— Окей, — Дилан с простотой бросает в ответ, вновь поворачиваясь к Тому спиной, но я продолжаю смотреть на русого парня, который надевает кофту, улыбаясь мне, и отправляется в коридор. Хмурю брови, чувствуя, как ощущение тошноты сдавливает легкие и горло, так что ставлю стакан на стол, привлекая внимание ОʼБрайена, который сверлит меня взглядом до тех пор, пока не скрываюсь за дверью, выходя за Томасом.

— Всё хорошо? — ловлю парня у двери, когда он переступает порог. Сангстер вздрагивает от неожиданности, обернувшись, ведь я держу его за предплечье. Отдергиваю руку, напряженно втянув воздух в легкие:

— Ты ведешь себя странно.

Томас улыбается, но уже не натянуто, как-то устало, видимо, чувствует себя плохо. Можно ли в таком состоянии куда-то идти?

— Порядок, Хоуп, — поправляет капюшон кофты, замечая, что мое лицо не меняется. Стою и смотрю на него хмуро, с каким-то недоверием, так что Томас закатывает глаза, практически смеясь:

— А вот ты ведешь себя странно, — указательным пальцем касается кончика моего носа, заставляя поднять брови. Уже дважды повторяет этот жест. Знать бы, что он значит.

— Увидимся, — говорит, разворачиваясь, и идет в сторону калитки, покидая мой участок. Провожаю его взглядом, вновь нахмурив брови, и вздыхаю, потирая плечи, ведь на улице, хоть и солнечно, но морозно. Хотя, проветрить тяжелую голову я не против. Закрываю дверь на замок, резко подняв взгляд.

Осталась наедине. С Диланом.

Откашливаюсь, чмокнув сухими губами, и сжимаю веки, невольно склонив голову. Тяжело. Трудно принять мысль, что я сделала это вчера. Сама. Видимо, алкоголь вовсе вскружил мое сознание, дав ненадолго забыть о том, кто я.

А кто я?

Мои прошлые убеждения начинают казаться нелепыми после нескольких дней в гостях у Софии. Что именно могло во мне перемениться за это время? К слову, короткое время. Не понимаю. И произошедшее этой ночью лишь усугубляет мое положение.

— Что делаешь? — самый обычный голос, самый обыкновенный, нормальный тон. Резко разворачиваюсь, обескуражено уставившись на Дилана, который хмурит брови, держа в руках упаковку таблеток, и выглядит он спокойным, не таким убитым смущением, как я. Невольно задыхаюсь, выдавливая из себя:

— Просто, плохо себя чувствую, — это определенно походит на правду, ведь ощущение такое, будто по мне пару раз проехался асфальтоукладчик. Парень мычит в ответ, опустив взгляд на лекарство в руках, и вздыхает, вновь взглянув на меня:

— Нашел только это, остальные таблетки, на твоем месте, не рисковал бы принимать, — подходит, протягивая упаковку, и я резко выхватываю её, поблагодарив с улыбкой:

— Спасибо, — откашливаюсь, делая шаг в сторону кухни, но торможу, обернувшись, ведь ОʼБрайен берет свою кофту, которая была сложена на комоде. Глотаю пыльный воздух, нервничая так сильно, как никогда прежде:

— Т-ты, — запинаюсь, часто моргая, чувствуя песок в глазах. — Ты уже уходишь?

Дилан поворачивает голову, прекратив натягивать рукава кофты на руки, и смотрит на меня, видимо, удивляясь тому, с каким выражением лица я произношу слова. Парень пытается не сутулиться и набирает воздуха:

— Эм, ну… — слишком открыто хмурюсь, не в силах контролировать эмоции, и, думаю, это резко повлияло на ответ ОʼБрайена, который качает головой, пожимая плечами. — Не-а. Просто прохладно у тебя.

Медленно растягиваю губы в улыбке, кивая головой:

— А…

— А ты чем-то думала заняться? — нервно скользит языком по нижней губе, и теперь прекрасно вижу, что Дилан испытывает сейчас то же, что и я. Волнуется. В голове тут же рождаются сотни мыслей, сотни спутанных, спонтанных идей, и мне тяжело ухватиться за одну из них, но выходит выдавить единственную:

— Убраться, — шепчу, добавляя. — Думала, убраться.

— Это неплохая мысль, — одобрительно кивает головой, интересуясь. — Мешать не буду? — он тоже не знает, как себя вести.

