И когда кого-то интересовало мое мнение?!

Жил Нейт в пятнадцати минутах ходьбы от работы, поэтому до его квартиры я прогуливаюсь пешком, решив, что на подвиги — поездку на автобусе в час-пик — организм пока не готов. Десять минут уговоров себя любимого не увенчались успехом. Нужный дом обнаруживается сразу, нет необходимости плутать по дворам. С консьержкой проблем не возникает, старушка охотно пропускает меня в подъезд, а дверь после пробного толчка оказывается не заперта.

Мне сегодня подозрительно везет!

Стоит переступить порог, как из комнаты вылетает мелкая собачонка, грозно тявкая на меня и даже намереваясь пожевать мои шнурки. Следом за ней из глубины квартиры раздается кашель и спустя несколько мгновений появляется и сам хозяин. Домашние штаны и широкая футболка с растянутым горлом на этой суке смотрятся не хуже дорогущих костюмов в половину моей зарплаты, а вязаный шарф делает Нейта по-домашнему уютным, отчего все внутри сжимается от щемящего приступа нежности, а руки тянутся запутаться во взъерошенных со сна волосах. Выглядит альфа, конечно, больным, но на умирающего не тянет ни под каким углом. Симулянт хренов!

— Джей, — Нейт чересчур счастливо улыбается, отчего на щеках появляются ямочки, театрально покашливает, громко шмыгает носом, и бредет в комнату, старательно изображая страдальца. — Какими судьбами? Неужели соскучился?!

Конечно! Особенно усердно тосковал с трех до полчетвертого.

— Не успел. — Я прохожу следом и выкладываю на стол стопку документов. — Это вам подарок от мистера Брауна.

— Ты ведь сказал ему, что я умираю? — уточняет он, вчитываясь в первый акт. На меня он перестает обращать внимание, погрузившись в работу.

— Два раза, — я скашиваю глаза на вертящуюся под ногами собачонку. — И мне кажется, что твоя крыса хочет жрать.

— Крыса? — удивленно вскидывает глаза Нейт, с неохотой отрываясь от документа. — А, ты про Буцефала. И если зрение тебя подводит, то это собака.

— В каком месте это собака? — для наглядности я подхватываю под животом четвероногую пародию на домашнего питомца и размахиваю ей перед носом альфы. Псу такое обращение не нравится, и он жалобно скулит, умоляюще глядя на своего хозяина.

— Положи где взял, — на меня угрожающе кашляют и даже пытаются чихнуть. — Сделай лучше что-нибудь полезное, пока я изучаю эту макулатуру.

Демонстративно фыркнув, я отправляюсь на кухню. Тщательно проинспектировав холодильник и все шкафчики, нахожу, к радости крутящегося под ногами Буцефала, упаковку собачьего корма, а для альфы — задвинутую в самый дальний угол аптечку. С едой у Нейта было туго, поэтому все, что удалось — приготовить овсянку да вскипятить стакан молока с маслом. Полупустая аптечка порадовала необычным выбором лекарств. Покрутив приглянувшуюся мне пачку, я ухмыльнулся и кинул препарат на стол.

Начнем операцию, что ли?! И пусть хоть одна тварь попробует сказать, что я плохой омега! Ха, да мне цены нет! Я как «Чип и Дейл», только в одном флаконе и раза в три обаятельнее!

— Держи, — я ставлю на стол перед альфой тарелку с кашей. — А потом приступим к твоему лечению.

— Само пройдет, — хрипит Нейт, но к моему кулинарному шедевру заинтересованно принюхивается. И от молока отказываться не стал. Кто бы мог подумать, что болезнь делает Нейта более покладистым.

— Разумеется, пройдет после того, как ты примешь лекарства, — покивав и проследив, что альфа начал есть, я отправляюсь на кухню мыть посуду.

За шумом воды я не замечаю появление Нейта, который входит абсолютно бесшумно. От раздавшегося за спиной вопроса я испуганно дергаюсь и роняю тарелку, та звонко бряцает о раковину, но, к счастью, не разбивается.

— Разве у меня есть лекарства?

— И довольно любопытные, — я киваю на стол, где оставил свечи. — Иди в спальню, я помогу.

Минуты две Нейт соображает и, видимо, прикидывает, как оно будет выглядеть. Я процессу не мешаю и с излишним усердием вытираю тарелки.

— Ты серьезно?! — вчитавшись в название, пытается рявкнуть альфа, но тут же закашливается и хрипит уже тише, но по-прежнему зло. — Я не буду!

