В тот же день жителей корабля ждал ещё один страшный удар: заболела Анна. Её поместили в лазарет, и Лиза, как могла, пыталась ухаживать за ней. Анна умерла скоропостижно, этой же ночью. Их стало меньше ещё на одного.

Неужели всех их ждёт гибель? Как же это ужасно! Мысль о том, что они вполне могут оказаться последними жителями планеты, и с ними вместе исчезнет всё человечество, казалась слишком мелкой по сравнению со смертью каждого из них в отдельности. Глобальные проблемы сейчас волновали, пожалуй, только Гордона. Для остальных собственная личность сделалась куда масштабнее, и потому страшнее казалось погибнуть самому, потерять друзей, чем планете Земля стать абсолютно безжизненной.

На следующее утро после завтрака Курт вновь повёл Лизу к пленникам. В этот раз ей удалось немного побеседовать с Эндрю. Теперь и ему стало известно о гибели Греты, Джейка и Джереми. Он попросил Лизу держаться ради Майкла, ведь всё это не может длиться вечно. Лиза старалась сохранять спокойствия, но накопившиеся усталость и раздражение вот-вот готовы были выплеснуться наружу.

После посещения Эндрю они, как и вчера, отправились к Алексу. Он жадно глотал воду и пищу, но все попытки Лизы вступить с ним в разговор игнорировал. Он был рассержен и погружён в свои мысли.

Молчал и Майкл. В нём исчезла радость. У мальчика не возникало желания улыбнуться или посмеяться. На душе у него было пусто и мрачно. В нём поселилась уверенность, что в мире больше никогда не будет ярких красок. Только намозоливший глаза плесневело-зелёный цвет и серость угрюмого неба. Только духота и давящая низость потолков. Голод, жажда и мороз...

Жизнь двигалась по инерции и казалась сном. Чувство реальности происходящего всё больше покидало Лизу. От недоедания и волнений она совсем обессилила. Майкл слёг. Он отказывался гулять, боясь подниматься на палубу. Лиза не заставляла его: ей и самой не хотелось выходить туда, где ещё свежи пятна от крови убитых. К тому же, из-за скудного питания силы неизбежно покидали мальчика. Ему тяжело было передвигаться, и потому Лизе пришлось бы выносить его на воздух на руках. Она боялась, что из-за слабости уронит сына.

"Ничего, - успокаивала она себя. - У нас теперь холодно, как наверху. Нагуляется и внутри".

Смерть отказывалась покидать корабль. Ближе к вечеру Лиза услышала пронзительный крик со стороны камбуза. Она бросилась в коридор, добежала до входа в кухню. Её взгляду предстала ужасающая картина.

Марита лежала на полу, кашляя и задыхаясь. Лицо и шея её отекли и посинели. Перепуганная Сьюзан металась по коридору, не зная, то ли бросаться к Марите, то ли звать на помощь. Сверху над ней навис красный, как рак, озлобленный Штангер.

Со слов Сьюзан, Штангер давно домогался Мариты, но она отказывала ему. Штангер был ей противен. В этот раз, похоже, мужчина решил взять Мариту силой, но встретил отчаянное сопротивление. Марите было нечего терять, кроме жизни, и потому она защищалась до самой её потери. Сьюзан, прибежавшая на помощь подруги, видела, как тот заламывал и выкручивал Марите руки, а в ответ на крик что было сил ударил её в грудь. Женщина тут же упала и начала задыхаться. Через несколько минут она закрыла глаза...

Лиза незамедлительно отправилась к Гордону. Ей двигала злость и желание мести. Раз уж он казнил Джереми за нападение на него, то Штангер за убийство Мариты и подавно заслуживает наказания.

Но Гордон не судил обо всех одинаково. По его мнению, Штангер был прав, а несчастная Марита - нет.

- Нам всем нужно задуматься о продолжении рода человеческого, - с осточертевшей Лизе мягкостью в голосе сказало он.

Лиза всплеснула руками:

- О каком продолжении?! Гордон, что за чушь вы несёте?! Предлагаете обречь невинных детей на смерть?! Что увидят бедные малыши? Чем мы будем кормить их?..

Гордон перебил её:

- Конечно, с этим нужно повременить. Но подвижки нужно делать уже сейчас. Укреплять отношения, так сказать.

Лиза едва не рыдала:

- Но какое право имел он убивать Мариту лишь потому, что она отказала ему?!

