Как уже говорилось, головидео Антонио Санчес не любил.

Харпер выложил на зеркальную поверхность бара утилитарно-черную флешку.

— Думай обо мне, что хочешь, дружище, мы не первый раз расходимся во мнениях. Однако соберись: господин Президент желал знать, как такое можно СДЕЛАТЬ.

Санчес уставился на флешку, как на живую змею.

— Ты воображаешь, что…

— Проблемы со связью начались за час до прихода сообщения, то есть, раньше, чем штаб спасателей выпустил коммюнике. Тот, кто плюнул в суп Линдерну, должен был быть абсолютно уверен в последствиях своих действий.

— Угробить лайнер стоимостью в полмиллиарда!

— … только что прошедший капитальный ремонт, летевший по этому маршруту в первый раз.

— … не считая страховых выплат! — но во взгляде Санчеса уже появилось сомнение, мысль заработала. — Капремонт — скорее плюс, чем минус. При таких работах перебирают и тестируют все, от привода до душевых кабинок. К тому же, перед приемом пассажиров корабль всегда проходит обкатку.

— Поэтому-то нам и нужен твой нюх. Все очевидные версии, наверняка, отсечены, а следователей обеспечат надежной, хорошо документированной обманкой. Нам кровь из носа нужно найти корабль, или хотя бы понять, каких людей трясти под протокол! Прими как данность: существовал способ заставить "Исидору" исчезнуть, и мы должны его узнать. Тут все, что наши умники нарыли про лайнер. Сделаешь?

Санчес цапнул флешку с поверхности бара.

— Я подумаю над этим.

— Если надумаешь что-то — не звони мне, напиши вот на этот адрес.

Харпер ушел не прощаясь, уверенный, что спать сегодня старина Тони не будет, да и завтра, пожалуй, тоже. В иной ситуации это гарантировало бы успех, но сейчас Ящер сомневался. Одно дело — противостоять непредсказуемой, но неразумной природе, а другое — извращенному человеческому интеллекту. В какой области лежит решение? Сколько они будут копаться, последовательно проверяя версии? — Недели, возможно, месяцы. Будет ли у них это время? У пассажиров с "Исидоры" его, наверняка, нет.

В холле под пальмой Харпер остановился, снял с руки старинные позолоченные часы и внимательно изучил показания крошечных мониторов, закрепленных с обратной стороны массивного браслета. К машине никто не прикасался, привычных сопровождающих (тех же журналистов) тоже не было заметно. Забавно! Похоже, все обычные оппоненты шарахнулись от него прочь, предвидя битву гигантов. Это говорило о ситуации даже больше, чем рассуждения аналитиков: Харпер входил в расклад Линдерна и ему предстояло разделить судьбу Президента.

"Ну-ну, господа. Хотим поиграть в богов, решать судьбу простых смертных одним движением пальца? А боги-то ревнивы, да и любимчики у них могут быть свои. Поиграем, господа, поиграем".

Курьер от обеспокоенной молчанием Президента администрации примчался в поместье ближе к обеду. Выслушав новости и раздав поручения, Линдерн небрежно бросил на шезлонг контактные очки и пошел купаться, пытаясь ледяной водой погасить в крови адреналиновый шторм. С минуты на минуту он ждал прибытия в поместье группы ближайших соратников, нельзя позволить себе сорваться — эти люди ему еще нужны. Вот только теперь он будет не договариваться, а манипулировать.

Из-за них он вынужден был уступить врагу право первого удара. Что поделать, политики редко мыслят черно-белыми категориями, сторонники кулуарных соглашений не желали загонять оппонентов в угол, хотя для этого достаточно было поднять уже имеющиеся в полиции дела. Теперь они смотрели на мелькающие в новостях лица покойников, слушали заливистый лай загонной своры и ощущали в душе первобытный страх, так непреличиствующий цивилизованным людям.

"Испуганного человека легче подтолкнуть к насилию".