— Я не спрашиваю, а ставлю перед фактом, — спокойным и безразличным тоном начинаю я свою атаку. — Или ты боишься, Нейт?

Все альфы ведутся на это. Упаси ж боже усомниться в их мужественности!

— Не боюсь! — неразборчиво бормочет альфа, нервно расхаживая по кухне и при этом огибая стол по широкой дуге, будто там по меньшей мере затаилась гремучая змея.

Я вопросительно вскидываю брови и ехидно ухмыляюсь.

— Допустим. Тогда объясни причину своего отказа.

— Потому что это… это…

— Это лекарство, — отрезаю я и, вытерев руки, подталкиваю замешкавшегося альфу к комнате. — И другого в твоей аптечке нет.

Убедительные доводы у Нейта заканчиваются, поэтому он с неохотой кивает, словно одолжение делает. Можно было бы предложить Нейту самому вставить свечу, но альфа то ли из-за болезни не сообразил о таком варианте, то ли подействовал мой командный тон, а я от бесплатного представления отказываться не собирался.

— Просто признай, что тебе нравится издеваться надо мной, — бурчание Нейта все еще недовольное, но, кажется, он смирился с неизбежным.

В комнате за счет тяжелых серебристо-черных штор царит полумрак.

Потоптавшись возле кровати и встретившись с моим непреклонным взглядом, Нейт с видом великомученика падает на живот, утыкаясь лицом в подушку.

Подсунув Нейту вторую подушку под живот, я сажусь ему на ноги, прижимаясь пахом к соблазнительно выставленной заднице. Не удержавшись, провожу ладонью по бедру и боку, успокаивающе похлопав, будто альфа — норовистая лошадь. От моего невинного касания Нейт напрягается, но молчит, лишь сопит сильнее и раза в два обиженней.

Стянув домашние штаны вместе с трусами, скольжу пальцами между ягодицами, чувствуя, как вздрагивает Нейт. Не удержавшись, я устраиваюсь на его широкой спине, грудью ощущая жар через тонкую ткань одежды.

— Не бойся, — шепчу я ему в макушку и целую в висок, жадно вдыхая запах — терпкий и острый, не скрытый ничем. — И расслабься.

— Еще скажи «получай удовольствие», — в голосе появляются томные нотки возбуждения.

Зубами вскрыв упаковку, я вытряхиваю на ладонь «торпеду» и, пока она не растаяла, приставляю свечу к анусу. Плавно надавливаю пальцами, проталкивая ее внутрь. Альфа от моих действий напрягается, зажимается, не впуская инородный предмет, поэтому приходится легко шлепнуть Нейта ладонью по выпяченному заду. Приглушенно ойкнув, Нейт ослабляет контроль, чем я коварно и пользуюсь, пропихивая пальцы внутрь на половину и не давая вытолкнуть свечу наружу. На меня обиженно шипят и даже делают попытку стряхнуть. Слезать я не собираюсь, но руку убираю, чтобы не нервировать Нейта.

— Все?

— Как ощущения? — отпускать альфу я не тороплюсь, наоборот притискиваюсь к нему теснее, упираясь пахом в его ягодицы.

— Непривычные, — он замирает, словно прислушиваясь к своим ощущениям. — И там… мокро.

— Это похоже на течку у омег, знаешь. Так же жарко и нечем дышать, а там, — я надавливаю пальцами на вход, проталкивая один и чувствуя, как начинает таять парафин. — Липко и влажно, непривычно скользко. Тянет, словно не хватает чего-то — большого и твердого, и эта незаполненность сводит с ума. Ты пытаешься унять этот зуд, но пальцев чертовски не хватает. И все, о чем ты можешь мечтать, чтобы тебе вставили, засадили так глубоко, чтобы достало до глотки.

В ответ альфа сипло стонет и выгибается. Я трусь носом о шею Нейта и, пользуясь тем, что он легко выдержит мой вес, окончательно ложусь на него, запуская одну руку под рубашку и царапая подрагивающий живот. Обхватываю ладонью стоящий член, бережно оглаживаю, обводя начинающий набухать узел, и слышу приглушенное шипение, от которого у меня в паху сладко екает.

— Не упрямься, Нейт, — шиплю, проталкивая пальцы глубже, до самых костяшек. От терпкого запаха альфы рвет крышу. — Впусти меня, будь умницей.

— Иди к черту!