Проехав немного - плюю и выхожу, прыжками через препятствия луж добираюсь до вокзала. Я сам себе второй год продлеваю студенческий, поэтому доеду за гроши. Хитрости непрактичного скитальца. Купив билет, некоторое время греюсь в зале ожидания, но моя паранойя по поводу длины волос вынуждает искать спасения от жителей необитаемых селений - возвращаюсь на улицу. Кругом привычные глазу завсегдатаи: скитальцы, менты, бездомные, пенсионеры со своими неизменными тележками, гастарбайтеры, таксисты... И у всех вечная проблема - у кого есть сигареты и как бы мелочи добыть. "Куда едем?" - и десятилетиями крутящиеся на пальце ключи. Времени нет...
Ждать придется долго. Пока что я шастаю тут и там - среди бревенчатых домов, по депо, тянущему свои бесконечные и бессчетные рельсы во все стороны света; разглядываю с виадука товарняки, играюсь с собаками, в коих здесь нет недостатка; за плечами мирно шуршит полупустой, хоть и со всем необходимым еще школьных лет рюкзак. Я вижу себя шалопаем-псом и мне хорошо и уютно так. Немного переживаю, что в деревне холоднее, но это не проблема.
Наконец, когда уже смеркается, загружаюсь в электричку. Старые вагоны - я думал таких уже и не осталось - давно на них не натыкался: деревянные лавки и милая сердцу затхлость; тесный тамбур и даже боюсь представить какие туалеты. Сажусь у окна спиной к стороне движения. Последняя электричка - вокруг хмурые работяги с женами и детьми, бродяги, старики. Сегодня понедельник, значит можно спокойно пожить там, куда я направился, до обеда пятницы, ибо в пятницу вечером и по выходные родители и брат приедут тоже. Брат-то ладно, а вот портить отдых родителям мне совестно.
Работяги кормят своих ребятишек сладостями и поят газировкой. Любовь прекрасна. И вот спустя пару минут вагон почти забит. Милые бородатые дедушки в шапках "лыжня" и бабушки с тележками и внучкиными рюкзаками "барби". И толстые мощные очки. Втискивается настойчивая нота перегара. "Поезд отправляется до станции Белореченская со всеми остановками..." Здесь ожидаемо должен быть Веничка, но мне лениво вспоминать. Я любуюсь прекрасными радостно-тревожными чувствами и рождающимися из-за правого края окна сначала чертами города (депо, гаражи, хрущевки, склады, пара станций, некоторые дома слишком ворошат память и щемят сердце), а потом пролесками, полями и домиками - кто во что горазд.
"Следующая остановка - Пожарское". Немного жду, а потом протискиваюсь в тамбур. Компанию мне составляют два серьезных дымящих мужика и неожиданно встреченный товарищ Саша Подорожный - местный, знаю с детства. Он не так давно вернулся с Багам и теперь работает на железке и говорит, что снова на Багамы не хочет. Он одет в один только свитер, пьет из литровой банки "Zatecky Gus" и со своей широкой белой улыбкой на смуглом лице напоминает, черт возьми, Декстера Гордона - если б тот был наполовину кабардинцем... Предлагает травы, интеллигентно отказываюсь (высочайшая степень спокойствия (или беспечности?) с его стороны носить с собой столько, когда ты на поруках). Сходимся на том, что если у меня будет желание, то подойду потом на магазин "пивка попьем, поугораем". Еще он обещает зайти, но это, к счастью, только обещания.
Выходим. Свежо, наконец-то дышится. Это давно уже в большей мере дом, хоть и бываю здесь реже. Попрощавшись с Подорожным и переждав, пока электрон освободит дорогу - спускаюсь с перрона по крутой металлической лестнице и бреду сначала вниз к озеру, а потом в гору домой, по пути купив хлеба (но там, где меня не знают и, следовательно, никому не сообщат о моем прибытии). Снежно-грязе-ледяное нечто хрустит под ногами - здесь хорошенько подморозило, и пока гораздо меньше тает; изо рта пар, посильнее тону в своей утеплённой недокофте-недокуртке-недоветровке, с несколькими слоями одежды под ней - уютно. Хруст-хруст, десять минут, я добежал.
Соседей нет. Меня встречают местный бродяга Рэкс и две его безымянные спутницы. Потрепав и почесав его (остальные не даются), извиняюсь, что нечем угостить, открываю калитку и захожу. Ну, привет. Обхожу дом - на соседнем участке моего двоюродного брата тоже никого - хорошо. Отпираю баню, я был прав - холод здесь невероятный.
