Кейс посмеялась немного, а после с недовольством расписала всё, на что хватило желания.

– Даже думать об этом не хочу. Мне просто… просто особо звонить некому, Кристина уже уехала, Дай пошла отмечать окончание года с… неважно, – она вздохнула.

– Не переживай. Ты не знаешь, где можно купить кроссовки? Срочно.

– Ну… Можно сходить в Sports Direct. Я не фанатка ТЦ, цены там не для наших кошельков.

Договорившись о встрече, Доминик положил телефон в карман, обмотав его наушниками, и купил ещё овощей, с намёком на то, что хотелось бы поужинать рагу, которое у Мэттью получалось просто до безобразия вкусным.

В последующие четыре часа вынужденных шуток и попыток произвести впечатление он понял, что Кейс не так уж и часто общается с молодыми людьми, потому что в любое другое время Доминик не мог сказать, что он так уж ей нравится. Он пытался не играть с чувствами других людей, это была дурная привычка, но едва мог удержаться от пижонства, понимая и сам, насколько некрасиво было придерживать бедную девушку за локоть, чтобы она не поскользнулась на травелаторе.

– Не уходи, давай зайдём в Доминос, – она пресекла его отказ словами, – я проставляю.

Вполне довольный жизнью Доминик, держащий пакет с новыми светло-коричневыми NB в руке, не смог отказаться. Кейс забавно поглядывала на то, как он медленно пьёт коктейль, видимо, желая, чтобы он хоть немножко напился. Доминик почувствовал себя малолеткой, и в то же время впервые за годы ощутил нужду сохранять дистанцию. В конце концов, он был в отношениях. Ну, отношениях, да.

Да, сказал он себе. Как будто Мэттью определит на нюх, с кем он гуляет. Это всего лишь вечерние посиделки в кафе.

Доминик вспомнил о том, как Кейс краснела, когда просила его уйти с пары в начале этого года, только когда они шли против холодного ветра и пытались покурить. Впервые было так непривычно, когда кто-то цепляется за локоть и прижимается сбоку, чтобы согреться. Цивильно, но сам факт.

– Где ты живёшь? – спросила она. – Хочешь, пойдём в общаги? У нас клёво.

– Я знаю, – Доминик пытался побороть нарастающий дискомфорт где-то в груди. – Я… не знаю, наверное, мне пора домой.

– У тебя есть кто-то?

– Нет, – ответил он и почувствовал себя предателем. В голове было ясно, в отличие от неба.

– Тогда что тебя смущает? – у неё был глупый полупьяный тон, но она была умной девушкой.

– А у тебя? – зачем-то спросил он.

– Нет, – она пожала плечами, прижимаясь покрепче. Её трясло, как лист на ветру. – Холодно.

Мучительное молчание на остановке Доминик пытался разорвать благодарностями, которые шутливо отклонялись, но получалось не очень хорошо. Глянув на часы, Доминик мгновенно протрезвел. Половина десятого – клёво. Очень клёво.

– Ты едешь? Мой автобус.

– Нет. Ну…

Прежде, чем он мог что-нибудь сделать, Кейс вымазала его губы помадой, поцеловала, кстати, очень крепко, и подбежала к бордюру, чтобы остановить транспорт. Он подставил лицо дождю и хорошенько вытер это недоразумение. Она точно будет извиняться за это завтра.

Мэттью не звонил, как обычно. С тоской поглядев на расписание, Доминик подозревал, что последний автобус на причал либо уже ушёл, либо придёт сейчас, но выбора у него не было.

Он спрятался под навесом и читал лекции, очень уж хотелось занять чем-нибудь голову. Такое с ним впервые – выходной, и Мэттью не знает, где он. Ругань будет только если Доминик скажет что-то не то.

На счастье, транспорт вскоре появился в завесе дождя. Всё вокруг было тёмно синим, Доминик мок с каждой секундой всё больше, и на секунду ему показалось, что водитель не заметил махнувшего ему незадачливого пассажира. Расплатившись и распластавшись на ближайшем сиденье, Доминик вспомнил, что до побережья ещё полчаса пешком.

Он приложил телефон к уху с тихим вздохом.

– Вас забрать? – с ходу предложил Мэттью.

– С конечной остановки.

– До скорого.

Доминик погрузился в то жидкое состояние, когда опьянение только расслабляет тело и душу, голова ясная, а язык заплетается, не позволяя цивильно выразить мысль.

Он ожидал, наверное, равнодушия к своему состоянию. С тех пор, как они вернулись из Лондона, всё вроде бы было гладко, но он совсем не знал, чего ожидать. Должен же существовать минимальный кодекс для тех, кто в отношениях?

Доминик никогда не состоял в отношениях, Мэттью – тоже. Он положил как на зло горячие руки на пылающие щёки. Лекции в голову не лезли.

Ему было интересно, что Мэттью скажет, когда поймёт, что он чудно провёл время выпивая перед экзаменом (часть с флиртом Доминик стёр из памяти). По сути, он не сделал ничего плохого.

Ждать долго не пришлось – Мэттью курил под зонтиком, опираясь на закрытую водительскую дверь. Нырнув под брезент, Доминик с немалой радостью прижался к вкусно пахнущему и уставшему Мэттью, который не спешил отвечать на его объятья. Склонив голову, Доминик потёрся носом о его нос, и Мэттью тут же втянул воздух поглубже.

– Хорошо отдохнули? – спросил он, когда Доминик подставил губы, напрашиваясь на пару тяг.

– Меня заставили. И я купил кроссовки.

– Хм, – только и сказал Мэттью, а потом поднёс руку к лицу Доминика чтобы стереть что-то с уголка его губ большим пальцем. – Новый парфюм? До ужаса цветочный.

Доминик сморщил нос, раздумывая без слов, поцеловать или нет. Мэттью будто ждал. Каким-то чудом его молчание всегда носило разные оттенки, и на этот раз оно было скорее обязующим, чем беззаботным.

– Что ж, поедем, – сказал он, отдал зонтик Доминику и сел в машину.

Внутри пахло кофейным табаком, а главное было тепло и сухо. После синглов Стромая в наушниках перемена в саундтреке была фатальная. Дождь лил стеной, а темы смерти и похоти в этом авто обретали особую живость. Доминик потратил добрых десять минут, пытаясь правильно сформулировать вопрос, а потом понял, что спрашивать, как Мэттью хотел провести вечер, нужно было в начале дня.

– Во сколько вы вернулись?

– В начале седьмого.

Доминик тихонько вздохнул.

– Мне жаль.

– Ничего, – Мэттью даже не острил.

– Устали?

– Устал.

Будто в подтверждение своих слов он сжал руль покрепче обеими руками, сосредотачиваясь на дороге. Доминик решил не мучиться и обмяк на сидении, прикрыв глаза. На закрытых веках мелькали образы, и вскоре Мэттью стоял перед ним, как день, а за его спиной догорал закат.

– Мои слабости, ты знаешь каждую в отдельности, – говорил он, – это пугает меня.

– Хотелось бы, – пробормотал Доминик.

– М?

С трудом разлепив глаза, Доминик увидел не закат и не тонкую фигуру, а холодную стену дождя и разделительные полосы дороги в свете фар.

– Вырубаюсь.

Мэттью кивнул. Доминик снова закрыл глаза, но картинка, к сожалению, пропала бесследно. Она была чарующей и такой реальной. Доминик чувствовал свой собственный пульс на шее. Досадно.