Смотреть на Джона вообще – тихая радость для сердца, а на Джона, заваривающего чай, счастье, в котором заключены и уют дома, и надежность друга, и восторг любимого. Джон, определенно, чувствует спиной присутствие Шерлока, потому что оборачивается к нему, удерживая в руках жестяную банку с черным чаем. Он видит Шерлока, и в глазах загорается та же радость, которую испытывает сейчас Шерлок. Джон улыбается и что-то говорит Шерлоку, но Шерлок не слышит, потому что смотрит на двигающиеся губы Джона и мечтает их поцеловать. Джон замолкает, хмурясь, наклоняет голову к плечу, и тогда Шерлок отлипает от дверного косяка.

- Да пошло оно все, - с какой-то отчаянной решимостью произносит он, подходит к Джону и целует его.

Это почти целомудренный поцелуй – касание губ, едва ощутимое дыхание, тепло щеки. Шерлок видит близко-близко округлившийся глаз Джона, чья синева медленно темнеет, от расползающегося в стороны зрачка. Шерлок вдруг пугается того, что Джон может его оттолкнуть. Шерлок почти уверен, что Джон его оттолкнет, а зная нрав друга, скорее, даже ударит. Шерлок уже готов отступить, готов извиниться, готов принять удар, потому что заслужил, но в это время Джон сам целует его.

Поцелуй Джона совсем не целомудренный, а скорее жадный, голодный, истосковавшийся. Джон сминает его губы, впивается в него, углубляется, проникая в приоткрытый рот Шерлока языком. Шерлок ошеломлен таким напором, он растерян, и при этом полностью во власти Джона, который может делать с ним в этот момент все, что угодно. Шерлок отдает Джону всю инициативу, позволяя терзать свой рот, язык и губы, вылизывать, посасывать, покусывать и опять и опять упоительно целовать. Эта интерлюдия заканчивается высыпавшимся на пол чаем и нехваткой воздуха. Джон, задыхаясь, отстраняется, удерживая тянущегося к нему Шерлока на расстоянии вытянутой руки, а Шерлок не хочет и не может разъединиться с Джоном. Ему нужно назад, ближе, кожа к коже, губы к губам. Перед глазами мелькают черные мухи на фоне белых всполохов.

- Дыши, Шерлок, дыши, - шепчет Джон, все еще удерживая Шерлока руками за плечи, - дыши…

Шерлок делает один глубокий вдох, за ним другой, чувствуя, как проясняется зрение, и напряжение постепенно отпускает. И тут приходит осознание того, что ДЖОН ЕГО ПОЦЕЛОВАЛ. Шерлок медленно поднимает руку и проводит по влажным чуть припухшим губам Джона.

- Ты поцеловал меня… - шепчет он.

- После того, как ты поцеловал меня, - Джон серьезен.

Его взгляд темен и опасен – тот случай, когда Джон Ватсон собран и готов к бою. Шерлок проводит рукой по щеке Джона, по его твердой шее. Жестяная банка с пустым звоном падает на пол, а Шерлок оказывается вжатым в Джона именно так, как и хотелось: жестко, плотно, до боли. Джон обнимает его со всей силы, оставляя на коже синяки, Джон целует его в губы, в подбородок, в щеку, в шею, Джон хочет его, Джон, кажется, любит его… Шерлок чувствует, что внутри пузырится счастье, радостное ликующее счастье, от которого становится легко и просто. И никакие имена и предназначения не стоят между ними, все это бред и ерунда по сравнению с подлинным чувством, родившимся, теперь Шерлок знает это точно, вместе с ним.

