— Т-т-только м-мёрзли зря. — Проговорил дрожащим голосом охотник.

— Надо б-было проверить. Зато теперь спокойны, ч-что их тел т-там т-точно нет.

— Н-ну… т-тоже верно. И ч-что т-теперь?

— А что т-теперь? Т-теперь вести себя надо ост-торожнее. Чтобы не случилось подобное. Не в-верится мне, что это зверьё больше не вернётся.

— Я т-тоже т-так думаю. Ничего более странного и страшного в жизни не видел. Ну, кроме того, что в небе — я тогда ещё маленький был, лет десяти от роду, случилось. Ох, боялись тогда, что Конец Света настал, как хилиасты твердили.

Анхель счёл за благо промолчать. Не хватало ещё ляпнуть, что про данное событие он прекрасно знает. Точнее он был в его эпицентре.

Прошло около получаса, прежде чем портки обсохли. Двое оделись и не спеша побрели обратно в селение. На пути они не встретили ни рудокопов, ни зверя — вообще никого до самого Славошовице.

Прошло ещё несколько дней — ничего не происходило, и народ постепенно забывал о том, что может случиться. Детей, конечно, от дома ни на шаг не отпускали, а вот те, кто уже из детского возраста вырос, позволяли себе в одиночку ходить в лес, к приискам и просто гулять. Анхель эти «прогулки» примечал, но подходить и каждому доказывать, что не стоило бы так беспечно себя вести, не стал. В конце концов, если кто-то ещё пропадёт, то народ за ум возьмётся точно.

Ждать слишком долго не пришлось. Нет, никого не съели, не утащили. Наутро девятого дня после нападения на рудокопов к Анхелю пришли двое охотников — Петр и Лукас.

— Недалеко от болота следы свежие видели. Сомнений нет — зверь тот же.

— Сколько?

— Три следа нашли, может, та же самая троица и была. А может по трое охотятся.

— Насколько свежий след?

— Ночной, ближе к утру. Полночи-то дождина хлестал, а ближе к утру прекратилось. Следы каплями непобитые.

— В селении знают?

— Гостислав там уже должен рассказать.

— Стало быть, объявились… — Задумался Анхель. Ждать нападения было неправильно, нужно выйти самим и побыть приманкой. Если зверей трое, то выйти на охоту надо в два раза превосходящим числом. А ещё лучше ловушек понаставить близ болота, авось да попадётся хоть один. — Давайте-ка, братцы, вечерком над этим делом подумаем, надо серьёзно за зверя браться. Пусть охотники все будут, а я своих, кто посмекалистей, позову.

— Согласен с тобой. Тогда вечером у старосты. Ему вроде ответ из города пришёл.

На этом утренний разговор был завершён.

День поглотил всех работой и стремился к завершению очень быстро. Анхель и трое друзей по промыслу шли к дому старосты, где их уже ждали охотники в полном составе. Сам староста сидел на крыльце и зябко ёжился — холодный ветер разгулялся к вечеру.

С уст Альберта слетело, было, приветствие, как вдруг округу огласил звон колокола. Все повернулись в сторону храма. Никакой службы быть сейчас не должно, а посему что-то неладное случилось. Отец Филип просто так звонить не будет.

— Альберт, хватайте оружие и туда. — Крикнул уже на бегу Анхель, ведя за собой лесорубов. Краем глаза он видел, как побежали к своим домам охотники, которые пришли на совет без всего — зачем арбалеты да пики на совете?

В селении поднялся шум. Все высыпали из домов. Бегущие лесорубы, а следом и подтягивавшиеся охотники, на бегу кричали, чтобы все шли по домам и запирались. Кто-то выбегал из дома, прихватив вилы, и бежал следом. Задор — это дело хорошее, не всегда нужное, правда, но, быть может, сейчас придётся в дело.

С вилами бежали в основном крестьяне, рыбаки и те, кому по промыслу иного «оружия» не полагалось. Вон и Гануш бежит — совсем взрослый уже, муж, отец четверых детей.

Анхель, несущийся в авангарде, к тому времени достиг озера, но оттуда не было ничего видно. Колокол звонить перестал. То ли священник увидел бегущую помощь, то ли случилась беда с ним. Обернулся — трое с топорами не отстают, вдалеке за ними начинает виться ниточка других бегущих на выручку.

