Утром наскреб остатки мелочи, на которую не позарился Пауль, и пошел, оглядываясь по сторонам, за едой в дорогу. Только свернул за угол, как напоролся на Ремми с его братцем. Ждали меня, видать. Даже вдвоем они мне не соперники, я посильнее буду. К тому же меня еще никто из зубастиков не опускал, так что я в своем праве. Набить морды обоим напоследок? Только за что? Ну, младшему, понятно, за то, что подслушал, а с Ремми как быть? Его-то за что? А его впрок! Небось, уже растрезвонил по всему городу, что я зубастик липовый. Значит, получит за это!
- Это правда? - Ремми хмуро глядел на меня.
- Да, - я ощерился, забыв, что рот у меня уже не беззубый, пугать нечем.
- Ну ты и дерьмо, - сказал, как будто выплюнул. А затем повернулся и пошел прочь.
- Давай беги. Расскажи про меня. Вчера еще не всем сообщил? - крикнул я вдогонку.
Ремми остановился и медленно повернулся ко мне.
- Я никому не говорил и не буду. Я не такой как ты.
- Да? А какой?
Ремми ничего не ответил, уходя прочь. Но его младший брат немного задержался:
- Я бы рассказал, да Ремми запретил. Не хочет пачкаться!
От слов мальца я взъярился. Мне захотелось догнать обоих и хорошенько им надавать. Пальцы уже крепко сжимались в кулаки, а вот ноги как будто прилипли. Я не мог сделать и маленького шажка. А когда меня отпустило, догонять было поздно, да и запал у меня пропал.
Добредя до продуктового магазинчика, я на скорую руку похватал первое, что бросилось в глаза, и поспешил обратно. Расскажут или нет? Если не соврали, то я смогу спокойно уехать из города. От такого варианта я даже немного повеселел, а потом меня как будто торкнуло. Если никто, кроме братьев про меня не знает, то я могу одолжить у Каспара сорок фартимов! И тогда скрываться не нужно!
А если расскажут? Я приду к Каспару, а меня... А братец Ремми к тому же слышал про сорок фартимов. За такое и порезать могут. Проклятый братец! Нет, надо было сегодня мальцу как следует надавать, в прошлый раз, видимо, мало ему показалось. И что мне сейчас делать, как поступить? Расскажут или нет? Что-то я не понял. Почему сообщать про мой обман не хотят? Врут? Я же их обирал, бил постоянно. Да они вполне могли потребовать с меня за молчание полсотню фартимов. Даже больше. Я бы на их месте так и сделал. Да все бы так поступили! А эти денег не потребовали, значит... пошли сообщать...
Идентификатор тихонько пикнул - это пришло сообщение, что у меня на счету разблокирован очередной фартим. Всё, надо спешить убраться из города, попрощаться с матушкой... А вот и она сама, легка на помине!
- Джимми, ты забрал оба ножа?
Это матушка так кинжалы называет. Вспомнила про них не вовремя.
- Я уже не помню. Я их куда-то положил.
- Надо найти, Джимми. Постоялец интересуется.
- Какой постоялец?
- Так я комнату, дальнюю, сдала. По фартиму в сутки.
- Ну, вы, матушка, и даете! А кинжалы-то зачем нужны?
- Это, оказывается, его ножи-то. Но господин Бонс их обратно выкупить хочет. Представляешь, Джимми, он готов за них заплатить...
- Бонс?! Как его зовут?
- Бонс. Билли Бонс. Так вот он за них готов заплатить сто фартимов. Джимми, давай вспоминай, где ты их оставил. Все время с ними ходил же.
- Он надолго у нас?
- Сказал, что минимум на месяц. Уже и задаток заплатил. Господин Бонс всегда у тетушки Чарлиты останавливался. В той самой дальней комнате. Как ты считаешь, по фартиму в день - я не просчиталась?
- Нет, матушка, - ответил я машинально, все никак не мог успокоиться, привести мысли в порядок. - А зачем он приехал? Откуда?
- Зачем - не знаю, а прилетел господин Бонс с планеты Пальм. Ну давай вспоминай, где оставил ножики.
- Я вспомню... но чуть позже.
Как только за матушкой закрылась дверь, я в нервном состоянии забегал по своей комнате. Билли Бонс! С Пальма! У нас! У меня! Но он же... убийца. Или нет? По крайней мере, Бонс из кэботов. Кстати, а мне как сейчас быть? Бежать из города или... Вначале надо посмотреть на этого Бонса.
Но как мне предстать перед ним? Постучаться в дверь, войти, представиться... Так? Нет, еще поздороваться нужно...
На мое счастье, дверь в дальнюю комнату оказалась открыта, а оттуда доносился голос матушки, что-то сообщавшей о постельном белье. Я опасливо подошел к порогу, не решаясь его переступить.
