- Может быть, это просто совпадение? – неуверенно предполагает он, осторожно касаясь рукой колена Шерлока, и тут же отдергивает руку.
Шерлок трактует этот жест как молчаливую поддержку, и, на самом деле, он хотел бы чего-то другого, более интимного, но ведь это Джон, его друг, единственный друг. Всего лишь друг. Шерлок вздыхает, и, чтобы Джон не догадался об истинных причинах его меланхолии, преувеличенно бодро произносит, плохо скрывая горечь:
- Слыхал ли ты что-нибудь о проклятии редких имен?
- Нет, - Джон, похоже, заинтригован. – Что еще за проклятие?
- Когда твое имя достаточно редкое, шанс ошибиться с избранным невелик, тем более, если его имя тоже достаточно редкое, - Шерлок начинает говорить вроде бы в шутку, но на самом деле сейчас его сердце ноет от этих слов, будто от засевшей очень глубоко занозы. – Ну, например, когда тебя зовут Шерлок, а твоего избранного, например… Токуил.
- Так его зовут Токуил… - голос Джона звучит глухо, но Шерлок теряется в интерпретации интонаций, и потому лишь качает головой – какой смысл пускаться в объяснения никому ненужных подробностей.
- Проклятие редких имен, - горько повторяет Шерлок. – Что может быть хуже? Вероятность ошибки мизерная.
- Хуже проклятия редких имен, - произносит Джон с застарелой горечью, - только проклятие распространенных имен. Слыхал, о таком? – Шерлок молчит, опять скашивая глаза – Джон все также смотрит в потолок, запрокинув голову, и кадык на медовой коже ходит ходуном, пока он говорит: - Это когда тебя зовут Джон, а твоего избранного, например… Мэри, - значит все-таки Мэри – сердце Шерлока холодеет. – Первый раз ты встречаешь… Мэри, у которой на руке написано Джон, и тебе кажется, что это оно, то самое, настоящее. Но через год вы расходитесь, потому что она встречает другого Джона, и ты при этом не чувствуешь никакого разочарования, только облегчение от того, что это не она – твоя истинная пара. Второй раз вы едва не убиваете друг друга. У второй Мэри скверный нетерпимый характер, и она просто ненавидит тебя после двух месяцев жизни бок о бок. А дальше все идет только хуже. Одна Мэри за другой, одна за другой… И ты снова и снова ошибаешься, понимая, что каждая из них не твой человек. В какой-то момент ты уже перестаешь верить, что твоя Мэри действительно живет в одном с тобой мире, перестаешь ждать ее, искать в каждой встречной. Ты спрашивал, что может быть хуже проклятия редких имен? Так вот это хуже, Шерлок, это намного хуже, - Джон поднимает голову и теперь смотрит на Шерлока потемневшими глазами.
Шерлок опять отводит взгляд, потому что чувствует, еще немного, и он сорвется, набросится на него, зацелует этот чертов кадык, присосется губами и оторвать его от Джона смогут только мертвым. Они молчат долго. Шерлок плечом чувствует напряжение, исходящее от Джона, которое постепенно растворяется в воздухе. В конце концов, тишину опять нарушает Джон.
- Может быть, дашь ему шанс? – в голосе нет уверенности, но Шерлок на всякий случай кивает – почему бы нет.
Джон встает, направляясь на кухню. Шерлок точно знает, что сейчас он будет заваривать чай. Возьмет чайник с плиты и выльет остатки воды, чтобы наполнить свежей. Включит комфорку, достанет с верхней полки свой любимый сорт, звякнет ложечкой. Шерлок осознает, что идет на кухню следом за Джоном, только когда садится на свое место за столом. Боль опять пронзает сердце – он слишком увяз в Джоне, слишком зависим от него, ему нужно быть рядом, чтобы чувствовать себя хорошо. Как этот Токуил может стать Джоном? Это невозможно.
