Даже игнорируя утверждения Аббаса и Хаиля о том, что никаких преследователей не было, и что никаких иракских машин не появлялось, пока с момента перестрелки не прошло около семи часов, расчеты Макнаба весьма проблематичны. Согласно его собственным словам, "Чинук" должен был прилететь следующим утром в 04.00 на точку высадки, лежащую, согласно его схематической карте, в двадцати километрах к югу. Если это было так, у SAS-овцев было, по меньшей мере, девять часов, чтобы выйти на рандеву с вертолетом — пустяк для не обремененного поклажей патруля. Почему Макнаб внезапно решил направиться к Сирии, если знал, что через девять часов на находящуюся к югу от них точку встречи прибудет вертолет? Ответ может лежать в рассказе Райана. Если, как свидетельствуют и Райан и бедуины, точка встречи с вертолетом на самом деле находилась всего в километре от места засады, и если, как говорит Райан, встреча была запланирована на полночь, то теперь это, несомненно, было раскрыто противником. Чтобы суметь достичь точки встречи невредимыми, думал Райан, им нужно было бы суметь задержать противника до сумерек. Однако, если "Чинук" прилетит сейчас, он может быть замечен иракцами, и, возможно, сбит. Вышло так, возможно, к счастью для RAF[19], что той ночью "Чинук" так и не прибыл. Но, оставшись без радиосвязи, Макнаб в то время не мог знать об этом.

Решение двинуться в Сирию также выглядит сомнительным еще по двум причинам. Во-первых, хотя Райан сказал, что у них не было никакого письменного плана отхода и уклонения, Питер Рэтклиф, бывший в то время Полковым Главным Сержантом, заявил для протокола, что такой письменный план был, и что он составлялся совместно с оперативным офицером на ПОБ в Аль-Джауфе. План, разработанный самим Макнабом, состоял в том, что в случае раскрытия Браво Два Ноль направится на юг, к Саудовской Аравии. Хотя Райан и признает, что возвращение в Саудовскую Аравию было официальной политикой Полка, он, как и Макнаб, говорит, что патруль решил отправиться в Сирию даже до того, как оставил базу. Более того, их отношение к плану отхода и уклонения, как и вопрос со спальными мешками, демонстрирует досадную недооценку проблем пустыни. Райан говорил, что обдумывал, не взять ли пару шорт, потому что, обсуждая этот вопрос на ПОБ, они решили, что, чередуя ходьбу и бег трусцой, смогут дойти до сирийской границу за две ночи. Такой план вообще не имел права на жизнь из-за неизбежных потерь влаги, к которым приведет это "упражнение". Человеку, в холодный сезон идущему пешком по пустыне, для поддержания обмена веществ требуется, по меньшей мере, пять литров воды в день. При беге ему, очевидно, потребуется намного больше — возможно, литров десять. На два дня каждому потребуется двадцать литров, весящих двадцать килограммов. Плюс оружие, боеприпасы и другие необходимые предметы, в целом еще минимум двадцать килограммов. Бег с сорока килограммами из-за дополнительных усилий потребовал бы еще большего количества воды. И, таким образом, вес будет продолжать возрастать, а скорость марша — падать. Именно это уравнение делает такими опасными пешие путешествия по пустыне на большие расстояния.

Если патруль решил изменить план отхода и уклонения, находясь в Аль-Джауфе, почему они никому не сказали об этом? Райан и Макнаб указывают, что на самом деле они упоминали об этом одному из сотрудников разведки, но не было никакой гарантии, что он окажется на месте, когда они должны будут привести его в действие. В обычных обстоятельствах наиболее приемлемо было бы изменение письменного плана, даже в поле. Но это было бы очень сомнительной стратегией для группы, оказавшейся без связи со своей базой и не имеющей никакого способа проинформировать об этих изменениях. Хотя Кобурн заявил, что командование SAS предало патруль, отказавшись отправить спасательную группу, на самом деле два вертолета — британский и американский — вылетали и вели поиск ночью 26 января. Но к тому времени патруль уже двигался к Сирии и, разумеется, ушел из района, обозначенного в его собственном плане отхода и уклонения: пилоты вертолетов никоим образом не могли знать, что план изменился. Направившись к Сирии вместо Саудовской Аравии, как прокомментировал Рэтклифф, "Макнаб не подчинился своим собственным приказам".

