Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Разипурам Кришнасвами Нарайан

Предисловие

Мы сидим на скамейке в Архангельском и мирно беседуем. Почему-то нас занимает вопрос о наследственности. Юмор, например, говорит кто-то, нередко отличает членов одной семьи.

— Вот, скажем, брат господина Нарайана — известнейший в Индии художник-карикатурист. Правда, господин Нарайан?

— Да, он довольно хорошо у нас известен. Вы его тоже знаете, он иллюстрировал все мои книги.

— Но там почему-то стоит: «Художник Р. К. Лаксман».

— Это и есть мой брат.

— Это, должно быть, его псевдоним?

— Нет, это его собственное имя.

— Так это ваш двоюродный брат?

— Нет, отчего же…

— Значит, сводный?

— Нет, нет — родной.

— Почему же у вас разные фамилии?

— Фамилии? Фамильное имя у нас одно — Разипурам Кришнасвами. Оно всегда ставится впереди, вот видите инициалы — Р. К., а имена у нас действительно разные — Лаксман и Нарайан. Так принято у нас на юге, ведь человека отличает его собственное, а не фамильное имя.

Разговор этот происходил в июне 1964 года, когда Р. К. Нарайан приехал в Москву на встречу писателей стран Азии и Африки. Мы воспользовались случаем показать писателю Москву и ее музеи и, конечно, расспросить его об Индии и литературе. Мы сидим в Архангельском парке, смотрим на белеющие в зелени скульптуры и старинный дом, по которому только что прошли. Солнечное воскресенье. Неторопливая воскресная толпа. Утром произошла встреча, неожиданная и немного сумбурная, о которой часто мечтают для «своих» авторов переводчики, а может быть, и сами писатели, — встреча с читателем. Только не на собрании и не в клубе, где произносятся заранее обдуманные и подготовленные речи, а встреча случайная, на улице, на бегу, когда слова вылетают изо рта прежде, чем успеешь сообразить, что ты сказал. У ворот парка мы встретили друзей, и я представила их нашему гостю.

— Знакомьтесь, это господин Нарайан.

— Тот самый Нарайан? — переспросил отец семейства.

Потом все жали писателю руку и говорили, что «Гид»[1] — прекрасный роман, а он, Нарайан, — то есть, простите, господин Нарайан! — прекрасный писатель. А что он сейчас пишет? А у нас это будет публиковаться?

И вот сейчас тот самый Нарайан сидит с нами на лавочке в парке, мы задаем вопросы и все больше и больше проникаемся сознанием того, какой сложный мир представляет нам писатель и как много кроется за самыми простыми, казалось бы, вещами. Расспрашивать его нелегко — он отвечает коротко, односложно, то и дело отсылает нас к своим книгам.

— Я ведь там все сказал.

Кто-то спрашивает:

— А почему вы пишете по-английски?

Нарайан усмехается. Знакомый вопрос! Сколько раз его задавали писателю.

— В моем новом романе, над которым я сейчас работаю, есть такая сцена: отец, продавец сладостей в небольшом городке на юге Индии, узнает, что его сын-студент хочет стать писателем. «Интересно, на каком языке он будет писать? — думает отец. — На тамили[2] или на английском? Если на тамили, он будет известен у себя на юге, если на английском, его будет знать весь мир». Вот так и я — рассуждаю, как мой продавец сладостей…

Нарайан улыбается, но улыбка у него невеселая. За шуткой писателя стоят суровые факты. До сего дня вопрос о языке остается одним из самых наболевших для литераторов Индии, ибо в первую очередь вопрос о читателе. Авторы, пишущие на одном из национальных языков Индии, все еще — через столько лет после получения независимости — не имеют достаточно широкой читательской аудитории. Известное исключение составляют лишь такие «крупные» языки, как бенгали, маратхи и хинди. (Вспомним, однако, что даже великий Тагор переводил собственные произведения с бенгали на английский, а порой и писал их прямо на английском. А ведь бенгали — один из тех языков Индии, которые имеют давнюю и богатую литературную традицию!) У остальных «языковых» авторов круг читателей и теперь еще очень мал. Хороший роман, написанный, скажем, на языке каннада (один из языков южной Индии), может за три-четыре года разойтись в тысяче экземпляров. Объясняется это прежде всего не общей численностью национальной группы, а числом грамотных в ней. Писатель в Индии до сих пор может рассчитывать только на город — ведь сельская Индия все еще почти полностью неграмотна. Впрочем, и в городе количество грамотных очень невелико. «К тому же какой процент из этих людей сможет позволить себе купить книгу? И какой процент захочет это сделать?» — спрашивает Нарайан.

