— Заявлений о новых солдатах не поступало. Все вопросы завтра утром к старшему, — сильвис замолк, к чему-то прислушиваясь, и помрачнел ещё больше. — А лучше вали отсюда подобру-поздорову.

— А если я к старшему? Совсем разболтались, — подошедший к нему близко Адамас чуть ли не под нос сунул свой приказ. — Читай, что написано, солдат? Будем ждать старшего или так меня пустишь, без свидетелей?

— Нам тут уже всыпали по первое число за то, что кое-кто пробрался без свидетелей… — дежурный вчитался в строчки и сморщил нос. — Ладно, проезжай. Парковка справа. Подожди, дай номер пробью.

В отличие от первого пограничника этот возился всего пять минут. Получив обратно свой приказ, а вместе с ним и пропуск по территории и подробно расспросив неприветливого сильвиса, где что в этом военном городке, Адамас отправился ставить машину, чтобы сразу после этого поспешить к недалеко расположенной больнице.

Здесь всё стояло рядом с друг с другом — так, двигаясь в сторону небольшого трёхэтажного здания больницы, Адамас прошёл мимо главного штаба, о чём свидетельствовали стоящие навытяжку у его дверей двое солдат с автоматами. Окна в штабе, занимавшем длинную, в два этажа кирпичную постройку, из-за летней степной духоты были нараспашку, и из одного хорон услышал знакомый голос: уже прибывший Бельфегор распекал кого-то последними словами. Он даже притормозил, прислушиваясь: с трудом верилось, что всегда сдержанный при нём, холодный, цедящий слоги Бельфегор способен так на кого-то орать. Наверное, для военных и низших подчинённых у сына Аспитиса имелся свой тон (и вокабуляр, по большей части состоящий из нецензурщины), призванный вгонять их в ужас, — и он успешно пользовался этим, когда было нужно. Не повезёт, так и по другу тем же утюгом пройдётся…

Поёжившись, Адамас торопливо ступил в холл больницы, сразу отыскивая взглядом уставшую медсестру за приёмной стойкой.

— Здравствуйте, — с улыбкой поздоровался он, держась максимально непринуждённо. — Как мне найти Беккера Златовского?

— Второй этаж, двадцать пятая палата, — медсестра, явно невыспавшаяся аурисса, кивнула в сторону лестницы справа позади себя. — Лифт только грузовой. Пациент в тяжёлом состоянии, вы хотите переговорить с его врачом?

— Нет, вообще-то с ним. Приказ руководства.

— Ну попробуйте. Если что, его врач сейчас в столовой, я сообщу, что вы на визите. Имя?

Адамас назвался, расписался первой же придуманной закорючкой в регистрационной книге и, поблагодарив, пошёл к лестнице. Плана на тот случай, если Беккер окажется без сознания, у него не было, но пока ему везло и надо было этим пользоваться.

Как минимум половина палат на втором этаже оказались пустыми, с открытыми дверьми, как и расположенная у самой лестницы ординаторская. Очевидно, покойный Люк Кейтода и правда неплохо держал свою границу, раз к ним почти не поступало раненых — или хотя бы тяжелораненых, как Беккер. Найдя нужный номер, Адамас осторожно отворил дверь и сразу увидел лежащего на койке подключённого к капельнице и нескольким уже знакомым хорону по их прошлой встрече приборам рейтера — совершенно одного в четырёхместной палате.

Подойдя ближе, Адамас мягко потряс бывшего однокашника за здоровое левое плечо — через правое у него шла бинтовая повязка от туго перетянутой груди. Беккер почти тут же открыл глаза и, с полминуты недоверчиво поизучав Адамаса взглядом, закрыл их обратно.

— Вот и галлюцинации от наркоза, — удовлетворённо проговорил он, и Адамас усмехнулся.

— Если бы, Беккер.

— Да какие реальные. Раньше глюки со мной не разговаривали, — приоткрыв один глаз, рейтер насмешливо уставился им на хорона. — А летать умеешь?

— Летать нет. Могу попробовать выпустить лазерные лучи, — Адамас снял очки, демонстрируя свои импланты, и Беккер расширил уже оба глаза в ужасе. — Правда, тут всё уже зависит от твоего воображения.

— Такого мне даже в кошмарах не являлось, — рейтер осторожно коснулся его руки и тут же отдёрнул пальцы. — Так ты настоящий?! И эти штуки — тоже?

— В нашу прошлую встречу я обещал заехать через две недели… Прости, чуток подзадержался, — виновато проговорил Адамас, надевая очки обратно. — Как ты?

