“Саркофаг. В реакторе — 20 млн. Ки/км2. Выброс 0,002-0,015 Ки/сут. 13.09.86.
Радионуклидный состав над реактором 09.09.86
Изотоп
Распад
Средн. кон., х10-12
ДКА
%
церий-144
284,5 сут
15,1
6,4 • 10-12
31,3
церий-141
32,5 сут
1,72
1,6 • 10-10
3,6
рутений-103
39,4 сут
3,3
5,2 • 10-11
6,3
рутений-103
1 год
5,85
6,6 • 10-12
12,4
цезий-137
30 лет
1,98
1,4 • 10-11
4,1
цирконий-95
6,5 сут
6,63
3,2 • 10-11
12,8
ниобий-95
35 сут
12,6
1,0 • 10-10
26,3
цезий-134
2,7 года
0,84
3,3 • 10-11
1,7
4,8 • 10-11 = 4ДКА
Расстояние от стены
Дата
50 м
100 м
150 м
Раз.
1.10.86
300 мр/ч
70 мр/ч
80 мр/ч
1,0 мр/ч
1.04.87
200 мр/ч
115 мр/ч
53 мр/ч
1,5 мр/ч
1.05.87
120 мр/ч
67 мр/ч
32 мр/ч
2,5 мр/ч
1.05.88
67 мр/ч
38 мр/ч
15,5 мр/ч
4,5 мр/ч
1.05.89
42 мр/ч
24 мр/ч
11,5 мр/ч
7,0 мр/ч
Верх, плита = +25° — 10°. От Б-4 на крыше 1 p/с, на трубе 1,5-2,0
Так же, как строители Минэнерго называли сложнейшие сооружения просто “стенками”, “плашками”, так и строители Минсредмаша, включая военных, на саркофаге, в обиходе называли объект “печкой”. Командир подразделения Камалетдинов работал там два месяца. И ежедневно, прежде чем выпускать людей, сам производил дозиметрический контроль: “Чтоб людей не спалить сдуру”. Бывалые солдаты не выдерживали: “Товарищ командир, не ходите больше на 27-ю отметку. И вообще на печку не ходите. Все будет в порядке”. Камалетдинов и растерялся, и рассердился. Тогда седовласый подчиненный добавил не по уставу: “Не ходи, сынок. Тебе еще... служить, детей иметь”.
“Милые ребята, товарищи лейтенанты! Извините уж, и я — не по уставу. Не знаю, дадут ли вам ордена, представления на которые уже ушли в феврале. Но твердо знаю: и Харьковское, и Казанское краснознаменное могут вами гордиться. Вся армия и вся страна могут гордиться”, — пишет в газете “Красная звезда” майор Ю. Мамчур, участник событий 1986-1987 гг.
Солдаты рвались в самое пекло. Злые языки говорили — чтоб скорее 25 бэров набрать: это — предел, это — домой... Действительно, Чернобыль — не курорт. Мои знакомые видели солдатика, который присел в месте прямого прострела и смотрел на часы. Но таких ненормальных — единицы. Неслучайно большинство домой ехало в форме. Надевать ее тяжело. А снимать еще труднее!.. На левом кармане выстраивали звездочки в ряд. Звездочки — месяц службы. Конечно, это не по уставу. Но ведь они прошли войну...
В Чернобыле в то время говорили в шутку, что Минэнерго подсчитывает свои силы по количеству людей, а Средмаш — по количеству батальонов: из 800 человек занятых на саркофаге около 700 были военные срочной службы и запаса.
“Здесь, в зоне все временное. Временная работа. Временное жилье. Временные должности... Только люди временными не бывают, — пишет майор Ю. Мамчур. — Подполковник А. Иноземцев, капитан А. Соломкин, старшина запаса А. Любимов, старший сержант запаса В. Гормаш, рядовые запаса Н. Бах, В. Вадько, И. Васильев, В. Бахар, тысячи их сослуживцев делают все, что в их силах. И есть нечто исходное, постоянное в том, что этих людей объединяет, роднит и делает не просто скопищем безучастных временщиков, но деятельной, целеустремленной, одухотворенной силой, которая работает не за страх, а за совесть. Брошенные хаты, оцепеневшие леса, пустынные берега Припяти — все это наша земля, которую мы загубили и которую кроме нас никто не спасет. Солдат ты или академик — сердце за родную землю болит одинаково”.
ПО “Энергоспецмонтаж” образовало в Чернобыле сначала специализированный монтажный участок, который вскоре развился в Монтажный район Средмаша. Во вторую смену представителем Средмаша в Правительственной комиссии был И.А. Беляев. Он отстаивал и проводил в жизнь решения по монтажу опалубки первого, второго и третьего ярусов саркофага. Он же — член Правительственной комиссии в период укладки бетона в первые ступени саркофага. В то время во всем нужны были неординарные решения — ведь впервые в жизни. Предстояло подобрать людей, рядовых и руководителей, самому идти в опасность.
Многие вопросы решали вместе с Управлением строительства ЧАЭС. Особым уважением пользовался его начальник Е.М. Акимов: все руководители отмечают, что в согласовании совместных действий вообще не возникало проблем.
Е.М. Акимова любили все — гражданские и военные, начальники и рядовые, — за профессионализм, строительный талант, чувство товарищества и... богатый, неиссякаемый юмор, любовь к поэзии. Любили, несмотря на то, что, случалось, он приходил к работавшим в самом трудном месте со словами: “Ну, гвардейцы, прибавьте еще чуть-чуть. Последний бой — он трудный самый...” К самому факту строительства саркофага форсированными темпами и Управление строительства ЧАЭС имело непосредственное отношение как организация, отвечавшая за все строительно-монтажные работы в 30-километровой зоне ЧАЭС.