Второй сомнительный аспект плана пойти в Сирию лежит в области его осуществимости. Маршрут, который патруль, в конечном счете, выбрал — на север к долине Евфрата, а затем к западу до сирийской границы — определенно приводил их в густонаселенные места. На Ближнем Востоке долины рек всегда плотно населены, и являются местами наиболее вероятного размещения промышленности, военных объектов и высокой концентрации войск. Шансы патруля из восьми человек незаметно проскользнуть через эти места, невысоки. Саудовская Аравия была дальше, но путь туда проходил через слабозаселенную пустыню. Сам факт, что "Чинук", на котором они прилетели, проделал это невредимым, предполагает, что территория к югу была чистой. И почему снова это решение пойти в Сирию, когда все в том направлении, казалось, складывалось против них?

СОГЛАСНО МАСШТАБУ СХЕМЫ, приведенной в книге Макнаба, первое колено маршрута отхода и уклонения увело патруль на двадцать километров к югу, хотя в тексте Макнаб говорит, что это были двадцать пять километров. Аббас и Хаиль сказали мне, что группа скрылась на юго-запад, а карта Райана показывает загогулину, идущую сначала несколько километров на юго-восток, потом на юго-запад, затем к западу, и, наконец, на север. На чем Райан и Макнаб сходятся, так это на том, что их целью было кружным путем выйти назад к дороге, на которой находился дом Аббаса, а затем направиться на север в пустыню, пытаясь сбить своих преследователей со следа. Имея дело с такими противоречивыми версиями, я знал, что не могу надеяться найти точный маршрут, которым следовал патруль, но я, конечно, мог оценить местность, пойдя к югу.

Первый день моего пешего путешествия чуть не привел к катастрофе. Из рассказанного Райаном и Макнабом у меня создалось впечатление, что к югу от дороги местность была однородно плоской; на самом деле, она оказалась чрезвычайно пересеченной, со скалистыми отрогами и гребнями холмов, протянувшимися через нее с запада и востока. Это были те же самые места, говорил Макнаб, которые они пересекли, двигаясь на север ночью 22–23 января, неся по 95 килограммов на человека, и которые реклама его книги описывает как "плоскую пустыню". Ходьба была трудной. Поверхность покрывали россыпи отшлифованной известняковой гальки с клочками жесткой пустынной травы и случайными участками песка, заросшего тамариском и ярко-алыми пустынными розами.

Несколько километров спустя местность стала понижаться, превратившись в широкое песчаное ущелье: высохшее дно великого Вади Хавран, берега которого были обрамлены посадками пшеницы, выращиваемой семьей Аббаса. Теперь я понял, зачем Аббасу были нужны его бульдозеры. Было очень жарко, обжигающий ветер дул мне в лицо — условия очень отличались от тех, что пришлось вынести Браво Два Ноль. На мне был шемаг военного образца, куртка SAS образца 1942 года — настоящий антик, с бакелитовыми пуговицами — спортивные брюки и пустынные ботинки. У меня было снаряжение поясного типа — такое же, как носили члены патруля, в котором находились фляги с водой, сухой паек, бивибэг, карта, компас и GPS. Еще у меня была портативная радиостанция, чтобы поддерживать контакт с транспортными средствами, в которых были съемочная группа и иракские наблюдатели, и которые, как предполагалось, оставались в километре от меня.

Я пересек вади и углубился в холмистую местность за ней, покрыв уже около двенадцати километров от места укрытия, когда дела пошли не так. Присев на корточки у раскаленной пирамиды из камней ради глотка воды и куска лепешки, я получил сообщение от своего партнера, Найджела Морриса, бывшего в конвое, и сообщавшего, что наши GMC не смогли пересечь вади и, по сути, застряли в песке. Найджел сказал, что пройти смог только более легкий пикап, принадлежавший военному эскорту, и предложил послать его, чтобы забрать меня. Я проклял GMC, чьим способностям внедорожников никогда не доверял, и сказал, чтобы он не беспокоился. Едва я собрался добавить, что двинусь к его местоположению, как радиостанция замолчала. Внезапно, безо всякого предупреждения, я испытал точно такую же проблему, что и Браво Два Ноль: я находился в пустыне и был полностью отрезан от моей поддержки. Я сказал Найджелу, чтобы он не посылал машину военного эскорта, но не смог сказать, что возвращаюсь к конвою. Теперь я был в тупике. Если машина не придет, как я проинструктировал, то я отделился бы от конвоя. Реши я вернуться, не было никакой гарантии, что они все еще будут находиться там.