– Проснулась? – всё же смог проникнуть в разум девушки такой знакомый, но такой холодный голос парня, которого она увидела, едва её голова повернулась, не отрываясь от подушки, влево.

Рен сидел на широком подоконнике, свесив одну ногу к полу, а другая, согнутая в колене, взгромоздилась вместе с ним. В его глазах был тот же самый холод, с которым он задавал риторический вопрос, на который и сам прекрасно видел ответ, но за этой маской всегда скрывались волнение и раздумья, терроризирующее его голову.

Под его глазами Юи увидела едва заметные круги, которые так и отвечали на немой вопрос девушки о том, спал ли её друг вообще. Но, помимо этих доказательств, был ещё и очень удручённый и задумчивый вид, который говорил о многом, например, что парня всю ночь что-то терзало.

Взглянув едва живым и погасшим взглядом боли на часы, которые висели напротив, Вэй плотно сжала губы, понимая, что пришло время, после чего тяжело выдохнула и, откинув одеяло в сторону, встала.

– Пора, Рен, – озвучила сама себе приговор шатенка. – Нам уже пора.

– Нет, – словно говоря с окном, произнёс через несколько секунд тишины в пустоту Тао, заставив подругу, которая уже практически дошла до ванны, остановится и, нахмурив брови, посмотреть на него.

– Что? – переспросила Вэй, смотря на него, как будто он сказал что-то ей на другом языке.

Но Рен не отвечал, словно и ничего не говорил, в его сердце бушевала буря самых разнообразных и непохожих друг на друга эмоций, но он всё также смотрел на слякотный и мерзкий после дождя пейзаж за окном, и такое поведение шатенка решила списать на то, что её друг не выспался и сейчас уже озвучивает мысли вслух. Поэтому, чтобы быть готовой к выходу на арену, Юи зашла в ванну для принятия утренних процедур.

Едва замок двери щёлкнул, говоря парню, что теперь он один в комнате, Рен выдохнул так тяжело, что даже голова не смогла удержаться на ослабевшей шее и повисла вниз. Его пальцы проскользили по голове, делая бороздки между волос, которые он схватил за самые корни.

Дышать становилось с каждой новой секундой все сложнее, а сдерживать отчаянные мольбы о том, чтобы Юи вышла из турнира, было ещё труднее. Сейчас он непроизвольно отреагировал на её призыв, но разумом прекрасно понимал абсурдность своего крика души и того, что Вэй ни за что не откажется. И дело здесь не только в её храбрости, которая так же, как и терпение Рена, давала слабину, а в том, что у шатенки была крайняя степень ответственности, граничащая с самопожертвованием, и которая была относительно Трея, уже проснувшегося и тоже расхаживающего по своему номеру, косясь одним глазом на свою спящую жену.

Мысли северянина были точно такими же, как и у Рена, с которым он, словно телепатически, хотя это ему было не под силу, общался, чувствуя страх друга за ту, кого он любит. Возможно, Тао казалось, что, кроме Йо и Сели, о его настоящих чувствах никто не догадывается, но Трей вопреки всем недооценкам друга уже давно понял истинные чувства Рена, которые сейчас были готовы подвигнуть его на любое безумство ради защиты Юи. И в этом плане Юсуи прекрасно понимал его, когда переводил свой взгляд на девушку, чьи золотые локоны разметались по подушке, излучая тёплый свет.

Каждый сегодня проснулся с тяжёлым сердцем, не только наши герои, но и другие участники турнира, настроение которых испортилось, едва они взглянули в окно. Но, так или иначе, благодаря бешеной популярности Рена и Трея, которую они заработали благодаря своим заслугам на турнире пятилетней давности, практически все шаманы, шаманки и просто зрители собрались в путь-дорогу, ведущую на центральный стадион, окутанный утренним туманом, неприятно моросившей кожу.

Гул обсуждающих предстоящий бой людей, которые ставили не денежные, а просто мысленные ставки на тех или иных, разносился со всех сторон овального по форме стадиона. Над головой с каждой новой минутой начинало проясняться небо, и вот, когда солнце начало светить сильнее, прогоняя прочь эту ненастную погоду, пророчившую полный ужаса и несчастья день, трибуны были практически полными, оставляя всего ли пару десятков свободных мест.

