Однако самым сильным, подкреплённым жаждой мести и ненависти – пожалуй, самыми губительными чувствами в человеке, был Рен, которого Йо едва успел поймать, но ещё труднее было до него докричаться.
– Рен! Рен! Успокойся! – терпя на себе невероятную силу, пытался утихомирить своего друга Асакура, но тот даже не собирался сдаваться, вырываясь из плена рук Йо, пока не услышал следующие слова: – Рен, он может её вернуть!
Только услышав это, Тао, тяжело дыша и сотрясаясь от бьющих по венам эмоций, прекратил сопротивляться и рваться вперёд, как и Рио с Сели, которые не верящим взглядом смотрели на Асакуру, ожидая пояснений, а Рен пытался сфокусировать свой рассеянный взгляд на Юи, после чего снова вернулся к другу, требуя объяснений.
– Он убил её разум, но не тело и не душу, – попытался Йо объяснить не только Рену, но и друзьям вместе с Патчами свою догадку. – Также он управляет её снами, значит, может повернуть их как вперёд, так и назад.
– Однако, если разум не достучится до души в течение десяти минут, она, и правда, умрёт, – высокомерно заявил Повелитель Ночи, не очень обрадованный тем, что Асакура понял то, как он убивает дорэи.
– Но десять минут ещё не прошло, – смотря на мужчину ненавистным и таким редким в глазах шатена злым взглядом, со сталью в голосе заявил Йо. – Значит, ты можешь её вернуть, ведь так?
– Хм… ну, допустим, – оскалил свою дьявольскую улыбку мужчина, с наслаждением смотря на то, как в глазах всех возрождается такая глупая надежда.
– Немедленно верни девушку, – требовательным и холодным голосом сказал Голдва, стоя перед гневными Патчами.
– Я подчиняюсь приказам только моего Господина, – прошипел сквозь зубы Повелитель Ночи. – А вы – это не он.
– Рен, стой! – привлёк снова внимание «монстра» выкрик Асакуры, который едва успел остановить плюющегося огнём от ярости Тао. – Убив его, ты навсегда потеряешь шанс вернуть Юи!
– Я и не собираюсь его убивать, – сквозь зубы, процедил Рен, сделав короткую паузу, после чего добавив, – пока что, – на это громкое и полное обещаний заявление Повелитель Ночи лишь усмехнулся, воспринимая его слова, как смешную шутку. – Ты вернёшь её, – смотря в золотые глаза мужчины и прожигая его своим самым мощным оружием – ненавистью, поставил его перед фактом Тао, – сейчас же! – не просто повышенные, а очень громкие и разрушающие пространство ноты в его голосе давали понять то, что он не говорит ему ничего такого смешного, над чем бы он мог усмехаться своей гнилой натурой.
– И кто меня интересно заставит? – предался саркастичному интересу мужчина, явно тянув время, которого было и без того мало. – Ты? – снова усмешка, приводящая Рена в бешенство, которое Йо уже просто не мог сдерживать, однако смех Повелителя Ночи прекратился так же резко, как и начался, когда он услышал…
– Я, – ответ на заданный вопрос с насмешкой прозвучал позади бледнолицего мужчины с таким холодом и до ужаса спокойствием, что в ту же секунду все, включая и самого брюнета, посмотрели за его спину и увидели явное несоответствие голоса и взгляда.
Малахитовые глаза лучились и прожигали убийцу бешенной до безумия ненавистью, которая плотно граничила с отвращением, кулаки сами собой, непроизвольно сжимались, впивая в ладони короткие ногти, а челюсть сводило яростной судорогой, пытаясь вложить в нажим всё силу и гнев.
Про то, что их друг – Лайсерг куда-то убежал во время боя, по пути вправляя мозги Рену, все ребята совершенно позабыли, как, в принципе, и про его существование. Но сейчас, когда он стоял и жёстко заявлял о том, что он своими собственными руками заставит Повелителя Ночи воскресить Юи, в глазах многих зарождалось удивление. Почему не всех? Потому что Рена волновал лишь результат, Патчи как-то странно, на взгляд остальных, напряглись, приобретя в глазах беспокойство и начав переглядываться. Однако не только они испытывали напряжение от неизвестных им действий даузера. Йо тоже сузил глаза, чувствуя, что сейчас наступает момент, когда надо держать ухо востро и быть лишь наблюдателем.
– Интересно, – всё так же самодовольно и нагло улыбаясь, произнёс растянуто Повелитель Ночи, – и как же ты это сделаешь? В ножки мне упадёшь? Плакать будешь?