Шерлок все же соглашается на свидание с Токуилом Хэмишем. Токуил настойчив, но при этом достаточно деликатен. Шерлок просто не может найти повода сказать «нет». Кроме того Джон что-то говорил о шансе… Шерлок не верит в этот шанс, когда соглашается встретиться в ресторане «The Capital». У Джона также свидание в этот вечер. Шерлок уже облачен в темно-синий костюм для выхода, и сейчас стоит в комнате, делая вид, что поправляет запонки. На самом деле он смотрит на отражение Джона в зеркале, которое старательно повязывает галстук. Джон поглощен процессом и не замечает, как Шерлок наблюдает за ним. Сердце опять сжимается в тоске. Шерлок совсем не хочет идти в этот дурацкий претенциозный ресторан на дурацкое свидание с дурацким Токуилом. Еще более он не хочет отпускать куда-то Джона, но разве он имеет право что-то запрещать или разрешать Джону? Джон – взрослый и самостоятельный мужчина, и ему совсем неинтересны страдания Шерлока. Узел получается кособокий и непропорциональный. Шерлок морщится и в два широких шага добирается до Джона. Он разворачивает Джона к себе и мягко отводит его руки. Развязав тот ужас, который навязал себе Джон, он ловко и неторопливо начинает вязать классический виндзор.
- Значит, Мэри твой избранный? – небрежно интересуется Шерлок.
- Нет, что ты, - Джон мотает головой, - совсем нет, - пальцы Шерлока на мгновение замирают на гладкой ткани галстука.
- Но ты все равно идешь с ней в ресторан, - голос Шерлока почти равнодушен.
- Это совсем другое, - Джон пожимает плечами и облизывает губы.
Шерлок видит это, потому что ему совсем не обязательно смотреть на галстук – процесс виндзороплетения доведен до автоматизма. Узел выглядит идеально, и Шерлок не может отказать себе в маленькой слабости: он опускает воротник рубашки и как бы случайно касается пальцем гладко выбритой кожи Джона. Будто электрический заряд проходит сквозь него. Шерлок отдергивает руки и отступает.
- Ну вот, так лучше, - выдыхает он и отворачивается, боясь увидеть в глазах Джона понимание и сочувствие.
Его жалеть не надо. Сейчас он соберется с духом и пойдет на чертов ужин к шотландскому Токуилу, чтобы весь вечер слушать об акциях, индексах и котировках. А Джон будет улыбаться своей Мэри, рассказывать анекдоты и пить красное сухое вино под хорошо прожаренное мясо, а потом они пойдут к Мэри, чтобы заняться сексом, потому что любовью занимаются только избранные. Но у Джона весьма активное либидо, у него есть потребности… Шерлок обрывает себя, сожалея, что не может быть на месте Мэри.
Ужин с Токуилом не задается с самого начала. Шерлок изо всех сил старается увидеть в этом человеке хоть одну привлекательную черту, но все, буквально все в нем отталкивает: от холодных светло-голубых глаз до вкрадчивого неискреннего смеха. Токуил неприятно щелкает пальцами, когда чем-то озадачен, он слишком долго вглядывается в цены меню, фальшивит, насвистывая «Les filles de Cadix» и слишком активно вгрызается в мясную закуску. Шерлок видит все недостатки и грязные секреты Токуила: от скупости до ксанакса на завтрак. Они определенно и совершенно не подходят друг другу, даже если имя Шерлок будет красоваться метровыми буквами на его лбу. Шерлок срывается в разгар речи о доходностях акций Майкрософта. Он сыт по горло и акциями, и Токуилом. Бросив салфетку на нетронутый ужин, Шерлок поднимается и просто уходит, не попрощавшись. Он выходит из ресторана и некоторое время бредет по улице, толком не понимая, куда и зачем направляется, но постепенно в голове формируется образ того места, где он хотел бы сейчас быть. Единственного места, где он должен быть. Шерлок шагает к дороге и взмахивает рукой, чтобы поймать кэб, который останавливается словно по мановению волшебной палочки. Они мчатся по вечернему Лондону, и Шерлок, глядя в окно на проплывающий мимо город, чувствует себя впервые легко и просто. Он ничем не обязан судьбе, так горько подшутившей над ним. Ему плевать, что его избранным оказался этот идиот Токуил. Это ровным счетом ничего не значит. Шерлок просто возвращается домой. Когда такси останавливается напротив 221 «Б», Шерлок быстро расплачивается и выскакивает из машины. Он взбегает по лестнице в их с Джоном квартиру и в изумлении останавливается на пороге: камин зажжен, тихо работает телевизор, а где-то на кухне Джон заваривает чай. Этого не может быть – Джон же должен быть на свидании. Шерлок осторожно закрывает за собой дверь и, не сняв пальто и мокрых ботинок, проходит на кухню, останавливаясь в дверном проеме.