Гордон парировал:

- Вы же понимаете, Лиза. Мужчины слишком тяжело воспринимают отказы.

Он усмехнулся. Лизе стало противно. К тому же, она слишком устала и перенервничала. Она развернулась, чтобы уйти, но Гордон остановил её и добавил:

- Вы прекрасно знаете мою позицию касательно детей на этом судне, - от его спокойного тона по телу бежали мурашки. - Будь моя воля, этих оставшихся двоих здесь давно бы не было. Они только отнимают у нас пищу, воду и кислород. Выживем - родим новых. Теми, что есть, можно пожертвовать ради спасения более сильных взрослых особей.

Лиза горько усмехнулась:

- Особей... Это вы здорово сказали, Гордон. - Вы именно особь, иначе вас и не назовёшь. Мне противно вас слушать. Только попробуйте приблизиться к Майклу! Или к Эрин. Поверьте, я не пожалею своей жизни.

У Гордона на всё готов был ответ:

- Вы ещё не обезумели от голода, вам пока есть что пить. Посмотрим, как вы заговорите, когда желудок ваш сожмётся в мельчайший комок и прилипнет к позвоночнику. Тогда вы вспомните мои слова. И не качайте головой! Вы никогда не узнаете, как поведёте себя в критической ситуации, пока не окажетесь к ней. Всё остальное - слова, и они пусты.

Нужно было действовать решительно. Лиза стала подговаривать девушек, двух последних людей на корабле, которые могли стать её союзницами, Сьюзан и Виттори.

Этим же вечером она пригласила Сьюзан к себе в каюту для беседы. Но женщина не желала её слушать. Она вообще вела себя странно. Её то и дело душили рыдания, и это было понятно Лизе. Но Сьюзан порой словно не слышала её, или же отвечала невпопад. Лизе показалось, она тронулась рассудком.

Поговорить с Виттори удалось только следующим утром, после скудного завтрака. К удивлению Лизы, она оставалась равнодушной:

- Я не знаю, чем могу помочь, - смущённо улыбаясь, оправдывалась она.

- Почему ты такая мямля?! - рассердилась Лиза. Но увидев, как смутили её слова девушку, смягчилась. - Мы должны освободить Алекса и Эндрю. Иначе отправимся следом за Маритой, Джейком и Гретой. Сделай это хотя бы ради её памяти! Всё-таки она - твоя родная тётя...

Глаза Виттори округлились и стали похожи на маленькие блюдца:

- Тётя?! - переспросила она. - Какая тётя?!

Лиза поняла, что девушка ничего не знает. Она начала рассказывать ей о жизни Греты. И, чем больше она говорила, тем большее удивление прорисовывалось на лице Виттори. Вскоре девушка начала дополнять слова Лизы своими фактами. А в конце - заплакала.

- Она ведь не знала ничего, - твердила Виттори. - Ничего не знала! Как меня бьют, что я матери не нужна... А я не знала, что у меня есть тётя. Мать не говорила. Боялась, наверно, что сбегу к ней. Она ведь добрая была, да?.. Она любила бы меня...

Лиза поняла, что Виттори нужно побыть одной. Ей требовалось принять произошедшее, и одиночество здесь являлось лучшим помощником. Она покинула каюту со словами:

- Подумай над тем, что я сказала, хорошо?

И ласково улыбнулась. Впервые ей не хотелось смеяться над Катрин Санрайз - Виттори Бусин. Ей было до глубины души жаль её.

Напряжение в воздухе достигло предела. Казалось, вот-вот должно случиться нечто такое, что перевернет заторможенное, полуголодное существование пассажиров корабля. Вернёт их к нормальное жизни или, наоборот, погубит.

Между людьми то и дело проскакивали электрические разряды ненависти. Они больно жалили, причиняя страдания, но выключить невидимый ток не представлялось возможным. Люди были слишком озлоблены и измотаны.

Начался обед привычным недоумением по поводу крошечных порций.

- Я знаю, у нас есть запасы! - настаивала Сьюзан.

Гордон с раздражением ответил ей:

- Наших запасов настолько мало, что вскоре мы с вами не увидим и этого! Ешьте!

- Но нас стало меньше, а порции больше не стали! - настаивала Сьюзан. - Я постоянно думаю о еде. Я постоянно хочу пить. Я не могу думать ни о чём другом, кроме еды и воды!