Но неприятного запаха не было, да и цвет жижи был отличительно зелёным, хоть и играл разными оттенками, от ярко-изумрудного до тусклого и плесневелого, от сочного салатового до бледнеющего аквамарина.

"Нет, не похоже, что это из канализации, - подумалось Лизе. - Что-то здесь не так".

Машин стало куда меньше. Ехать было тяжело. Колёса буксовали, наматывали тину, проваливались в невидимые ямы. Водители тщетно пытались вызвать эвакуаторы, и, чертыхаясь на замолкшие телефоны, бросали автомобили и устремлялись к цели своего пути пешком.

Наросты моха стали толще и поднялись выше. Лизе попалась брошенная машина с разбитым стеклом. Видимо, кто-то разбил его в отчаянной злобе, так и не сумев отскрести мох с его поверхности, и Лиза подумала, что для водителя это представилось единственным способом открыть себе обзор. Она приблизилась к автомобилю и взяла в руки небольшой кусок стекла со мхом. Её взгляд невольно упал на излом осколка. То, что она на нём увидела, поразило её до глубины души. Мох пустил корни прямо в стекло. Лиза даже замотала головой, решив, что ей почудилось, и попыталась отогнать видение. Но - нет, мох действительно был не только на стекле, но и внутри него. Лиза попробовала вырвать немного растительности из такой странной для неё почвы. С трудом, но верхняя, буро-зелёная, часть, всё же оторвалась, и оказалась в её пальцах. Тёмно-коричневый корень остался внутри, и на месте только что вырванного Лизой кусочка мохового ковра тут же начала пробиваться новая зелень.

Испуганная увиденным, Лиза бросила стекло и с силой потрясла руками, стараясь избавиться от неприятных ощущений на коже, и, почти бегом, отправилась к Грете.

Она застала их за чаем. Грета угощала Майкла пышущими жаром булочками, а тот за обе щёки уплетал свежую домашнюю сдобу.

- Ура, ура! Мама! - закричал Майкл, увидев вошедшую Лизу.

Он выбрался из-за стола, неловко, едва не упав, и, прихрамывая, направился к маме, а та, в свою очередь, бросилась к нему бегом, чтобы поскорее обнять.

- Я соскучился, мамочка! - воскликнул Майкл. - Мы пытались звонить тебе, но телефоны молчат.

- Да, сынок, я знаю, - сказала Лиза, гладя сына по голове и лицу.

- Что ж, раз мама благополучно вернулась, пожалуй, следует пригласить её за стол и накормить, - произнесла Грета, подмигнув Майклу, и Лиза поняла, что её сын был не меньше неё встревожен происходящим.

Они сели за стол. Кухня Греты была маленькой, но необычайно уютной. В стенах были ниши, в которых, словно в картинах с рамами, стояли глиняные вазы и пузатые чайники. Свет лился из низкой люстры с плетёным абажуром и из маленьких рассеивающих свет лампочек по углам потолка, обрамлённых причудливой лепниной. Гарнитур, от которого приятно пахло деревом, сочетал в себе простоту четких форм и замысловатость украшающих его резных узоров. Посреди овального стола из дерева, гладкого и тёплого на ощупь, никогда не покрывавшегося скатертью, всегда стояла белая керамическая ваза с живыми розами. Тарелки, кружки и блюдца Грета ставила на сияющие белизной текстильные салфетки, и это очень нравилось Лизе. Занавески едва прикрывали подоконник, сквозь тюль просвечивали стоявшие на нём две корзины с ручками, а за ними, сквозь стекло, виднелся нетронутый пока мхом и тиной палисадник с произраставшими в нём многочисленными розовыми кустами. На этой смешавшей времена и эпохи кухне было всё, и в то же время не было ничего лишнего или беспорядочного. Как и в хозяйке этого дома, здесь всё было гармонично в своей непринуждённости.

Грета, слегка полноватая пожилая женщина, рано поседевшая, всегда опрятная и ухоженная, четкая в словах и делах, немного педантичная, была добра и нежно любила свой дом, улицу, соседей, бродячих и подобранных ею кошек, весь этот город, принёсший её семье столько горя, да и саму жизнь. Она любила и жила вопреки, она творила добро даже тогда, когда получала лишь жестокость. Многие, вроде Эндрю, считали её полоумной, но Лиза видела в ней не в пример мудрую и добросердечную женщину. Просто то, что она говорила и делала, люди не всегда хотели принимать.

