– Закуска?

– Я бы не отказался от багета с джемом. У меня почти нет денег, – признался Доминик уже позже, после пары бокалов вполне сносного вина – купленная им бутылка всё ещё покоилась в его рюкзаке. – Потратил последнее на вино.

– Ты красивый.

– Ты тоже ничего, – Доминик улыбнулся.

– Почему ты приехал сюда?

Этот и ещё десятки вопросов, и три часа спустя Доминик понял, что Келли сегодня не позвонит. Может, он даже перепутал день.

Разговаривая с этим парнем, чьи светло русые волосы свешивались на его скулы как локоны героя одного из мультиков с красивой рисовкой, он не отказал себе в удовольствии представить Мэттью на его месте. Ему так хотелось, чтобы это был именно он, нагло ткнувший сигаретой в пустую пачку, и подсевший к нему так, будто уже владел Домиником, как его отец владел этим стулом и этим столом, и этой едой, и всем кафе вдобавок.

Отделавшись номером и жалкими импульсами, возжелавший, чтобы Мэттью был молодым вместе с ним (такое жалкое желание, честно говоря), Доминик грустил, глядя на закат в объятьях пахнущего табаком не самых дорогих сигарет парня. Он был единственным, кто грел Доминика в этот вечер, и больше ничто не могло помешать ему наслаждаться собой, даже тоска, с невероятной силой тянувшая домой, обвившая запястья верёвкой и оставляющая краснеющие ссадины.

– Пойдёшь в клуб? Я оплачу такси.

– Был бы премного тебе благодарен.

Доминик ехал в общагу, домой, купаясь в волнах радио, тихо жужжащего где-то рядом с ногой. Таксист без пререканий согласился подождать полчаса у входа, пока Доминик мылся в душе и сушил волосы на ходу, выбирая свою любимую белую рубашку и тонкие чёрные джинсы. Не каждый день таксистам предлагают такие деньги за отнюдь не большой круг по Парижу.

Что Доминик помнил из этого вечера, так это то, что встретил Роже и Марта в клубе и, хотя в Париже, конечно, клубов было как собак и бездомных шлюх, как пьющих под Эйфелевой туристов, он уже отбился от шутливых обвинений и с удовольствием танцевал со своим новым ухажёром. Морис с ходу понравился и Марту, и Стейси, и даже Роже, а Доминик ни о чём не жалел, пока не напился до лёгкого головокружения и не обнаружил пропущенный звонок от Мэттью.

Он уселся в углу, закрывшись ото всех, и писал о чём-то до стыда нежном, писал, как ему хотелось бы сейчас оказаться рядом, как хотелось бы быть с Мэттью здесь, где разносился над головами благозвучный микс гитарной игры и хлопков, где молодые дамы и господа развлекались, растрачивая такие необходимые деньги. Они курили и знакомились, выходя по пару раз одновременно, и даже целовались, а после дрались, мирились, злились и скандалили, а Доминик уже не мог покинуть свой угол, пока Март не прошептал:

– Пойдём, милый. Завтра на работу к десяти.

Доминик едва соображал, что происходит, когда его вели куда-то далеко, он хотел плакать, смеяться, улыбаться и горевать, но потом кто-то вскрикнул в прохладный воздух сентября:

– Бельгиец выдал очередной хит! Послушайте, ребята!

– Скажи мне спасибо! – крикнули с другой стороны. – Может познакомимся?

– Свидания, свидания, – напевал себе под нос Доминик.

Он не слышал, как Март пытался отвязаться от Мориса, который настаивал на том, чтобы Доминик остался у него, Март знал, очевидно, чем всё это закончится, а Доминик танцевал на пьяных ногах, и название песни билось пульсом в его висках.

Очнувшись через пару часов, он побрёл искать кухню и источник воды, а потом понял, что ему очень сильно влетит за то, что не вернулся в общагу в положенное время.

