Уже в коридоре дрожь настигла Адамаса вплотную, и ему пришлось хвататься за стены, чтобы не потерять ориентацию. Реальность снова поплыла вокруг, и, если бы не вовремя подскочивший Джей, он бы опять сполз на пол и так бы там и остался. Это было даже смешно: в своё время Адамас проходил курс на выживание и заработал там достаточное количество очков, чтобы не сомневаться в собственной стойкости. Разве может всего один срыв так подкосить?

Усилиями Джея вскоре Адамас оказался на улице, и на свежем воздухе его немного отпустило. Хорон вывел его к асфальтированной дороге, проходящей через весь лагерь и по случаю приезда высоких гостей сейчас окружённой всеми его обитателями. На них с Джеем повернулись сразу все — как будто ждали. Они остановились у левого конца толпы, где стоял Эрих, — напротив через дорогу у самой её кромки на стуле расположился Аспитис со свитой, состоящей из двух близко к нему находившихся охранников: светловолосого велька лет сорока пяти и примерно того же возраста внушительного вида тераса, также знакомого Адамасу по тому памятному эпизоду, отца Десмонда и Доминика Цезаря Шштерна. По правую руку от Аспитиса был Бельфегор, мрачный как туча, дальше — его отряд, весь, кроме как раз-таки близнецов-терасов. Посмотрев вперёд, туда, где дорога упиралась в КПП, Адамас увидел, что ворота открываются, пропуская в лагерь военную машину наподобие тех, что уже стояли на парковке. Доехав медленным ходом до начала левой части толпы, машина остановилась, и к ней тут же подошли Табита и один из охранников.

Почти не осознавая, Адамас отделился от общего скопления народа и вышел на середину дороги, неотрывно глядя на творящееся впереди. Из машины первым появился личный телохранитель его отца Керен Камов, широкий и одновременно максимально подвижный хорон, следом — Рафаэль, и Адамас боковым зрением заметил, как Джей невольно сделал шаг от дороги. Почти одновременно с хиддром на асфальт ступил Рэкс — примерно в такой же форме, как Аспитис, только с гербом ГШР на рукаве, — и Адамас почувствовал, как деревенеет.

Коротко поздоровавшись с Табитой и Дилайлой, Рэкс развернулся и неспешно двинулся в сторону сына. Шепотки в толпе, до его появления сыпавшие предположениями, почему в лагерь решили нагрянуть сразу оба мировых лидера и не связан ли хотя бы приезд Рэкса с тем, что натворил подопечный от ГШР, немедленно смолкли. Адамас же смотрел в его лицо, каменное, с глубоко залёгшей у подбородка складкой, в почти чёрные глаза и больше всего хотел сорваться с места и бежать как можно далеко. Но он остался стоять, пока отец не подошёл к нему вплотную, и даже не опустил взгляда.

Адамас ожидал чего угодно, но к тому, что в следующую секунду произошло, оказался не готов. Не сказав ни слова, Рэкс поднял руку и почти без размаха отвесил ему затрещину — такой силы, что Адамаса снесло с ног, и он повалился на асфальт, рефлекторно хватаясь за вспыхнувшее ухо и щёку одновременно. Рэкс присел рядом на корточки.

— Я жалею, что ты мой сын, — едва слышно, но оттого не менее значительно процедил он сквозь зубы, и Адамас уткнулся лицом в мокрый асфальт: у него вдруг не оказалось сил, даже чтобы подняться. Кто бы мог подумать, что эти слова от человека, которого, как он думал, он давно разлюбил и только лишь резонно побаивался, так больно отзовутся ему и так легко всколыхнут в душе бурю чувств, мнившихся ранее похороненными и забытыми?..

Рэкс уже вставал, более не глядя на сына, когда в мёртвой тишине лагеря раздался насмешливый голос Аспитиса:

— Полегче, Страхов! Ты же не хочешь угробить своего сына, так же как раньше чуть не угробил моего?

Подростки забурлили, не удержавшись от обсуждения такой невероятной новости, и, пересиливая себя, Адамас поднялся на ноги, гордо держа голову. А Рэкс, развернувшись от него, зашагал к Аспитису.

— Я уж и забыл, как звучит ваш голос, Мессия, — ровным тоном проговорил Рэкс, остановившись в шаге от него и никак не реагируя на торжествующий взгляд и нежелание встать навстречу, как полагалось по этикету. — В честь нашего первого нормального разговора с глазу на глаз за последние пятнадцать лет мне бы хотелось надеяться, что он получит своё продолжение ближе к ночи. Есть некоторые моменты, которые необходимо обсудить.

