– Дурак.

~

Доминик представить себе не мог, каким способом выгнать этот негативизм по отношению к себе из Мэттью, потому что эти вещи конечно вызывали умиление у сильных мира сего, к коим себя относил Доминик без лишнего стеснения, но иногда уже начинали вселять бессилие.

– Каким-то образом я кончаю под тобой.

– На то есть свои причины, – Мэттью дёрнул бровью, и захотелось то ли зарядить ему по затылку, то ли зацеловать до смерти.

– Переубеди меня, – Доминик облизнулся. Губы обсыхали за мгновение без чужих поцелуев.

Доминик ещё никогда не чувствовал себя так. Будто пока он был в Париже один, он превратился в того себя, который существовал до всего этого, до университета. В того Доминика, который серьёзно думал, что никогда не получит настоящего удовольствия от близкого контакта с кем-то. Как оказалось, научиться получать удовольствие было можно, просто не нашлось нужного учителя.

Мэттью возбуждался моментально, стоило только отбросить всё, что могло отвлечь его.

– Прихвати губами, вот так, – сказал он. Доминик прекрасно помнил первый минет в своём исполнении, не так точно – все остальные, но раньше ему приходилось понимать, что ему нравится и что правильно только по реакции Мэттью. Никогда он не направлял его словами.

По позвоночнику пробежалась вниз стая мурашек.

– Возьми так глубоко, как можешь, – его голос никогда ещё не стимулировал так сильно. Возможно, потому что Мэттью предпочитал молчать во время секса. До этого момента. – Втягивай щёки.

Застонав в голос, Доминик сделал так, как ему было сказано.

– Такой красивый, – Мэттью облизал свои же пальцы и обвёл ими губы Доминика. Влажные следы протянулись до подбородка, по шее, оставляя остывающие дорожки, которые холодили горячую кожу.

– Давай трахаться, – не выдержал Доминик, высвободив рот. Рука моментально переместилась на затылок.

– Ещё немного.

Стянув с себя майку, Доминик потёрся щекой о стояк Мэттью, испустив жалобный вздох.

– Тогда переворачивайся.

Доминик с таким энтузиазмом сел сверху, расставив колени шире рядом с плечами Мэттью, что тот усмехнулся.

– Хотел бы я сейчас иметь с собой какой-нибудь дилдо, знаешь, – вдруг сказал он, обводя влажными пальцами точно там, где нужно. Доминик подавился его членом от неожиданности, отстранился и закашлялся. – Что, тебе бы не понравилось?

– Нет, нет, – Доминик замотал головой и снова принялся за дело. Не говорить же ему, что он ведёт себя чертовски странно. Мэттью в лучшем случае охладел бы, в худшем – замкнулся в себе. Этим он очень любил заниматься.

Голосом того же мужчины, который был ветераном войны с различными бесами и искушениями, существующими только в его голове, всё это звучало как сладкий сценарий из какого-то фильма. Не того, в котором Мэттью был раньше главным героем.

Доминик забыл о том, что он вообще делает, когда в него вместилось четыре пальца. Он подавался бёдрами навстречу, постанывая, как последняя сука – он никогда не мог сдерживаться. Мэттью дрожал, когда Доминик поглаживал его пальцами по задней стороне бедра, большинство ласк доводили Мэттью до безумия именно когда они были едва ощутимыми. Нелегко было не вцепиться в его бёдра и не заорать, бросив всё, не броситься между его ног и насадиться уже наконец на его чёртов член.

– Я сейчас умру, – протянул Доминик.

– Садись на меня. Сейчас.

Повторять два раза было не нужно.

Никогда ещё ему не было так легко насадиться на Мэттью, как после бесконечной пытки четырьмя пальцами.

Он держал рот открытым, чтобы подступающие к горлу стоны могли свободно вырываться из него, когда ему только захочется, пока Мэттью сжимает его за бока и гладит большими пальцами кожу. Его глаза горели точно так же, как Доминик, который быстро опускался, вцепляясь своими же пальцами себе в шею, широко расставив локти закинутых за голову рук.

– Почему… почему мне хочется, – говорил Мэттью, задыхаясь, – говорить тебе пошлости.

– Я заслужил, – Доминик касался сам себя, щипал пальцами за соски, опускался ниже и касался ими рук Мэттью, потом снова закидывал руки за голову.

– Заслужил, – простонал Мэттью. – Такой выносливый. Такой пресс.

Доминик рассмеялся, но подавился смехом на очередном сильном толчке прямо в точку.

– Потанцуй во мне, – он слез и упал рядом на спину. Мэттью выглядел так, будто готов был убить кого угодно, если бы ему не дали закончить начатое. Это животное в нём раньше пугало Доминика до чёртиков. Теперь же его ноги сами разъезжались в сторону от таких взглядов.

– Мы никогда не выйдем из этого номера, – пожаловался Доминик, когда Мэттью рухнул на него, даже не удосужившись достать свой член.

– Ты моя главная достопримечательность Парижа, – прошептал он, и это был самый лучший комплимент в мире.

– Я так счастлив, что готов умереть, – Доминик зажмурился, чувствуя себя переполненным не только чувствами, но и спермой. Он весь будет чесаться. Вздохнув, он примирился с этим фактом за пару секунд, как примирился бы с чем угодно, что касалось Мэттью. – Давай напьёмся.

– Тогда я точно захочу тебя, – Мэттью начал целовать его плечи снова.

– Если сможешь, – хихикнул Доминик.

Мэттью специально приподнялся, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Ты уже знаешь, что алкоголь творит с моей потенцией чудеса.

– И ты не можешь кончить по часу.

– И это главный оптимист в моей жизни.

Не удержавшись, Доминик ущипнул его за бледную задницу.

– Так что там с моим прессом? – он откинул Мэттью на спину и сел сверху, наконец-то избавившись от него внутри себя. Он часто смотрел на себя в зеркало в душе, когда потягивался, оглядывал оживший рельеф мышц, и в самом деле красивый пресс, который едва ли был похож на кубики озабоченных бодибилдингом, но от этого становился только красивее.

– Ты пышешь здоровьем, вот что, – сказал Мэттью, водя пальцами по торсу Доминика.

– Щекотно, – Доминик оттолкнул его руки. – Пойдём в душ. Подумай, куда хочешь сходить.

Оказалось, что Мэттью хотел бы побывать только в Люксембургском саду. Доминик примерно описал ему путь, который они могли бы проделать как на метро, так и частично пешком, частично на автобусе, и их выбор пал на прогулку, несмотря на то, что пешком до туда было идти два часа, а они уже и так затратили довольно много усилий.

– Надеюсь, судьба не подкинет мне какого-нибудь Лезго на пути, – усмехнулся Мэттью, натягивая на себя одежду.

Доминик всё ещё не мог избавиться от ощущения безо всякого стыда вымывающих его пальцев, поэтому даже не понял, что сказал Мэттью. Он потряс головой хорошенько, чтобы очнуться от накинувшегося на него желания пораскинуть умом, что обычно затягивалось надолго.

– Мы будем пить?

– Отчего бы и нет, – сказал Доминик, натягивая на себя байку.

– Разнесёт, – заметил Мэттью, накинув на плечи своё чёрное пальто.

Он был таким красивым, что Доминик застыл.