— Нет, — верчу головой, еле скрывая свою довольную улыбку, а вот парень щурится:

— А ты, случайно, не в качестве рабочей силы меня оставляешь? — усмехается краем губ, когда я смеюсь, тут же прижимая к виску ладонь, ведь собственный смех вызывает сильнейшую боль:

— Ничего от тебя не скроешь, — разворачиваюсь, возвращаясь на кухню, чтобы позволить себе прикусить губу, сдержав безумную радость.

Счастье, ведь я не останусь одна последующие пару часов, ибо работы по дому достаточно.

***

Эмили опускает тряпку в таз с водой, старается отвлечься от того смущения, от тех мыслей, что вертятся в голове, вызывая лишь жар в груди, от которого мало прока. Девушка не смотрит лишний раз на парня, который вновь снимает свою кофту, взяв другую тряпку, и, в отличие от Эмили, посматривает в её сторону, проводя пальцем по столешнице. Собирает пыль, изогнув брови:

— Как давно ты не делала уборку?

— Моя мать, — Хоуп ставит возле плиты стул, встав на него ногами, чтобы дотянуться до пустых полок, где обычно мать держит сладости, — не доверяет мне уборку.

— Интересно, почему? — нет, это правда странно. ОʼБрайен хочет отвернуться, чтобы так же отвлечься и заняться делом, но останавливает взгляд на кривой ножке, из-за которой стул начинает валиться набок. Дилан хмурит брови, ногой подперев деревянную ножку, и поднимает глаза на Эмили, которая продолжает спокойно протирать пыль на полках, не замечая, что стоит на плохом стуле, что продолжает держать её только потому, что ОʼБрайен не убирает ногу. Нервно теребит мокрую тряпку в руках пальцами, молча ждет, пока девушка закончит и слезет вниз, но вместо этого она просит, не опуская глаз:

— Подай таз.

Дилан сжимает губы, сдерживая смешок, и пытается дотянуться до таза с водой, не убирая ноги от стула. Ставит требуемый предмет на столешницу, и Эмили макает тряпку в воду, которая тут же начинает темнеть:

— А это только две полки, да? — Дилан вновь поднимает на девушку взгляд, решая пока протереть столешницу рядом, чтобы далеко не отходить от Хоуп. Та вздыхает, кивая:

— Такое чувство, что здесь лет пять не убирались, хотя мама у меня чистюля ещё та, — непонимание ярко выражено на бледном лице. Эмили поправляет спутанные волосы, которые продолжают липнуть к коже, и наклоняется, опираясь одной рукой на край таза, и тот начинает заваливаться набок, что остается без внимания со стороны Хоуп. Дилан резко хватает таз с водой за противоположную ручку, тем самым возвращая предмет в нормальное положение. Смотрит на Эмили, удивленно моргая, ведь девушка вовсе не замечает своих оплошностей, продолжая увлеченно собирать пыль влажной тряпкой.

Наконец, Хоуп заканчивает с полками и слезает на пол, хмурясь:

— Ты совсем не помогаешь, — неодобрительно хмурит брови, поворачиваясь спиной к Дилану, который не сдерживает улыбку и качает головой, шепча губами с возмущением: «Серьезно?»

Эмили несет таз с водой, поставив его на край стола, и сразу же поворачивается к столешницам, собираясь бросить всю посуду в раковину, чтобы промыть со средством, так что не замечает, что тазом подвинула стакан к краю стола, и стеклянная посудина уже слетает на пол, правда, Дилан успевает рывком подхватить стакан, обойдя стол, и закатывает глаза, довольно улыбаясь, и подходит к Эмили, опустив спасенную посуду в раковину. Хоуп искоса смотрит на него, сохраняя строгое выражение лица, но еле заметно улыбается, когда Дилан отворачивается, принимаясь протирать стол от пыли.

Эта обстановка кажется совершенно обыденной.

И поэтому в груди вновь ощущается то самое тепло.

***

Что ж, соглашусь, чтобы вычистить весь мой дом потребуется вмешательство Всевышнего, ведь одну кухню мы драили до четырех часов дня, прошлись по всем полкам, по всей посуде, собрали пыльные тряпки, скатерть со стола, занавески, при движении которых на меня полетел целый туман, про лампу вообще стоит промолчать.

В итоге, мне уже не по себе задерживать Дилана, поэтому, когда возвращаюсь из ванной, бросив там таз с грязной водой и развесив тряпки, ставлю руки на талию, тяжело выдохнув: