— Давай за него! — он с полуслова понял, что имел в виду Алан. За островком течение немного ослабело и, хотя теперь приходилось грести против него, но это было уже не так безнадежно.

Преодолеть всего двадцать метров! Это же так ничтожно мало, когда ты в бассейне, когда ты хорошо выспался, полон сил и не думаешь о смерти! И так невероятно трудно, когда каждый гребок дается огромным напряжением! Когда от каждого зависит — будешь ты жить или умрешь…

— Давай, придурок, а то я тебя за волосы потащу! — взбесился Лео, когда Алан, уже буквально в пяти метрах от кромки выдохнул:

— Все. Я больше никак…

Последним отчаянным рывком вырвался вперед и захватил обессилевшего пловца за руку выше локтя, чтобы не уйти под воду, если тот на инстинкте вцепится, не давая сделать ни движения. Еще рывок. Еще. Все. Земля под ногами. Самый краешек, еле-еле ощутимый внизу, в глубине.

— Давай, еще немного, мне уже по грудь! — обрадованно соврал он, продолжая грести, уже глотнув второго дыхания.

Алан рванулся из последних сил и через несколько секунд отчаянных усилий они оба наконец обрели под ногами опору.

Пару минут, еще не веря в свое счастье, они тупо пялились на островок, потом друг на друга, потом снова на островок. Наконец Алан не выдержал и начал нелогично ржать.

«Нервный смех», — подумал Лео и тут же не выдержал тоже. Чудовищное напряжение, сковывающее их последние несколько часов, отступило, и хотя по большому счёту еще ничего не закончилось, и неизвестно, как оно повернется дальше, короткая передышка окунула их в настоящую эйфорию. Они все смеялись и не могли остановиться. Наконец Лео затих и выбрался на берег. Надо было осмотреть владения и сориентироваться по сторонам света.

Он прошел по длиннику и насчитал одиннадцать шагов. Поперек было немного меньше, восемь. Солнце взошло уже почти минут сорок как, однако то место, где оно вышло из воды, примерно было определено Лео как восток. Стало быть, запад север, юг… Он быстро набросал розу ветров на песке. Подумал и нарисовал солнечные часы. Потом подумал еще и поставил зарубку на песке, если так можно назвать кривую щербину в песке с датой. Робинзон, хуле.

К этому времени его товарищ по несчастью тоже успокоился, перестал смеяться, вышел из воды, растянулся на песке, который был влажным даже в самом центре островка, и с неподдельным интересом наблюдал за происходящим.

— А ты, я вижу, надолго нацелился, — немного обалдев от деловитости Лео, выдал он.

— Во всем должен быть порядок, — парировал Лео. — Если ты помрешь первым, то будь спокоен. Похороны будут по высшему разряду. — ну, а что, хотя Лео, со свойственным его возрасту оптимизмом, по большому счёту не верил в то, что когда-нибудь умрет в принципе, пугануть Алана всё же хотелось.

Однако тот и не думал пугаться.

— В любом случае человек без еды пару месяцев может, так что потом… ноябрь… Декабрь… Короче, по льду доберемся, — подытожил он свои радужные измышления.

— А без воды? — припечатал его Лео.

— Ну… — ненадолго растерялся Алан, и тут же снова оживился. — Ну, а вдруг дождь пойдет?

Хотя настроение у Лео было понятно какое, всё же неиссякаемый оптимизм Альберта, замешанный на его узнаваемом стебе, сделал свое дело. Стало хоть чуточку, но всё же легче.

— К тому же не знаю, как ты, а я никогда не умру, — самонадеянно ляпнул тот, кто не далее как полчаса назад вполне себе сложил лапы и приготовился было идти ко дну.

— Что, вообще не собираешься? — поднял бровь Лео. Вообще-то он втайне и сам не собирался, но тут уж просто борзеж. — Я что-то не знаю никого, кто бы родился и не умер.

Он фыркнул просто ради того, чтобы последнее слово осталось за ним, больше из чувства противоречия, и не был готов к ответу.

— Я знаю двух, — невозмутимо отбил Алан.

-?..

— Дедуля Ленин и Федор Кастро, — продолжил он. — Я собираюсь быть третьим.

Лео тут же непроизвольно улыбнулся.

— Я серьезно. — тоже засмеялся Алан и сразу перестал. — Не шучу. Ты же знаешь, сколько раз на Фиделя покушались?

— Несколько сот? Или тысяч? — Лео слышал что-то об этом.

— А он вечно живой.

— Вроде его заговорили?

— И меня.

— Ерунда все это, — фыркнул Лео. Он вовсе не верил ни в какие заговоры и приговоры. Вот в везение — верил. А во все остальное — нет.

И кстати, пора было сворачивать этот диалог. Он вдруг подумал, что незаметно, исподволь, Алан пробивает стену, которую Лео выставил между собой и им, и ему даже в какой-то степени это начинает удаваться. Этому следовало положить конец. Поэтому он замолчал. И не планировал больше заговаривать, ну разве только по необходимости.

====== 18. ======

Мысленно похвалив себя за разумное решение, он отошёл по мокрому песку на дальний конец островка, насколько это было возможно, и постарался до боли в глазах всмотреться в водную гладь. Почему-то ему тут же вспомнился давнишний фильм — «Водный мир». Там так же весь мир состоял из воды. Только в кино всё было красиво и ладно, герои не хотели ни пить, ни есть, и солнце светило в небе, но не обжигало кожу. А вот в реале всё совсем по другому. Пока что, правда, ни голод, ни жажда не навалились со всей силой, да и солнце пригревало довольно приятно, всё же провести половину ночи в не очень уже ласковой октябрьской воде было далеко не комфортно. Во всяком случае, синие губы на лице Алана бросались в глаза, да и у самого Лео, пожалуй, видок был тоже соответствующий.

Алан же совершенно не мог пока согреться, он сел на песок и обхватил колени руками. Его потряхивало, и это было заметно даже издалека. Хотя, если придираться, «далеко» было довольно условным. Десять шагов. Офигительное «далеко». Он вернулся назад к Алану, когда обнаружил, что единственное место, где песок был сухим, оккупировал тот, кто первым его обнаружил. Сидеть на мокром не хотелось, тем более, что плавки начали уже подсыхать, а мокрый песок холодил довольно чувствительно.

— Подвинься, — буркнул он, и Алан послушно сдвинулся к краю сухого пятна, хотя и так можно было сидеть, не касаясь друг друга, и довольно далеко, не раздражая друг друга и не нарушая никакого личного пространства. Но всё же сдвинулся. И продолжал стучать зубами, хотя солнце уже было довольно высоко, и начало ощутимо припекать.

Лео, давая себе импровизированный обет молчания, не учёл одного. Алан никоим боком об этом обете не подозревал, и соблюдать его поэтому не собирался. Впрочем, если бы он о нём и знал, то это вряд ли бы что-то поменяло. Он, обрадованный тому, что уши Лео оказались от него в шаговой доступности, тут же принялся вешать на них привычную лапшу. Вернее, пытаться вешать. Лео старался не реагировать и большую часть пропускал мимо. Видимо, решил он, и без того многословный парень таким образом пытается справиться со стрессом. Пусть болтает, ему-то какое дело?

Он, прищурившись, смотрел на пустой горизонт и старался не вникать в ту пургу, которую гнал сосед. Однако когда тот внезапно замолчал и тоже уставился в сторону смыкания неба с водой, поймал себя на том, что лучше бы эта пурга продолжалась. Тишина вкупе с тихим плеском мелких волн действовала угнетающе и погружала сознание в безнадёгу.

— Послушай, — Алан через несколько удивительно долгих тягучих минут нарушил собственное молчание совершенно другим тоном, серьёзным и немного просящим, — черт, даже не знаю, как это сказать… но, словом, раз уж мы тут застряли непонятно на сколько… — он замолчал, и Лео впервые понял, что это реально так. Непонятно на сколько. И холодок впервые с момента спасения невольно пробежал у него по спине, хотя солнце уже начало жарить вовсю, и пить хотелось всё больше.

— … в общем, — Альберт продолжал запинаться, так на себя не похоже, — может быть есть какой-нибудь способ, чтобы ты перестал меня хотя бы ненавидеть? Ну врежь мне изо всех сил, я даже сопротивляться не буду, правда.

— Думаешь, равнозначно? — усмехнулся Лео, повернув голову и вперив взгляд в глаза Алана. Тот отвёл.