— А они… поверят? — выдохнул сильвис, и Эжен улыбнулся.

— Конечно, поверят. Кому им ещё верить, как не нам?

Лихослав опять кивнул. Артау извлёк из кармана сотовый и набрал номер Рафаэля. Хиддр отозвался сразу же, следующие две минуты Посланник излагал ему произошедшее во всех возможных подробностях, со всеми своими догадками и тревогами.

— Комиссия с нашей стороны уже едет, — сказал Рафаэль после короткой паузы. — Лихослава пока никому не показывай. Управление на тебе, Эжен, справишься?

— Я, может, всю жизнь об этом мечтал! — с вызовом усмехнулся артау.

— В следующий раз мечтай о чём попроще, а то тоже исполнится, не дай небо. Мои люди всё будут знать о вас, МД мы пока не скажем…

— Я им верю, господин советник!

— Я твоим — тоже. А вот чужим не совсем. Продержись ещё часок.

— Понял, до связи.

Стоило убрать телефон, как в дверь забарабанили.

— Эжен! — раздался из-за неё взволнованный голос одного из офицеров. — Часть уехавших вернулась. Хотят нас линчевать!

— Иду, Могон, — Эжен в последний раз успокоительно сжал ладонь Лихослава, смотрящего на него с болезненной неподвижностью и страхом, и встал. Кто бы мог подумать, что от его умения держать лицо перед целой группой озлобленных взрослых, вытренированного ещё во времена бродяжничества в десять лет, когда-то будет зависеть куда больше одной жизни.

Вместе с Могоном, взъерошенным, тоже невыспавшимся кейером, они выбежали во двор перед главным зданием, где стояли несколько офицеров и простых солдат от МД — чуть ли не лоб в лоб с уже взявшимися за оружие четырьмя генштабовцами из тех, кто утром отбыл на серебряный завод Тэссеруа.

— Я призываю к тишине! — строго возвысил голос Эжен, останавливаясь позади своих, и те неохотно расступились, открывая проход к скалящемуся офицеру Генштаба. — Пока нет руководства ни у той ни у другой стороны, я главный. Вы отказываетесь подчиняться?

— Своих покрываешь, Посланник? — злобно сощурился генштабовец-вельк, весь в тонких, со скрученную ленту, косах, разметавшихся по широким плечам. — Мы привезли доказательства, что это вы всё организовали!

— Польщён. А где мой коллега для большей легитимности грядущего обвинительного процесса? — усмехнулся Эжен, высоко держа голову. Вельк сплюнул в сторону.

— Твоего любовничка мы оставили на заводе, чтобы не мешался под ногами. О какой беспристрастности может идти речь, когда вы спите в одной постели, Посланники?

— Старшим виднее. Кстати, независимые эксперты к нам уже едут. Будьте добры их дождаться. А то как бы поспешными действиями сами себя не скомпрометировали.

Вельк — Эжен так и не смог вспомнить, как его зовут — на мгновение обернулся на соседа, выслушивающего артау с нахмуренными и сдвинутыми к самой переносице бровями, и, вновь взглянув на Посланника, нехорошо осклабился.

— Мы подождём. Крепка надежда, да не вечна.

Эжен молча смотрел, как генштабовцы уходят, потом разъяснил своим всё по поводу ожидавшейся комиссии и решил вернуться к Лихославу. Кого, интересно, Рафаэль пришлёт к ним восстанавливать справедливость? Уж не Адамаса ли со Стианом, которые уже успели засветиться в распутывании двух не менее взрывоопасных ситуаций?..

Почти два часа после их знаменательного разговора Адамас молчал, глядя в одну точку и никак не реагируя ни на редкие ухабы, попадавшиеся на дороге, ни на горы, быстро вынырнувшие из-за горизонта и неумолимо надвигавшиеся на них. Стиан тоже в своей обычной ипостаси не был любителем пустой болтовни, поэтому не трогал его, размышляя над тем, что пока было известно о случившемся в Серебрене. Факт вскрытия подобной аферы был поразителен вне зависимости от того, кто проворачивал её всё это время, и от ставки стоило ожидать чего угодно. Были ли напавшие на Тэссеруа аркановцы связаны с предыдущими диверсантами? И если да, откуда, чёрт подери, у Азата столько эксклюзивной информации: о слабых местах Посланников, о психологии ГШР и МД? И чем всё-таки так не угодила внешне ничем не примечательная ставка, в подрыве которой погиб за полгода так и не выдавший себя Эрих?