— Как скажешь, старший советник при президенте ГШР, — сверкнул улыбкой Аспитис, видимо наслаждаясь происходящим. — Думаю, в моём плотном расписании найдётся для тебя свободный час.

— Буду весьма благодарен, — Рэкс отвесил лёгкий поклон и немедленно потерял к нему интерес. Совсем близко уже стояли все старшие, и он отошёл к ним, игнорируя и всё так же смотрящего на него Адамаса, и побледневшего Джея.

— Прежде чем мы перейдём к обсуждению более серьёзных проблем, я хочу увидеть пострадавшую девушку, — сказал он Табите, — и потом мою дочь.

— Какая удача, — улыбнулась Табита, кажется, тоже слегка ошарашенная: то ли его методами воспитания, то ли поступком Аспитиса, то ли и тем и другим сразу. — Они в одной комнате в главном здании. Миа утешает её. Я провожу.

— Хорошо. Рафаэль, разберись пока со своим стажёром, — Рэкс мельком глянул на вздохнувшего хиддра и остановил взгляд на подобравшемся Джее. — Так, как мы договорились, и никак иначе.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Рафаэль.

— А с тобой, сын, — Адамас ощутил, как проваливается в те чёрные колодцы, в которые превратились глаза его отца, опять повернувшегося к нему, — я пообщаюсь позднее. Где, кстати, Кристиан?

— Понятия не имею, — выдавил Адамас, оглядев толпу.

— Надеюсь, хотя бы он в этом не замешан. Идём, Табита, показывай.

Когда вся компания скрылась за углом административного здания, а Эрих и Дилайла начали разгонять возбуждённых увиденным курсантов по баракам, Бельфегор кашлянул, привлекая внимание неотрывно следившего за Рэксом отца.

— Второй акт твоего выступления кончился, — с сарказмом напомнил он. — Мы можем теперь поговорить?

— Это о чём же? — Аспитис с интересом взглянул на него.

— Например, о том, какого чёрта я тут забыл! Или ты меня в няньки к младшему Страхову нанял?

— Ах, это… Знаешь что? Принеси-ка мне кофе. А я тебя здесь подожду, — Аспитис сделал рукой жест, как будто отгонял от себя надоедливого поклонника, и, моментно вспыхнув, Бельфегор сердито пошёл в административное здание.

Стоило миновать гостиную, как навстречу ему вынырнула сочувственно улыбающаяся Табита — из коридора, ведущего прямо к кухне с заветным кофе. Надо было задуматься ещё при её появлении, ведь он своими ушами слышал, что она провожала сюда Рэкса, но Бельфегор был в слишком растрёпанных чувствах, чтобы вовремя осознать, что Главнокомандующий от ГШР вместе со своей дочкой и Сати находятся в той единственной комнате, которая располагалась в этом коридоре. Уловив голос Рэкса из-за прикрытой двери, хорон невольно затормозил и прислушался.

— Я не имею права просить об этом, но всё же надеюсь, что со временем ты сможешь простить его, Сати, — непривычно виноватым тоном говорил Рэкс. — И меня тоже. Это я где-то ошибся, раз он посчитал, что может поступить с кем-то вот так.

— Вы здесь ни при чём, — тихо отозвалась Сати. — Мы все почти совершеннолетние. Он несёт за себя ответственность сам. И просить прощения тоже должен сам. Не тратьте своё время.

Бельфегор мысленно охнул от такой дерзости, а Рэкс вполне слышимо усмехнулся.

— Адамас придёт, я ручаюсь. Но со своей стороны, если я что-то могу сделать, чтобы хотя бы частично загладить произошедшее…

— Мне ничего не нужно. А что делать с ним, решайте сами.

— Ладно, договорились. А… он там был один?

— Этого мало?

— Нет, в смысле, ему никто не помогал? Брат, например, тоже сероволосый?

— Нет, совершенно один, — отчеканила Сати, и Рэкс с сомнением хмыкнул.

— Чудеса… Хорошо, раз тут мы разобрались, теперь ты, Миа. Каким ветром тебя так далеко занесло? Ты вроде должна быть в горах со своими друзьями?

— Я и так в горах, — усмехнулась Миа, и от звука её голоса сердце Бельфегора предательски дрогнуло. — А за друзьями дело не станет. В чём проблема?