Билли Бонс оказался седоватым мужчиной крепкого телосложения. Сразу же бросался в глаза шрам, идущий вертикально через всю щеку. А его взгляд, которым он ожег меня, заставил похолодеть кончики пальцев ног.
- А это мой сын, Джимми, - матушка, заметив, что постоялец на что-то отвлекся, повернулась ко мне лицом. - Он найдет ножички, не беспокойтесь, господин Бонс.
- Да? - несколько хмуровато ответил тот. - А ты, как я погляжу, зубастик, - обратился он ко мне, зацепив взглядом отсутствие кинжала на поясе - необходимого атрибута зубастиков.
- Я... да... то есть...
- Значит, как решили, я все вам принесу.
Матушка, закончив разговор с постояльцем, вышла за пределы комнаты, а тот, хмуро глядя на меня, сделал несколько шагов, плотно притворив дверь.
- Где кинжалы?
Под его нахмуренным взглядом, мне стало очень неуютно.
- Я... я... у меня их нет.
- Что?! Куда ты их дел, сопляк? В игрушки решил поиграть? Откуда ленточка? Ну! Долго будешь молчать?
А что я мог ему ответить? Пересказать мою выдумку про дядю-кэбота с Пальма? Если матушка еще не рассказала про нашу с ней долговую неволю, то расскажет не сегодня-завтра. И как совсем недавний долговик смог заполучить кровяную ленточку? Я вообще ни разу не слышал, чтобы вчерашние долговики становились зубастиками. Тем более за такое короткое время. И про кинжалы не наврешь. Такому попробуй соврать! А если сказать правду, то что он со мной сделает? Бонс же кэбот! Не знаю, что в их братстве за порядки, но зубастики считаются как бы кандидатами в будущие космические пираты, а я...
- Где мои кинжалы, недоносок?
- Я знаю, где они, у кого, только...
- Ну?
- У меня проблемы. Много проблем, вот и...
- Рассказывай.
Я, опасливо косясь на Билли Бонса, начал свое повествование о событиях последнего месяца. Естественно, про расследование смерти тетки ничего не сказал - не дурак же. Чем дальше шел мой рассказ, тем сильнее наливался кровью рубец Бонса.
- Ну и о чем думала твоя тупая голова, когда руки прицепляли ленточку?
- Я... я... мне не хотелось опять унижений. Я хотел стать сильным.
- И как, стал?
- Ну... меня зауважали. Если бы не этот Пауль...
От сильной пощечины моя голова чуть не оторвалась от остального тела. Как я устоял на ногах, не понимаю. Вот это ударчик! В мою бытность долговика меня били часто, но чтобы так... ни разу не было.
- Если ты нацепил ленточку на волосы и кинжал на пояс, то ты должен был порезать этого Пауля!
- Но тогда меня бы отправили в тюрьму. Или с планеты выслали.
- Зато ты доказал бы всем, что никого не боишься и можешь за себя постоять. Ты же показал себя трусливым опарышом. Тем более если бы ты порезал Пауля не в первый раз в Аквентуме, а вчера, когда он заявился на твою территорию, ничего такого плохого тебе не сделали бы. Префект посмотрел бы на это сквозь пальцы. Ну заплатил бы виру родителям мальца на его лечение. Префекту, само собой. А тот даже рад был бы твоему поступку. И знаешь, почему?
- Почему? - всхлипнув, спросил я Бонса.
- Да потому что приезжает в этот город какой-то маленький засранец, начинает порядки свои выстраивать... Такие, как Пауль, префекту здесь не нужны. Порезал бы ты его, не до смерти, конечно, глядишь, отвадил и других таких же борзых от Травенты. Понял?
- Угу.
- Угу! - передразнил меня Бонс. - Ну и с чего ты решил, что взяв в долг сорок фартимов, заплатишь на днях этому Паулю, а тот на этом успокоится?
- Да как же...
- А вот так. Через пару недель он еще полсотни с тебя потребует. А потом еще и еще.
Я стоял и тупел. Действительно, как же так... Прав Билли Бонс, на все сто прав! Не отступит от меня Пауль! Значит, мне надо было его порезать... Но как так? А если префект все же поступит по закону - меня в тюрьму, а потом на высылку? И вот тут-то до меня кое-что дошло. Я же сейчас рассуждаю не как зубастик, а как лозер, самый что ни на есть последний лозер! Опять боюсь. А настоящий зубастик даже задумываться не станет, а поступит так, как Бонс говорит. Подумаешь, тюрьма, высылка с планеты. В космосе и другие обитаемые миры есть, везде, где человек расселился, жить можно. Тогда я не фальшивым зубастиком был бы, а самым что ни на есть настоящим. И ленточку окрасил бы не своей кровью из порезанного пальца, а кровью Пауля! Вот так и надо рассуждать!