Изощренный ум Линдерна, слабо приспособленный к бесконфликтному существованию, планировал партию, результатом которой должно было стать полное уничтожение противника, если не физически, то экономически и морально. Да, политиков с такими установками нужно сажать в психушку, да, плану остро не хватало конструктивной составляющей. Но идея обойтись избранными мальчиками для битья умерла, когда в сети появились списки пассажиров "Исидоры" (ему уже объяснили, что найти этих людей в космосе — нереальная задача, тем более — быстро, быстрее, чем откажут системы жизнеобеспечения). Он доберется до тех, кто организовал, оплатил или хотя бы кивком одобрил происшедшее, даже если ему придется нанимать киллеров за собственные деньги.

"Горы содрогнуться, звезды погаснут, вселенная закуклится, а от Белого Шакала еще никто не уходил!"

Система Вирмана жила своей обычной жизнью, как если бы и не случалось вокруг никаких эпических катастроф. Звездолеты прилетали и улетали по расписанию, а постоянное население пересадочной станции возросло ровно на шестнадцать человек — трех аккредитованных журналистов, двенадцать членов комиссии по безопасности полетов и одного капитана-командора.

Казалось бы, радоваться надо прозорливости руководства, потребовавшего введения на Вирмане режима чрезвычайной ситуации (фактически — военного положения). Но администратор Хуньчин испытывал смешанные чувства — его сильно нервировали те, кто прилетел обеспечивать эту тишь и благолепие — в ключевых точках системы висели корабли с характерной пятнистой окраской, старательно изображающие небесные тела.

Вот скажите, зачем им в космосе планетарный камуфляж?!! Бессмысленный вопрос — военные и логика рядом даже не ночевали.

Для большинства граждан Федерации армия — понятие достаточно абстрактное. Человечество не вело внешних войн, и аббревиатура ВКС на шевронах воспринималась рафинированными интеллектуалами как своеобразный анахронизм. Но время от времени на просторах заселенного людьми космоса появлялся кто-то, уверенный, что система обязана своей стабильностью исключительно общественному договору. Власти оказывались некомпетентными, социальные технологи чего-то недорабатывали и ситуация выходила из-под контроля, единственным путем решения проблемы становилось насилие, и тогда из бездны пространства, словно сон разума, возникали звездолеты в планетарном камуфляже.

Первый раз услышав, с кем придется работать, администратор Хуньчин только плечами пожал. Ну, военные, ну и что? Ему уже приходилось иметь дело с сотрудниками частной армией корпорации (самоуверенные, хамоватые, но в своем деле — профессионалы). Тем более что у основной массе солдатни не было шанса вкусить плодов цивилизации — из всей мобильной группы (корабль-матка, корабли поддержки и три взвода десанта) на орбитальную станцию Вирмана высадился только главный босс — капитан-командор Кутанг (между прочим, чистокровный европеоид, а имя, наверняка, псевдоним). И тут чутье администратора взвыло нехорошим голосом — есть люди, которые просто рождены создавать окружающим проблемы и гость явно был из этой породы.

Очень подозрительный тип. Пьет только воду. Не курит. За столом ничего не ест, ссылаясь на диету. Над шутками не смеется, вообще не улыбается. Прямо биоробот какой-то! К тому же, как сообщил новый начальник службы безопасности, присланный следить развитием конфликта, капитан-командор состоял в секретной переписке с Президентом Федерации. Это оказался неприятный сюрприз.

— Может, он агент армейской разведки? — делился Хуньчин тревогами с начальником СБ (формально — подчиненным, но по факту — уполномоченным совета Директоров).

— Фигня, мистер! Это такой же миф, как честные чиновники, — ухмылялся Пауль Сбешек, который, откровенно говоря, специалистом по безопасности не был, скорее, наоборот (в присутствии Сбешека часто происходили странные, но очень выгодные для корпорации катастрофы).

— Он так странно на меня смотрит…

— Мистер, плевать, как этот сапог смотрит на уважаемых людей, делать он будет то, что ему скажут.