– На унижение нет времени, – сказал, как отрезал, Дител, едва мужчина закончил ряд издевающихся над ним вопросов, из-за чего лицо «монстра» вытянулось от непонятного чувства опасения, вызванного неописуемой дерзостью без капли отчаяния. – Поэтому попрошу вежливо, – приподняв одну бровь, как бы намекая, что в случае отказа, он будет действовать с точностью наоборот, – верни её, пожалуйста, – последнее слово он буквально выдавил из себя, до конца надеясь, что мужчина не глупец, однако эта просьба была отклонена искренним маньячным смехом.
– Ну, допустим, я отказался, и что дальше? – с нескрываемым интересом спросил бледнолицый, но в ту же секунду ответ был дан ему со скоростью молнии, когда Лайсерг резко выхватил из-за спины пистолет, направив его прямо в голову и слыша, как по трибунам, а также от Сели и Рио, послышались резкие вздохи удивления и ужаса.
«Асакура, очнись, у него есть пистолет!» – эхом разнеслось в голове Йо, что смотрел на даузера испуганным от его действий взглядом, эти сказанные вчера слова Рена, которые нашли своё подтверждение в этот час и в эту минуту, заставляя в сердце шатена что-то оборваться, из-за потерянного навсегда доверия к малахитовому другу.
Одинаковое выражение лица, а именно испуга, было у Трея, Сели и Рио, которые в ужасе смотрели на ужасающий своей злостью взгляд Лайсерга, никогда ещё не видя его таким, и зажатый в руке пистолет.
И только Рен не дёрнулся, не подал ни одного знака удивления, сам желая нажать на этот курок, но только после того, как эта мразь воскресит девушку, которой оставалось жить телом и душой всего ничего.
– Дител, убери оружие! – воскликнул один из молодых Патчей, намеревавшийся двинуться к даузеру, чтобы предотвратить то, что он задумал, но был остановлен поднявшейся вверх ладонью Голдвы, который запрещал вмешиваться, однако тоже очень испуганно смотря на Лайсерга.
– Да бросьте, – расплылся в улыбке Повелитель ночи, хотя нутром ощущая сводящий его запах страха, ведь самое страшное для всех Учителей лагеря «Дорэи» – это смерть, не воспринимая ничего философского о бессмертии души, – он блефует.
Однако в этот раз Дител решил ответить на его сомнения той же фишкой, что и он, а именно ухмылкой, не меняя презрительно гневного взгляда, после чего мгновенно опустил оружие вниз, давая мужчине повод подумать о своей правоте, но в ту же секунду раздался резкий и оглушающий выстрел.
Дикие крики ужаса девушек с трибун и, несомненно, златовласки, которая была готова потерять сознание, перемешались с болезненным рёвом, когда бледнолицый мужчина повалился на землю, схватившись за свою окровавленную ногу, в которую попала пуля, разбивавшая кости и выпуская на землю багряные, чуть ли не до чёрного цвета, ручьи крови.
– Дител! – взбесился другой тоже молодой Патч, готовый кинуться для предотвращения этого безумия и сеяния паники, но и в этом случае Голдва остановил его, на сей раз тихо прошипев двоим новичкам.
– Хотите попасть под пулю – вперёд, – этим самым заявлением он говорил о том, что малахитового принца сейчас было не удержать, и любой, кто попробует ему помешать, попадёт под раздачу.
Дальнейшие действия имели незамедлительный характер. Не замечая испуганных взглядов друзей, которые не понимали, кто перед ними стоит, но явно не Лайсерг, Дител быстро преодолел расстояние между собой и кричавшим от боли мужчиной, после чего, взяв его за ворот мундира и не имея жалости в глазах и действиях, поднял его и толкнул прямо в сторону ребят, где он приземлился прямо перед шатенкой.
Почувствовав прислонённое к затылку дуло пистолета, брюнет, шипящий вперемешку со звуками боли, услышал над ухом такое кровожадное и спокойное заявление.
– Следующая будет в голову. Не сомневайся, – эта жестокость, хоть и оправдано заслуженная, не могла не заставлять сердца Сели, Рио, Трея и Йо сжиматься от ужаса. Но вопреки всем, кто пугался даузера, Рен обошёл Асакуру и присел перед телом Юи, напротив которого он видел лицо того, кто был причастен в том, что её жизнь была сущим адом. Ему хотелось избить его, и то чувство жажды крови и убийства, что было в нём и вело им до встречи с Йо, возвращалось снова, выражаясь в дрожи не только рук, но и всего тела.
