Ну, привычки-то никто не отменял, а Лео привык спать, обняв подушку и прижав ее к своему животу. Так что во сне, в забытьи, организм с удовольствием схавал подделку, поступив именно так с ничего не подозревающим соседним телом. Тело, впрочем, тоже в долгу не осталось, в ответ облапив Лео и руками и ногами. Когда ночной кошмарный сон с ледяной пустыней взорвал Лео мозги и подбросил его над кроватью, это не помешало ему в доли секунды, разорвав двойные объятья, оценить двусмысленность позы.
И вот эту самую картину, бля, имел счастье созерцать неадекватный уебок, вломившийся в незапертую комнату наутро! Как у него только хватило выдержки не устроить Варфоломеевскую ночь, вернее, утро, в одной отдельно взятой комнате гостиницы? Сдержался ведь, истинный ариец, блядь, курточку свою аккуратно на стул сложил, записку написал и растворился, как не было его! Оставив после себя флер леденящего ужаса и отсроченной кары. А то, что реакция последует, было ясно как божий день. И Лео в который раз с беспокойством подумал про скорую помощь под окнами. А вдруг и в самом деле безумец в припадке ревности избил брата? От него чего угодно можно ожидать. Вообще-то, от них обоих можно. Стоят они друг друга.
В любом случае, сегодняшний день, если не считать утреннего инцидента, можно было отнести к удачным дням, что в последнее время случалось не часто. А вечернее купание в теплом ласковом море окончательно поставило все на свои места. Лин вдруг почувствовал, когда вошел в ласковую пену прибоя на городском пляже, уже полупустом в этот час, забытое ощущение детства, когда утром просыпаешься в первый день каникул.
Это восхитительное чувство покоя и правильности. Ты никому ничего не должен. Ты никому не нужен, и тебе никто. Вот это и есть гармония. Рай в понимании интроверта-флегмы.
Страница перевернута, и эта жуткая страшная неделя осталась в прошлом. Неужели всего неделя прошла с того дня соревнований? Кажется, что полжизни уместилось в этот небольшой отрезок. Сезон омерзительных сюрпризов. Сезон событий, убивших душу. Сезон жутких происшествий, чуть не убивших его и в самом прямом, самом неприкрытом, однозначном, физическом смысле этого слова.
Он вдруг подумал, вяло перебирая в вечерней воде руками и ногами, в воде, которая чуть не отобрала у него жизнь меньше двух суток назад, а теперь ласкалась щенком и делала вид, что более преданного друга у Лео и нет.
Подумал, что выражение, навязшее в зубах «что нас не убивает, то делает нас сильнее», бодро перекроенное интернетной тусовкой в стебное «что нас не убивает, то нас калечит», над которым он в свое время посмеялся, когда прочел у кого-то из своих немногочисленных приятелей на странице в контакте, имеет неожиданный вывод. Мысль, которая пришла ему в голову, была странной, однако логичной.
«Что нас не убивает, то нас калечит и делает сильнее» — вот как на самом деле должен звучать этот афоризм. Так оно реально и происходит, во всяком случае, про себя он мог это сказать совершенно точно. Ожог от происшествия в «Свирели» у него не прошел, боль лишь притупилась, отошла на второй план, выбитая с поля игры шокирующими событиями последующих дней.
Рана затягивалась и заживала в дальнем углу, он чувствовал это по тому, что ощущение корки на кровоточащей поверхности было очень реальным. Вот она тоненькая и нежная, тронь — закровит вновь. Вот она окрепла, если ее не корябать и не сдирать — то подживет. Вот она жесткая, заскорузлая, черная, похожая на скорлупу. Щит. Не трогай, не ковыряй. Все будет хорошо.
Как там было сказано? Золотая скорлупа? Ну, что ж, а каменная скорлупа ничуть не хуже золотой. Даже еще и попрактичнее будет. Желающих на нее, по всему судя, будет негусто. Если вообще найдутся. И это о-ху-ен-но. Ты никому не нужен, и тебе никто. Идеально.
Из здравых позитивных размышлений его вырвал, возвращая к реальности, знакомый голосок.
— Лень!
Это Юля. Лео мгновенно расплылся в улыбке. А, нет! Неправильно. Есть и исключения, которые, как известно…
— Привет, Юлек! — он был рад ее видеть, впрочем, как и всегда.