Он постепенно вспоминал всё, каждый глоток воды из-под крана приносил облегчение, а телефон пиликал где-то в темноте. Доминик споткнулся о свои же ноги, пытаясь отключить звук как можно быстрее. Он включил ту самую песню наиболее тихо и безо всякого стеснения нашёл чайник. Такая сказочно лёгкая была жизнь здесь, в Париже. Скоро будет зарплата и нормальная еда. Семьдесят евро за месяц общаги были ничем по сравнению с тем, что Мартин платил за однушку в тринадцатом округе - и как он сводил концы с концами?

Роже вообще жил в часе от Парижа. На выходных оставался у сестры.

Даже в шесть утра Доминик видел из окна занятой город, люди уже шли куда-то, хотя негласным часом начала работы считалось восемь утра. Грязное метро и люди, прячущие глаза под тяжёлыми веками.

Попив чаю, который не утолил его жажду, Доминик завалился на выделенный ему в углу небольшой гостиной диванчик и заснул сладким сном, зная, что это ненадолго. Телефон так и остался лежать под ним, светя ему в грудь непрочитанными сообщениями от Мэттью, но у него не было сил на всё это.

Его разбудила песня про Поля, а потом он нервно задёргался. Так началась его трудовая деятельность в студии танцев Une Danse élégante в Париже.

Вечером он не мог продрать кулаками глаза, когда ждал в своём блоке звонка, подключившись к вай-фаю вполне себе щедрых ирландцев из соседней комнаты, которые не жалели ничего, кроме алкоголя.

Келли выглядела как растрёпанная принцесса, которая только что очнулась с помощью поцелуя прекрасного принца. Она тоже то и дело потирала пальцами глаза.

– Ты выглядишь так, будто нарожал целую ораву детишек вчера ночью, meine kleine Hure, – улыбнулась она.

– А ты героиня, Келли. Такие шутки сразу после родов.

– Я надеюсь привить дочери чувство юмора с самого рождения. Крис?

Смотреть на них было одно удовольствие. Доминик заёрзал на своей кровати, поправляя зачем-то проводок наушников на животе. Конечно, они напоминали ему о том, что его тоже ждал кое-кто очень дорогой, и что его место пустовало там, откуда он уехал.

– Познакомься с Авой-Джо!

– Что? – Доминик уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но маленький свёрток, который так бережно прижимала к груди Келли, его милая Келли, которая всё ещё выглядела как девочка, наливающая тебе чёртово светлое пиво, а теперь уже мать… тяжело поверить. – Какое чудо. Хочу подержать.

– Держи, – Келли шутливо отняла свёрток от груди и протянула Доминику.

– Не надо убивать меня, пожалуйста, – он хлопнул себя по щеке, а другой рукой сжал шею. – Господи, какое чудо.

– Это чудо не даёт нам спать второй день. Кстати, прости за вчерашнее, я не хотела показываться тебе, – она почесала затылок, – в таком виде.

– Ты постриглась? – волосы на затылке у неё были выбриты, а макушка топорщилась так по-мальчишески. – Теперь ты выглядишь как персонаж из аниме.

– Дурень!

– Тебе идёт.

– Даже не подлизывайся. Кстати, – она приняла стакан сока от Криса с благодарным поцелуем в щёку, и Крис удалился куда-то, хлопнув дверью. – У Криса много работы, они совсем с ума сошли в чёртовой школе, столько проверочных! Мистер Беллами звонил вчера, поздравлял. Напрашивался в гости.

Доминик аж выпал от такой резкой смены темы. Он чувствовал себя почти что обиженным, хотя это было очень глупо, игнорировать самую дорогую составляющую собственной жизни, пусть и чуть больше десяти часов. На большее, Доминик знал, он был не способен, не стоило и пытаться.

– О, здорово.

– Я видела его до того, как оказалось, что я рожаю ребёнка, – она засмеялась. – Роды были такими тяжёлыми, Доминик, детка. Ты себе не представляешь. Всю беременность бегала как заведённая игрушка, а когда рожала, думала, скончаюсь. Позвони маме и скажи спасибо что тебя, яйцеголового, из себя выдавила.