— Живой — и слава ангелам, — хмыкнул Беккер. — Так тебе вернули глаза?

— В каком-то смысле. Это — лучше, чем живые, только вот смотрится жутковато… Слушай, я тут совершенно незаконным путём и, как только до Бельфегора дойдёт с КПП приказ о новом солдате, он пойдёт его искать. А потом мне оторвут голову. Пока я ещё способен слушать, расскажешь, что с тобой и остальными случилось?

— Тебе с начала конфликта или с середины?

— Мне интересен сам диверсант. И твоё мнение — ты наблюдательный.

— Эх, а я-то думал, повидаться приехал… — закатил глаза Беккер и немедленно закашлялся. Придерживая его, краем слуха Адамас уловил где-то внизу грохот взрыва. Поперхнувшийся собственным кашлем рейтер замер, напрягаясь: в наступившей в их палате тишине уже отчётливо различались идущие снизу истошные крики, неясный шум и стрёкот автоматных очередей.

— Думаю, это за тобой, — отрывисто проговорил Адамас, оглядываясь. — Спрячься пока за приборы, я попробую что-нибудь сделать.

Быстро освободив рейтера от капельницы и проводов приборов мониторинга, Адамас чуть отодвинул от стены аппаратуру и кивнул на образовавшееся пространство. Как только подчинившийся Беккер оказался там, хорон вылетел из палаты, притворяя за собой дверь, и, мельком осмотревшись, в два прыжка достиг ординаторской, из которой открывался отличный вид на расположенную напротив палату рейтера. Схватив первый попавшийся под руку тяжёлый металлический предмет (явно какой-то прибор, потому как сверху была приклеена записка со словом «нерабочий»), Адамас выглянул в коридор: судя по приближающемуся шуму, захватчики шли с другой лестницы и вот-вот должны были в нём появиться.

Расчёт оказался верным: не прошло и минуты, как с лестницы в отделение влетел высокий и широкий в плечах солдат с закрытым маской лицом — было видно лишь небольшие глаза и губы, — автоматом наперевес и в уже знакомой Адамасу северной форме МД. Пальнув в воздух, он с ноги распахнул первую же палату, направляя внутрь ствол.

— Хватит всё вешать на МД! — безумно расхохотался он, начиная стрелять по полукругу. В палате закричали, но, как только очередь стихла, а явно двинувшийся рассудком солдат от МД зашагал дальше, Адамас понял, что внизу больше не слышится ни единого свидетельства присутствия напавших на больницу. Что же, он пришёл один?

Во второй раз расстреляв уже пустую палату, солдат наконец добрался до Беккера. От его удара дверь чуть не слетела с петель, однако очереди не последовало — на первый взгляд палата казалась пустой. Пользуясь замешательством врага, Адамас подскочил к нему сзади и изо всех сил обрушил на голову одолженный у врачей под десяток килограмм весящий прибор. Солдат с резким выдохом закачался, выпуская автомат, хватаясь за голову и одновременно пытаясь развернуться. Оружием хорон завладел как раз в ту секунду, когда взгляд нападавшего опять стал осмысленным — рывком довершив разворот, он с рычанием ударил Адамаса в живот, выбивая его в коридор вместе с автоматом.

Хорон долетел до самой стены, так что к дикой боли в животе прибавилась ещё и повторная потеря дыхания, чуть не стоившая ему сознания. Он сполз по стене на пол — чтобы подошедший к нему чужой солдат схватил его за ворот футболки и приблизил его голову к самому своему лицу.

— Это что, очочки? — глумливо поинтересовался он. — Больничные лампы глазки режут? Дай-ка проверим!

Он ткнул основанием ладони Адамаса в переносицу — хорон почувствовал, как у него хрустят позвонки на шее, когда голова с силой откинулась назад — а уж очки и вовсе слетели на пол несмотря на хвалёные магнитные крепления. Но продолжения не последовало; повернув обратно лицо, Адамас увидел, как ошарашенный солдат хватает ртом воздух.

— Это что ещё за чёрт?..

— Пришёл по твою душу, предатель, — улыбнулся ему Адамас, чувствуя, как кровь из носа заливает нижнюю половину его лица, и, отпущенный, рухнул на пол. Всё ещё буравящий его взглядом захватчик резко повернулся в ту сторону, откуда пришёл, — посмотрев туда же, Адамас увидел, как с лестницы в коридор ломятся военные в полной амуниции — их ведущий уже вскинул автомат.