Немалое значение имеет здесь и национальная традиция. «Писатель, — заявил Нарайан в одном из своих интервью, — по самой природе своей чужд нашей стране». Заявление парадоксальное, особенно если вспомнить, что оно принадлежит одному из крупнейших писателей Индии. «Устная традиция сидит у нас глубоко в крови. И по сей день мы спокойно просиживаем по четыре часа кряду, слушая сказителя. А много ли найдется среди нас людей, готовых провести столько же времени над книгой?» — с горечью замечает писатель. Вместе с тем «коммерческая» литература в Индии процветает. Издаваясь многотысячными тиражами, она отравляет ум и вкус широкого читателя, которого так не хватает подлинной художественной литературе. Рецепты «массового успеха» давно проверены и просты. «Разбросайте по страницам книги несколько трупов, и пусть читатель ломает себе голову над тем, кто убийца, — пишет Нарайан в статье „Писатель и современность“. — А если в центре повествования не насилие, тогда по крайней мере это должен быть секс. Секс тоже идет хорошо. Такие книги пишутся по старым рецептам, и никто не возражает, даже если все заранее известно, как в простейшей задачке».

К этой теме — писатель в Индии — Нарайан возвращается вновь и вновь. Ей посвящены статьи и эссе, некоторые из них вошли в наш сборник, и многие страницы его художественной прозы, также представленной здесь.

Р. К. Нарайан вошел в индийскую литературу в середине тридцатых годов и сразу занял в ней особое место. Он родился в Мадрасе в семье брахмана. Окончив в 1930 году колледж в Майсуре, Нарайан получил место преподавателя и начал исподволь, с большим трудом выкраивая время для литературных занятий, писать. В 1935 году вышла первая повесть Нарайана, сразу же обратившая на него внимание. Рекомендовал ее к изданию известный английский писатель Грэхем Грин. Впоследствии он так описал свое знакомство с этой книгой Нарайана: «Мой индийский друг прислал мне как-то, еще перед войной, очень „слепую“ рукопись и просил прочесть ее. Несколько недель рукопись пролежала у меня на столе. Но затем… я решил прочитать и был совершенно очарован. Это история индийского ребенка, называется книжка „Свами и его друзья“. Я уговорил издательство напечатать эту книгу… Нарайана я считаю одним из лучших романистов нашего времени, пишущих на английском языке. Некоторые из его ранних произведений каким-то странным образом напоминают мне Чехова — то же огромное чувство юмора, та же грусть…»

С самого начала Нарайан заявил о себе как о писателе, резко противостоящем коммерческой литературе, как о писателе большой национальной темы. Он подчеркнуто избегает клише, обеспечивающих дешевый успех, о которых он с такой горечью говорит в приведенной выше статье. В его произведениях нет поверхностной занимательности. Даже самые названия его романов подчеркнуто «профессиональны» и сдержанны: «Бакалавр искусств» (1938), «Учитель английской словесности» (1945), «Финансовый эксперт» (1952), «Печатник из Мальгуди» (1957) «Гид» (1958), «Продавец сладостей» (1967). И тем не менее они увлекают той особенной силой и внутренней напряженностью, которые присущи лишь подлинным произведениям искусства. Романы Нарайана строятся на столкновении моральных и этических принципов, осмысленных не отвлеченно, в теории, а на живых человеческих характерах и судьбах.

вернуться

1

На русском языке роман вышел под названием «Святой Раджу», М., 1961.

вернуться

2

Тамили — родной язык Нарайана.

1
{"b":"575114","o":1}