В итоге до полуночи топлю и борюсь за тепло, в промежутках сварив себе на маленькой плитке какой-то древний рис и проглотив его с хлебом и чаем; а теперь, лежа на лавке завернутым в ватное одеяло - погрызываю рафинад и таращусь на звезды. Смейтесь, но здесь они действительно есть и здесь они ближе. Сколько человек смотрит сейчас на ту же, что и я? "Какие далекие и непохожие друг на друга существа, живущие в разных обителях вселенной..." Почти последний способ истинного единения, что нам остался - телевидение не в счет, не так ли?..
Вернувшись в баню уже относительно поборовшим холод, я укутался в одеяло и уснул мирным сном.
Новый день начался в девять - нос замерз, мороз требует реванша. Полежав еще немного и прогрев заледенелую одежду, я быстро ее напялил и высунулся на веранду. Ночью шел снег! Хоть и сейчас он все же подтаял и оставался теперь практически лишь на ветках - красота! Я убрал грязные волосы в шишку, подбросил дров и наскоро умылся. Перетащил плитку и чайник в предбанник - так гораздо теплее. Сварил рис и снова проглотил его с чаем и хлебом. Я монах в горах!
Теперь надо браться за работу. Я немного черкнул в блокнот, надел старую куртку - дачное облачение - шапку, взял ключи и вышел на улицу. Брр. Отпер сарай, выковырял изо льда (постоянно весной затапливает) киянку, стамески и другой инструмент и пошел к верстаку. Выбрал несколько довольно сносных брусков. Но потом все-таки решил не филонить и просушить их, поэтому разложил в парилке. Работы временно приостановлены. Я ненадолго вернулся к записям, после чего - просто шатался по участку, запасался чистым воздухом, читал, грелся, время от времени подбрасывал по полешку в печь - не слишком часто.
По прошествии вновь рисового обеда, я уверил себя в том, что заготовки успешно просохли, и принялся за свое скромное ремесло. Расчертил, все как полагается, движения уже отточены. Полетела первая стружка, запахло прекрасным ароматом дерева. К темноте вышли две практически готовые ложки, осталось только сделать их более округлыми и... более похожими, собственно, на ложки.... - я прямо конвейер. На самом деле - трудился довольно медленно, стараясь искренне наслаждаться работой.
Сосед через дорогу громко слушал радио "Маяк". Я анонимно составил ему компанию - было слышно практически все - но потом, когда наскучило, вернулся в дом, поужинал, почитал (сегодня это, кстати, найденное здесь же в сарае "Слово о Полку Игореве" в переводе Лихачева и с его же вступительной статьей... "Чёрным саваном на кровати тисовой, черпали мне синее вино, с горем смешанное..."), почеркал в блокноте, подбросил дров и, по-сельски рано сморенный, лег спать.
Утром (среда) ко мне в голову явились две чудесные мысли: помыться и попробовать вырезать на этот раз кулинарную лопатку. Воодушевившись, я быстро позавтракал (рис, рис, рис), выбрал два бруска, подбросил дров и решил пройтись, пока сушатся заготовки. За калиткой меня снова встречают Рэкс и его команда. Дурачусь с ними, и они еще некоторое время провожают меня вниз по дороге к озеру. Теперь я иду все время вверх. Свежо и тихо. Не сильно скользко и грязь подмерзла, гололед приятно похрустывает.
Может, минут через сорок я попадаю в лес. Еще тише, еще холоднее. Снега не так много, как я боялся, да и ноги все равно уже промокли. Птицы нежно пересвистываются-переговариваются, деревья аккуратно постукивают дробью трелей и свистяще скрипят. Я стараюсь не задевать веток, дабы не обрушить чудесный снежок, лежащий на них. Стараюсь не тревожить красоты, ничего не нарушать. Вдруг Природа осталась чрезвычайно довольной своим искусством, а я все испорчу?.. На ветке сидит белка, крупная и серая. Привет! Она что-то сжимает в лапках, сосредоточившись на трапезе. Будьте здоровы, детки леса! Я иду здесь неторопливо, всматриваюсь в окрестности, прислушиваюсь, пытаюсь рассмотреть, например, где же стучит дятел. Наконец преодолеваю последний подъем и выхожу на естественную природную смотровую площадку: продуваемый обрыв, под ногами камни, далеко внизу видны спички лесопилки, стеклышки разбитой бутылки садовых обществ и волны, волны, волны тайги. Обычно здесь сильный ветер (высоко), но сегодня мне везет. Решаю спуститься чуть ниже - где руками экскаваторов работники карьера вырыли в горе полку. Перед этим сбрасываю туда неожиданно найденный мною хворост.