Около арены с того левого края, где был выход из раздевалки, нужной для готовящихся шаманом помещении, стояла, пока что не перепрыгнув через барьер, известная практически каждому компания шаманов, собравшихся вокруг команды с простым, но очень громким названием «Рена».

– Как ты? – обеспокоенно сдвинув брови и изогнув уголки губ вниз, дёрнулась златовласка, как только шатенка уже пятый раз крепко сцепила зубы и поморщилась от очередной боли в сердце.

– Твою мать! – прошипел Рен, косившись не на подругу, а на тех, кто восседал вот уже пять минут на правом краю трибун, то есть напротив, если пересечь всю арену, как всегда облачённые в багряные накидки, и из-за которых всё это с Юи и происходило.

– Всё нормально, – выдохнув, как только резкая боль ушла так же, как и появилась, то есть внезапно.

– Твари, – с омерзением смотря вверх на трибуны, где с самодовольными ухмылками сидели, так называемые Учителя и их великий Господин, процедил сквозь зубы Трей, – и ведь даже не боятся здесь использовать свои фокусы.

– Им всё равно, Трей, – тоже смотря поверх ребят на представителей лагеря «Дорэи», сказал Дител. – Их цель – Юи, и они сделают всё, чтобы убрать её.

– Не слишком-то оптимистичные слова напутствия, – одарив малахитового принца уничтожающим взглядом, одёрнул его Тао, чтобы тот не пугал шатенку, которая вопреки думам друга вообще не отреагировала на это, ведь и так всё знала.

– А я и не пытаюсь вас приободрить, – всё ещё не отрывая взгляда от этих кровавых монстров, помотал головой Дител, после чего резко перевёл взгляд к Юи, которая вот уже два дня практически не поднимает головы, словно боясь смотреть в глаза друзьям. – Я пытаюсь достучаться до тебя, Юи. Откажись пока не поздно…

– Нет, – прервала его мысль Вэй, оставляя её висеть недосказанной в воздухе, который вдыхали все ребята и понимали, что хотел сказать Лайсерг.

Покосившись на малахитового принца, Асакура плотно сжал и разжал губы, после чего, выдохнув, попытался и сам поговорить с шатенкой, уже открыв рот и готовый к переубеждениям, но она вопреки всем его ожиданиям сделала вид, что не заметила его намерений на разговор.

– Судья вышел, пошли, – увидев шествующего к центру арены Патча, сказала Юи, после чего, ни с кем не попрощавшись, в тот же момент перепрыгнула через ограждение арены и направилась ближе к центру.

– Это бесполезно, – повесил обречённо голову Рио, – она никого не послушает.

– Ладно, – откашлялся Трей, голос которого был с хрипотцой от задумчивости, – пошли, Рен.

Но Тао и без его подытоживающих речей уже перескочил через преграду, не желая оставлять подругу.

– Будь осторожен, – с волнением в глазах и немного писклявым от страха голосом, сказала Сели, хоть и веря в мужа, но ужасно за него опасаясь.

– Что бы ни случилось, не смей выбегать на арену, – чувствуя тяжесть в сердце, словно и на него распространялись пытки дорэи, смотря в землю, сказал Юсуи, а, подняв голову, увидел в глазах небесной красоты такой страх и ужас от его пророчащих слов, что понял, что его жена просто не понимает, а, возможно, просто не хочет понимать, о чём он говорит. С долей усталости прикрыв глаза, Юсуи посмотрел на Рио, Лайсерга и Йо, одним лишь взглядом прося их о помощи, чтобы они не подпускали его жену к арене, что бы ни случилось. И на эту немую, но такую очевидную просьбу, все трое, испытывая щемящее чувство в сердце, коротко кивнули, удостоверив северянина в том, что они позаботятся о единственном лучике света в его жизни.

Перепрыгнув вслед за друзьями, которые уже были во власти боевой арены, Трей чувствовал на своей спине взгляд жены, которой хотелось плакать от ужасающей и гнетущей атмосферы, что сковала её в тот момент, когда он уходил навстречу неизвестному врагу, ещё не появившемуся, но, безусловно, опасному.

– Ну и, где они? – всматриваясь в трибуны и постоянно кидая взгляд на Господина и Учителей, серьёзным, даже немного злым голосом, который так и говорил о не намерении сейчас придаваться шуткам и беспочвенному оптимизму, спросил Трей у Рена и Юи, что стояли около судьи.