Когда они завернули по направлению к горам, Адамас как будто очнулся. Он тряхнул головой, явно избавляясь от ненужных или неприятных мыслей, и повернулся к Стиану.

— Это кто-то из своих, — тихо проговорил он. — Не Азат. Азат не смог бы так красиво всех подставить. Раньше его диверсанты просто стравливали объединённые отряды, почти без разбору, мешая продвигаться или разрывая неожиданные связи. Сейчас у них бы не получилось, Бельфегор говорил мне, что за месяц работы Посланников взаимная враждебность почти сошла на нет. А для сложных интриг у него агентуры не хватит. Было бы по-другому, столько времени ГШР и МД в дружбе бы не продержались.

— Согласен, — кивнул Стиан. — Верхушка давно подозревает, что есть кто-то внутри, например, МД, действующий сразу против всех. Наладившиеся отношения твоего отца и Аспитиса ему ни в рог не упёрлись.

— Если МД — почему все шишки на него валятся? Почему не по очереди или только на ГШР? Какая разница?

— Есть у меня некоторые догадки… но их я выскажу, когда и если мы выйдем живыми из Серебрена. Ты хорошо общался с Эженом и Лихославом? Я редко имел возможность наблюдать за ними.

— Если ты следил за мной, мог заметить, что после знакомства с Хасом я вообще мало с кем общался, — хмыкнул Адамас, и Стиан скептически вскинул бровь. — Ну, ладно, может, поверхностно… Но с ними я старался не заговаривать, они же никого не видели, кроме друг друга. Спокойный нетерпимый Эжен, задиристый резкий Лихослав — единственное, что могу сказать определённого, до обмана они ни разу не унижались. Может, и здесь врать не будут.

— То есть считаешь, они в этом не замешаны?

Адамас отрицательно качнул головой.

— Они даже умалчивать об этом не стали бы. В том числе под угрозой расправы. В том числе друг над другом…

Стиан промолчал. Он тоже за время своей работы на учебной базе начал думать в отношении артау и сильвиса о чём-то подобном — удивительно, что Адамас понял это всего-то за рваный месяц своего пребывания там. Он сам-то осознаёт, как чувствует людей? Вот уж страховская проницательность…

Следующую треть дороги они вновь не обменялись и словом. Стиан отвлекался лишь на блокпосты, учащающиеся по мере приближения к Дракону, да позже на горную дорогу. За час до подъезда ему позвонил Рафаэль, и Стиан включил громкую связь, чтобы Адамас тоже послушал.

Краткому изложению пересказанного хиддру Эженом терас и хорон внимали в гробовой тишине. Как только Рафаэль закончил, Стиан поинтересовался:

— Кто будет от МД, уже известно?

— Пока нет, — хмуро отозвался хиддр. — Я даже не уверен, что этот вопрос будет решать Аспитис. Не удивляйся, если окажется, что этих людей ты видишь в первый раз.

— Я удивлюсь скорее обратному, Рафаэль, — со злой весёлостью отметил Стиан. — Какие у нас полномочия?

— Разумные. Но равные с экспертами от МД. Делай, что считаешь нужным. Номер приказа пришлю, как всё будет готово. И имейте в виду, туда уже подъехал сын покойного Ксанта Тэссеруа. Мешаться будет вряд ли, но он однозначно считает виноватыми ГШР.

— Понял, Рафаэль. Разберёмся.

Он отключил телефон, и Адамас загадочно улыбнулся.

— Кажется, становится всё интереснее…

Через час они были у ворот ставки Серебрено со стороны МД — почти такого же городка, куда уехал править Бельфегор, разве что чуть поменьше, раскинувшегося на широком плоскогорье между высоких скал. Вход на часть города, принадлежащую ГШР, был дальше на восток, но управленцем в ставке был сейчас Посланник МД Эжен, и встречали гостей в его вотчине. На КПП Стиан сообщил дежурному присланный номер приказа — их пропустили без лишних вопросов. Один из охранников показал парковку, потом проводил до главного здания, по случаю жары стоящего с окнами нараспашку, — именно у него, как и в Абруде, собрались почти все.

Первым Адамас увидел Эжена. За недолгий месяц обучения он запомнил артау худосочным, лёгким, похожим больше на призрака, чем на живого человека, — теперь это был уверенный в себе парень с жёстким лицом и очень холодными, цвета снежной тени глазами. Длинные белые волосы он собрал в тугой низкий хвост без единой выбившейся пряди и, несмотря на отлично видные мешки под глазами, держался прочно и с достоинством.