Девушка бултыхалась рядом с ним в волнах.
— Филонишь? Пользуешься тем, что большой брат в отъезде?
Ковалев, кажется, должен завтра-послезавтра вернуться, как же удачно, что смертельное приключение так и останется для него тайной.
— А сама-то! — Лео не удержался и брызнул в нее соленой водой. Визг.
— Я уже! — возмутилась девушка, — да я…
— Ладно, ладно, не оправдывайся, — ловко вывернул диалог Лео.
— На самом деле я почти весь день проспала, — вздохнула она, мгновенно расколовшись. — Это ж для меня знаешь какой стресс, полет и все такое…
— Что только здоровый восьмичасовой…
— Двенадцатичасовой, — траурно поправила его Юля. — И я не прочь бы еще продолжить.
— Так кто ж тебе мешает?
Солнце уже было за горизонтом, и только зарево указывало на то место, где оно поцеловалось, а потом и слилось с морем и растворилось в нем.
— Давай руку, — Лео подал ладонь Юльке, помогая выйти из воды на неприятно болючую гальку.
— Девчонки постоянно барагозят, визг, писк, возня всякая, нас же трое в комнате, да еще к ним постоянно кто-нибудь заскакивает, мучение одно. Так сон-через-сон и спала сегодня весь день, лучше б не спала, голова как чугун. Да еще и в карты затеяли играть, это на полночи, считай.
— Айда ко мне, — простодушно предложил Лео, даже не успев подумать, насколько двояко можно это истолковать.
Они уже поднимались в гору по неширокой улочке, заросшей по обе стороны бурьяном. Улочка была не проезжая, а так, проход между домиками к морю. В сумерках, пока еще негустых, ясно были видны бетонные ступеньки, лестничные пролеты, прилаженные друг к другу. Лео было приятно идти по ним и не чувствовать даже намека на дрожь или усталость мышц, наоборот, они с готовностью пружинили, радуясь привычной нагрузке. Совсем не то, что год назад, когда подняться на девятый этаж без лифта было для него смертельным номером. Каким же все-таки дохляком он тогда был!
— У меня никого, Серегу только завтра выпишут. Кровать свободна.
— А как… а… а давай! — помявшись, вдруг быстро согласилась девушка. И тут же снова засомневалась. — Блин, нет, все-таки стремно.
— Да что такого? Ты ж мне друг?
— Ну да.
— Так я тебе как другу и предлагаю. Ничего такого.
— Давай. — решилась всё же Юляша. — Только за постелью сгоняю.
Переступив порог отеля, они разошлись в разные стороны, но уже
через несколько минут Юля возникла на пороге комнаты, обнимая ворох — подушку, одеяло, простыню. В кулаке она одновременно с трудом удерживала флакон с непонятным содержимым.
— Раздевайся, — скомандовала гостья прямо с порога.
— А? — Лео хлопнул глазами, немного ошарашенный таким поворотом.
— Ну что рот-то раскрыл? Снимай майку и штаны. Спину намажу, а все остальное давай сам. Это стопроцентное средство, его только в одной аптеке в Питере делают. Как знала, взяла.
Лео послушно разделся и покорно вымазался в густой беловато-прозрачной субстанции. Потом повернулся спиной и вытерпел жесткие ладошки на коже, растирающие мазь по саднящей поверхности.
— Ну вот, будешь завтра как новенький, — приговаривала девушка энергично, но аккуратно нанося лекарство.
— И как я теперь грязный такой в постель лягу?
— Завернешься в простыню, а завтра поменяешь, — отмахнулась Гиппократ в юбке.
И, посчитав свой долг выполненным, без лишних реверансов завалилась в постель. Видимо, она и впрямь хотела спать, несмотря на день, проведенный в кровати, потому что, поболтав пару минут с Лео обо всякой ерунде, буквально на середине слова уронила голову на руки и равномерно засопела, чуть вздрагивая и периодически коротко вздыхая.
Лео тоже недолго лежал без сна на своей кровати. Жжение кожи, усилившись в первую минуту после процедуры, через время почти исчезло, так что заснуть было довольно легко. Что он и сделал, закрывшись с головой от одинокого наглого комара, звенящего в тишине комнаты, и оставив себе только маленькую щелочку для дыхания.
