Они не будут этого знать - да и зачем им это?

Воин в поле не один.

Я срываюсь и бегу домой. Это поражение. Бросаю, задыхаясь, вещи в рюкзак - слишком уж много их накопилось - все запираю и, собрав остатки сил - несусь на последнюю уже по темноте.

Пустой вагон. Уставшая, но добрая улыбка женщины-контролера. Касса на станции закрыта - покупаю билет в пути. Старые деревянные сиденья. Мое тошное отражение в окне. И электрический гул.

Вокзал. Выпрыгиваю в холод - сразу шум, сигаретный дым, перегар, толчея, пар ртов, гарь - городской воздух. Фонари, расплывшиеся в лужах. Властные глаза ментов. Миную потрепанный виадук, распластавшийся над товарняками, и медленно и долго поднимаюсь в гору под собачий лай домой. Мама думала - приеду завтра.

***

Солнцем в комнату бьет утро. Все налаживается - каждый раз заставляешь себя думать именно так. Все тот же пузырь известки на потолке. Все та же стопка писанины и книг на полу у изголовья. На столе видны оставленные кем-то из родителей деньги - позор, вместо тысячи слов. Спасибо, но я уже занял у брата...

В детском саду во дворе визжат дети. Шумя карнизом, взмывают за окном голуби. Завязывая ангарский шнурок - улыбаюсь.

На улице душновато и визги детей ближе. Но все же можно уловить почти прогоревшую свежесть - с ночи. И это замечательно. Шорты, кофта и панама - самое верное облачение. Тень двора заканчивается, набрасывается жара - сбегаю по лестнице и выхожу к дороге: абачный чад на остановке, автомобильный гул и задний план с огромными афишами, которые уже можно и не менять - из года в год все те же лица, бороздящие родину в очередном прощальном турне. Тур халтур длиною в жизнь. Перебегаю.

С торца супермаркета разгружают ящики. Вонь мусорных баков и горячий воздух вытяжек, доносящий ароматы выпечки, от которых сводит живот. В подвал ныряет крыса.

Прохладой хрущевок мимо детских площадок и гаражей, где мы курили в годы чудесные, выхожу к школе. На футбольном поле идет ожесточенная борьба за первенство сверхдержав. Суперприз - Четырехугольник. Океанский Министр Мира (ученик 7-го "А") наносит сокрушительный удар по воротам Евразии (команда 7-го "Б"). Противник проводит рекогносцировку и совершает серию мощных контратак. Я как раз подоспел к двадцать пятому году первого тайма: напряжения не стало меньше, силы по-прежнему равны, существенных перемен не предвидится. Счет 0:0. Команда Остазии (игроки 7-го "В") находится на скамейке запасных, ожидая своей очереди вступить в игру, Пятая колонна (5-й "Г"), угрюмо завидуя, прячется за их спинами. Нападающий океанцев вновь вырывается вперед, играючи обходит защиту противника, и вот уже вблизи решающий момент, и мы видим стремительный пас бегущему чуть позади Министру Изобилия, затем - уверенное движение обратно к центру поля - обратите внимание на это нехитрое, но действенное решение! Мяч переходит океанскому Министру Правды, в свою очередь - продолжающему следовать командной стратегии. В то время как противник недоуменно хлопает глазами, мы видим уверенный удар и бегущего в обратную сторону от мяча голкипера океанцев - Министра Любви - и ГО-О-ОЛ!!! завершает мастерски выполненную серию маневров! Восхитительное тренерское решение! Ударом в собственные ворота команда 7-го "А" наконец открывает счет! Невероятно! Вот это тактика, друзья! Евразийцы продолжают недоумевать, в то время как среди игроков сборной Океании наблюдается небывалый подъем спортивного патриотизма и праведной ненависти к противнику, и в итоге мы видим как скоро 7 "Б" абсолютно нелепо пропускает мяч, и теперь счет равен!.. Что же дальше?!..

Но у меня было полно других дел и наблюдение за этой игрой не входило в их ограниченный список, поэтому я предоставил сражающихся самим себе и по-прежнему не желал иметь к ним какого-либо отношения. Шаркая замученными обувками, я потопал дальше вдоль стены школьного спортзала, затем мимо очередных гаражей и подвалов, детского сада и добрался до бабушкиного тенистого двора, миновав участковый пункт с наваленной напротив его дверей кучей... песка.