У холма он остановился, быстро перевёл дыхание и дал знак всем стоять. Очень быстро на тропе скопилось порядка двух десятков мужиков. Кто-то ещё подбегал, но времени не было ждать всех.

— Рассредоточиться по холму, идём вместе полосой по команде, остальные подтянутся, поймут, что да как. Быстро!

Мужики сразу поняли, что от них требовал испанец, и побежали вдоль холма, выстраиваясь шеренгой. Как только она приобрела годный вид, Анхель махнул рукой и начал подниматься. Шеренга потянулась следом. Запоздавшие присоединялись к ней. Пусть холм не был слишком высоким, но восходить по нему не по тропе было сложно. Трава сырая к ночи и скользкая.

Наверху слышалась возня, грохнули храмовые двери. Не хлопнули — упали. Анхель закусил губу и поторопился вверх. Да и все остальные, кто это слышал, не сговариваясь, ускорились. Как только уже почти три десятка мужчин достигли верха, то без команд остановились — увиденное ими выходило за пределы того, что они могли ожидать.

Три пары хищных глаз смотрели на застывших людей.

— Это ещё что за?.. — Прошептал старый Якуб. По его вытаращенным глазам было понятно, что такое он видит впервые. И никогда, НИКОГДА о подобном не слышал.

Некоторые подались назад, кто-то покрепче схватился за оружие. Анхель стоял, не дыша, — три монстра предстали всеобщему взору, но мало кто видел, что позади них, между разбросанных поваленных скамеек лежит в луже крови отец Филип. Но сердце ангела не истерило — оно спокойно отбивало свой ритм. Ритм, который для человека посчитали бы слишком быстрым.

Монстры стояли, почти не шевелясь. И, глядя на них, все припомнили описание, коим располагали перепуганные рудокопы. Действительно, они походи чем-то на волков, чем-то на медведей. По пропорциям и строению туловища они напоминали собак или волков, единственно, лапы были скорее кошачьи. Шерсть была тёмно-серой, местами с коричневым отливом. Хвосты были и впрямь как у крыс — длинные и гладкие, словно чешуйчатые, а на конце был костяной отросток, напоминавший коготь, направленный супротив хвоста. Крюк прямо-таки, удобно таскать таким тела жертв, подумалось Анхелю. Мордой же зверь не был похож ни на кого из известных хищников: тупой нос, короткие уши, широкие челюсти. Красные светящиеся глаза. Они действительно светились, а не бликовали красным, словно в черепе стояла свеча, горящая алым пламенем.

Звери внушали трепетный ужас ещё и своими размерами. В холке они были человеку среднего роста почти до плеч, а в длину, если не считать хвост, то, наверное, в рост Анхеля, если не более.

— Обходи их, мужики, в кольцо и загоняйте в храм. — Подал голос Альберт. Опытный охотник говорил спокойно и твёрдо.

— Тама того… священник… — проговорил кто-то из мужиков.

— У Бога, уже, поди, наш священник… — Откликнулся другой голос.

— А ну не трепаться, за дело! — Шикнул Якуб.

Люди осторожно начали окружать зверьё. Трое неведомых животных начали оглядываться. Затем они разошлись и стали смотреть в три стороны, как раз вместе охватывая взглядами всё пространство. Хищные пасти открылись, и они разом зарычали, устрашающе дёрнувшись вперёд. Это произвело эффект: кто-то прикрикнул, кто-то поскользнулся, резко одёрнувшись назад, несколько мужиков, как вкопанные, остановились.

— А ну не бояться. — Тихо и размеренно, глядя на «своего» зверя, проговорил Альберт.

Тот из хищников, на которого смотрел Альберт, поглядел на него. Именно поглядел, как человек, который понял, откуда исходит опасность. Ещё один предупреждающий выпад, на сей раз в сторону главного охотника.

Кольцо почти замкнулось.

— Башка крепкая — бить бесполезно. Горло и позвоночник раньте. — Спокойно заключил Якуб.

Анхель подходил вместе со всеми, но помалкивал, доверяя в этом деле охотникам, которые зверя, пусть не такого, но знают. А зверь он и есть зверь.

— У кого вилы, пики — держать крепче. На прорыв пойти могут.

Звери видели, что круг замкнулся. Начали рыть землю мощными лапами. Рык уже не прерывался, страшных размеров клыки то и дело устрашающе клацали. Агрессия переставала быть показной.