- Как думаете, что происходит? - расспросив Майкла о прошедшем дне и вдоволь насладившись булочками, поинтересовалась Лиза у Греты. - Мне не нравится странная жижа на наших улицах. Кажется, она прибывает и густеет. Что это может быть?

- Я могу лишь предполагать, - многозначительно произнесла Грета.

Но поделиться своими предположениями она не успела, потому что в дверь дома робко постучали, и Грета отправилась посмотреть, кто же это заявился к ним с неожиданным визитом.

До Лизы донеслись звуки голосов Эндрю и Алекса, ещё одного её друга. Было слышно, что Грета настойчиво приглашает их за стол, но те отнекиваются и отказываются войти.

- Извечная песня, - пробормотала Лиза.

Грета вернулась на кухню.

- Там твои кавалеры, - шутливо сказала она. - Зову их, зову... И опять они не желают почтить мой дом своим присутствием. Тебя требуют, а я, старая, им не нужна. Боятся, что ли... Так я же, вроде, не кусаюсь и не гавкаю, как миссис Пейнер, - и она подмигнула Лизе.

Лиза сокрушённо покачала головой. То, что Алекс и Эндрю не особо любят бывать у Греты, не было для неё новостью. Она вздохнула, поблагодарила Грету за то, что она посидела с Майклом и извинилась перед ней за друзей.

- Ах, милая моя, не стоит! - отмахивалась Грета. - Я всё понимаю. Эти-то двое - ладно... А вон та, - она провела Лизу в зал и указала пальцем через окно, - подруга-то твоя, не помню, как звать, даже на участок мой ступить побрезговала...

Рядом с ровным зелёным газоном, пока ещё не тронутым ни осенью, ни болотом, стояла Джули. Она, как и Лиза, вела уроки в начальной школе. Лизе было не особо приятно её общество: она считала, что Джули бывает не к месту высокомерной. Но вот Джули к Лизе тянулась и всячески искала поводов для общения с коллегой.

- Не обращайте внимания, - сказала Лиза Грете. - Ладно, мы, пожалуй, пойдём. Майкл, собирайся!

- Иди, иди. Не хорошо заставлять ухажеров ждать, - Грета вновь подмигнула, а Лиза неожиданно покраснела.

- Что ж вы, какие ухажеры!

- Разве что Алекс! - словно продолжила её мысли Грета, и они обе, с облегчением, рассмеялись.

Затем Лиза помогла Майклу собрать принесенные с собой карандаши и книги, надела на него ветровку. Кроссовки мальчик настоятельно одел сам, хоть это и далось ему с трудом. Они попрощались с Гретой и вышли на улицу.

Едва они вышли, Майкл радостно воскликнул:

- Алекс! Дядя Энди!

И, хромая, поспешил вперёд. А Алекс, высокий, статный брюнет, тоже обрадованный встречей с мальчиком, бросился навстречу Майклу и подхватил его на руки.

- Здравия желаю, юнга! - нарочито пробасил он. И стал подбрасывать мальчишку ввысь и ловить, а потом - кружить, а тот безудержно хохотал.

- Алекс, Алекс! Хватит! Слышишь меня?.. Перестань! - рассердилась Лиза. У неё сердце заходилось от таких игр.

И Алекс поставил Майкла на землю.

- Мы лишь немного подурачились, - оправдывался он перед Лизой.

Она, взволнованная, присела на корточки рядом с сыном и положила руку на его слишком часто вздымающуюся грудную клетку.

- Сколько раз я просила тебя! - Лиза не на шутку расстроилась. - Не надо, не делай так больше! У Майкла сердце зашлось!

И она подняла сына на руки, а тот привычно обхватил её руками и ногами и сладко прошептал:

- Но это так весело, мамочка!

- В больницах лежать и уколы колоть тоже весело, да?! - строго ответила ему мама. И, обведя суровым взором двух друзей, спросила, - Вы зачем явились?

- Да... повидать тебя хотели, - Алекс даже растерялся.

А Эндрю, напротив, стал радостно тараторить:

- Я тут узнал кое-что! Изучил метеосводки за предыдущий месяц и долгосрочные прогнозы. Никогда не думал, что бумажные газеты могут быть так полезны! И знаешь, что я обнаружил?.. Представляешь...

- Не представляю, - перебила его Лиза. - И всё же, дядя Энди, давай-ка ты поделишься со мной всеми новостями по дороге, ладно?