Стучу пальцами по кнопкам домофона и жду. Когда сигнал затихает - стучу и жду снова. И вот родное: "Кто-о-о?.." Это я, бабуля.

Дверь открывается, в избитые солнцем глаза давит темень замученного подъезда, знакомого с капитальным ремонтом лишь по квитанциям. Поднимаюсь по лестнице, окруженный исписанными стенами, да подгоняемый грязным полом. Звоню. Жду пару минут. Щелкает замок и открывается дверь. "Длятути!" - говорит бабушка - как в детстве.

Она тепло одета, на голове - платок. Мы обнимаемся, и мне сразу поступает предложение позавтракать половиной холодильника. Потихоньку попадаем на кухню, ставлю чайник. Бабуля, разумеется, требует, чтобы я достал себе чайную пару непременно из сервиза. Я как всегда объясняю, что из чашек детских размеров пить не очень удобно. Бабуля смеется своим оглушительным хохотом и начинает вспоминать былое. Я же в свою очередь неустанно поглощаю печенье.

"Тьма сгущается при мысли о том, как мало мы в состоянии удержать в нашей памяти, как много всего постоянно предается забвению, как мир опустошается оттого, что бесчисленное множество историй, связанных с разными местами и предметами, никогда никем не будут услышаны, записаны, рассказаны...".

Когда мы заканчиваем чаепитие, бабушка очень медленно, по стеночке идет прилечь в спальню, говорит, что совсем не спала этой ночью. А я берусь за тряпку и теперь мою полы под метроном висящих в гостиной часов и внимательные взгляды фотографий. Особо пристально за мной наблюдает Андрей образца начала нулевых, сидящий в ванной с братом. Суровый океан обоев бороздит, делая два шага вперед и один назад "Капитан Чечкин", - где-то там - на капитанском мостике мой дед. Он же глядит в мою сторону с хитрым прищуром, дымя папиросой, с борта проносящегося мимо катера... Бутуз-кузен лепит мой образ из пластилина, давя на стекло голопузостью...

Такая компания.

Когда заканчиваю, бабушка дает новые распоряжения:

- Та-а-ак, теперь иди в дедову комнату... Открой верхний ящик тумбочки... Достань квитанции...

- Ты скажи сразу - что я должен сделать, без промежуточных этапов... - сам того не желая - начинаю раздражаться.

- НЕТ, ты слушай: иди в дедову комнату... Открой верхний ящик тумбочки... Достань квитанции... найди те, на обороте которых написано: "июнь", "июль", "август"... Нашел?

Роюсь в ящике, каждая квитанция сложена в несколько раз и на обратной стороне ручкой обозначен месяц.

- Нашел.

- Теперь возьми те, к которым не прицеплены чеки.

- Взял.

- Неси их сюда.

Захожу в спальню. Двери балкона открыты, слегка подрагивает тюль.

- Тебе не холодно? Не дует?

- Не-е-е!.. Ну, где квитанции?.. Правильно... Теперь положи их на столик в коридоре и возьми в том же ящике квитанции за свет, они сложены стопкой...

Скрипя половицами, снова шагаю в дедову комнату...

- У тебя там еще запас есть. - говорю, вернувшись. - вы с мамой почему в Энергосбыт за кап. ремонт не платите-то? Там долг три тыщи уже, плюс пени капают.

- Не отвлекайся.

- Бабуля, там проценты начисляют...

- Я не собираюсь им платить. Тут после меня жить никто не будет.

- Ладно...

- Так, теперь бери на столике ручку, листок и неси их сюда...

Приношу. Бабушка, не вставая с кровати, ровным красивым почерком медленно составляет список покупок и отдает его мне. И ручку.

- Теперь пиши: заплатить за квартиру... Заплатить за телефон...

Я начинаю вскипать; за это - продолжаю на себя злиться и потому закипаю все больше. Делаю вид, что пишу.

- ...еще посмотри мой тонометр... Кажется, там сели батарейки... Возьми их с собой и скажи в магазине, чтобы тебе дали такие же... Теперь достань из верхнего ящика комода гаманок...