я не думаю, что подобная война сможет пройти секретно, рано или поздно всё вскроется, – это была ещё спорная позиция, но всё же Асакура решила всё-таки на это указать. – И, в конце концов, ты хоть подумал, что будет, если ты проиграешь? – после этого вопроса, который не нуждался в очевидном ответе, Дител почувствовал, что его гнев как ветром сдуло. – Ты погубишь всех нас, – сама с узким и твёрдым взглядом ответила девушка. – И смысл тогда всех твоих геройств? – пожав плечами, закончила свою речь Асакура, которая снова опустила занавес тишины и молчания.

Вот чего Голдве никогда не хватало – решительности в словах. Он всегда хотел сказать то же самое, однако у прямолинейной Анны это получилось гораздо лучше, ведь после её слов Лайсерг ушёл глубоко в свои мысли, наверное, впервые не найдя противостоящих аргументов.

– Так, – нарушил их теперь молчаливое противостояние Голдва, – давайте теперь успокоимся и всё спокойно обсудим, – призывая молодых людей к спокойствию и предлагая им присесть, понял Патч, что этот вопрос всё-таки будет решён в нужную сторону. Однако...

– Нечего обсуждать, – с новой злостью и даже какой-то обидой в глазах, поджав губы, выдохнул Дител. – Вы уже всё решили без меня, – помотав головой, словно говоря, что он презирает всех и вся на этой планете, Лайсерг не намеревался проводить в этом здании больше ни минуты, поэтому развернулся и поспешно удалился, снова не обращая внимания на оклики Голдвы.

Как только он исчез, мужчина всплеснул руками и измученно потёр переносицу между глаз, желая как можно быстрее заснуть и больше не вспоминать этот ужасный день, который был насыщен трудными решениями и укорами совести.

– Теперь я понимаю, что Вы имели в виду, когда сказали, что он изменился, – смотря на открытую нараспашку дверь, сказала своим невозмутимым голосом Анна, в глаза которой закралось едва уловимое сожаление, бьющее из её сердца.

– Не по своей воле, его жизнь изменила, – в какой-то степени чувствуя и свою вину в этом, ответил Голдва, посмотрев в окно, через которое прорывались последние лучи заходящего солнца. – Он защищает тех, кого он любит, – медленно прошествовав до окна, сказал Патч, задумчиво вглядываясь вдаль. – И для него твоё и, в большей степени, разумеется, моё решение, как нож в спину, – после своих же слов, которые так походили на исповедь, мужчина виновато выдохнул, в сотый раз понимая, что он сломал жизнь этому молодому парню, без которого у него ничего бы не вышло.

– Сообщите мне потом время и место, – решив не развивать дальше эту тему, сказала наспех Анна, взяв свою небольшую сумку и спокойным шагом выйдя из кабинета под очередной укоризненный выдох Голдвы.