Они перемещаются из кухни в спальню Шерлока, по дороге сбивая все, что стоит на их траектории. Бедная миссис Хадсон, вероятно, будет в ужасе от учиненного погрома. В темноте ночи, когда не видно чужих имен на коже, Джон раздевает Шерлока бережно, словно священнодействует, а у Шерлока не хватает терпения, и он срывает с Джона одежду, не озаботившись такой мелочью, как расстегивание пуговиц. Они падают в лоно кровати клубком перепутавшихся конечностей, потому что Шерлок по-прежнему боится разъединиться с Джоном хоть на секунду. Но Джон тактично не замечает этого страха, когда покрывает поцелуями кожу Шерлока, когда берет в рот его плоть, когда проникает в него своей жаждущей разгоряченной плотью. Они любят друг друга всю ночь, то нежно и бережно, то страстно и грубо, то почти сонно и лениво, и вновь с жадностью первого раза. Они засыпают под утро не удовлетворенные, не насытившиеся, не налюбившиеся. Шерлок знает, что Джона ему будет теперь всегда мало, и почему-то это его уже не пугает. Шерлок просыпается первым на рассвете, наблюдая за тем, как спит Джон, закинув на Шерлока ногу, удерживая его одной рукой и подложив под голову другую. Джон спит тихо, его рыжие ресницы трепещут в золотистых лучах солнца, а губы чуть приоткрыты. Шерлок хочет поймать его дыхание, но боится потревожить, и потому просто смотрит, лаская взглядом. Джон просыпается внезапно, просто распахивает безмятежно-синие глаза. Минута уходит на осознание того, где он и с кем. Шерлок боится прочитать на лице Джона сожаление, и облегченно выдыхает, читая радостное неверие. Джон смущенно смотрит на Шерлока, который делает то, о чем мечтал все утро – наконец-то целует его.

- Почему ты вчера сбежал от Мэри? – спрашивает Шерлок, задумчиво разглядывая припухшие губы Джона и засосы на шее.

- Даже не знаю, - Джон внимательно смотрит на него, - подумал, лучше провести вечер одному, чем в пустой болтовне. Подумал, что ты захочешь чай, когда придешь домой…

- Спасибо, - Шерлок серьезен, - спасибо, что ты вернулся.

- Ты тоже вернулся, - Джон улыбается. – Так, хватит валяться. Как говорила моя мама, Джон Хэмиш Ватсон, перестань лениться и поднимайся. Завтрак – залог хорошего дня! Что ты хочешь? Омлет или яичницу?

Шерлоку кажется, что мир вокруг останавливается. Он смотрит на Джона во все глаза, до конца не смея поверить тому, что только что услышал. Так не бывает. Так просто не бывает. Стоило только послать судьбу подальше, разуверившись в ее мудрости, как она выкидывает очередной фортель.

- Джон Хэмиш Ватсон? – переспрашивает он шепотом, боясь поверить собственным ушам.

- Только никому не говори, - просит Джон. – Не люблю это имя, - Шерлок медленно кивает.

- А то самое имя, вроде Мэри, Скотт? Нет, Уильям? – голос Шерлока все же дает петуха.

Джон смотрит на него, удивленно кивая:

- Как ты догадался про Уильяма? Второе по распространенности имя в Великобритании после Джона. Но как ты… Хотя, о чем это я, это же ты… - Джон неуверенно улыбается, и тут Шерлок начинает хохотать.

Его смех истерический, с подвизгивающими нотками, до икоты и слез, и теперь Джон смотрит на него с опаской. Шерлок должен перестать смеяться, чтобы не пугать Джона своей реакцией, но не может. Вместо этого он снимает именной браслет и протягивает ему руку с именем «Хэмиш» в цвете индиго, и до Джона, наконец, доходит. Он сам неверяще снимает свой собственный браслет и протягивает руку с именем «Уильям» в голубовато-зеленом цвете и то и дело переводит взгляд с одного имени на другое, не в силах поверить в истину.

- Уильям… Шерлок… Скотт… Холмс, - кое-как выдавливает из себя сквозь приступы смеха Шерлок, - приятно… познакомиться… Джон… Хэмиш… Ватсон.

Но белое лицо Джона пугает. Смех резко обрывается. Шерлок склоняется над Джоном, заглядывая в его глаза:

- Что, Джон? Что?

- Я всегда знал, что это ты, - шепчет Джон. – Всегда. Вот тут знал, - он стучит себя по груди в районе сердца. – Только понять не мог, почему ты - Шерлок… Значит, этот Токуил – все же совпадение?

- То самое, маловероятное, - подтверждает Шерлок. – Скажи, почему ты так упорно встречался с девушками, если твой избранный Уильям? – от смеха не осталось ни следа, Шерлок хочет выяснить все до конца, чтобы не жалеть ни о чем.

- Когда ты в Бартсе назвал свое имя, я решил, что больше не хочу ждать Уильяма. Если единственный мужчина, с которым я хотел бы связать свою жизнь, оказался не моим избранным, то никакой другой мужчина мне не нужен, - у Шерлока сердце ухает куда-то в пятки, так ему сладко и больно это слышать. - А женщины… - Джон горько усмехается, - чтобы не чувствовать себя одиноким, не думать постоянно о тебе. Только это не помогало, поэтому и перестал с ними встречаться.