- Значит, ты должна была видеть, как Виллина забрала душу твоей маму, - говорит он теплым ласковым голосом, от которого сердце Шерлока делает кульбит и не хочет возвращаться в грудную клетку, прыгая, словно сумасшедшая белка. – Маме будет хорошо в Волшебной стране, ты должна перестать плакать, дорогая, однажды, вы с ней встретитесь.
Долли отрывается от стальной груди Джона и качает головой:
- Ее забрал Огненный бог, потому что она не хранила тайны Волшебной страны. Он придет и за мной. Я никогда не увижу маму, потому что Огненный бог не позволит нам быть вместе. Мы будем наказаны одиночеством навечно.
Джон растерянно молчит. В игру включается Шерлок:
- Думаю, мама обязательно что-нибудь придумает и придет за тобой, - Долли замирает и смотрит на него удивленно.
Потом кивает:
- Да, мама обещала, что заберет меня, когда ее увезли в лечебницу. И она забрала меня этой ночью. Сбежала из лечебницы и пришла за мной. Только Огненный бог догнал нас и забрал ее… - Долли нерешительно улыбается: - Мама всегда держит слово. Значит, она придет за мной, - судорожно вздохнув, Долли укладывает голову на плечо Джона. – Нам туда, - машет она рукой в сторону, - там Священная пещера, из которой можно связаться с кем-то самым близким.
Шерлок размышляет над указанным направлением (сам бы он выбрал другое) и, рискнув, поворачивает туда, куда махнула Долли. Тотошка с радостным лаем первым устремляется туда, весело задрав хвост. Дорога становится легкой и быстрой. Проход расширяется, свод поднимается над головой, и даже воздух прибывает, свежий и чистый, будто бы где-то рядом находится выход на поверхность. Вот только под ногами все чаще попадаются обглоданные скелеты мелких неизвестных животных, да количество жевунов прибывает в геометрической прогрессии. Они, все трое, старательно не замечают этих тревожащих признаков, только Джон периодически нервно сглатывает, отчего его кадык волнующе дергается, заставляя бедное сердце Шерлока учащенно биться. Это все от сексуальной неудовлетворенности, думает Шерлок. Он раз и навсегда решил для себя однажды, что секс для него не интересен, заменив физиологию играми разума, но почему-то именно здесь и сейчас спящее либидо вдруг просыпается, чтобы будоражить Шерлока и желать странного. Они спешат в Священную пещеру, поверив на слово сумасшедшей девочке с ее видениями и плохой наследственностью, и Шерлок даже не сомневается, что эта пещера ждет их впереди, суеверно стараясь не думать об обещанном звонке самому близкому. Появление пещеры возвещает ослепительный золотистый свет, за которым следует грозное рычание. Джон, словно споткнувшись, останавливается, хватая Шерлока за рукав. Девочка испуганно вскрикивает, и тогда присмиревший было Тотошка отважно бросается вперед, перепрыгивая через разбросанные по полу кости. Короткая схватка заканчивается жалобным предсмертным хрипом Тотошки, а затем мощные зубы, хрустя, перемалывают кости бедного животного. Этот неравный бой дает Шерлоку столь необходимое время, чтобы привыкнуть к яркому свету, и тогда начинают проступать контуры огромного вроде мастифа пса. С его зловонной морды капает слюна и кровь, а мощные челюсти работают, дробя на зубах кости Тотошки. Под ногами зверя суетятся жевуны, подбирая то, что осталось от Тотошки. Шакалы, вот кто они такие, падальщики, Шерлок брезгливо морщится. Рядом прозревший Джон сдавленно охает, хватая Шерлока за руку, а потом поворачивает к нему побелевшее лицо.
- Позаботься о Долли, - просит он едва слышно, передавая ему на руки девочку, а сам, мужественно выпятив грудь, бросается на отрыгнувшего сытую усмешку зверя.
Шерлок не успевает остановить его, когда Джон выхватывает из-за спины меч, о существовании которого Шерлок даже не догадывался, и бросается на пса. Девочка вжимается в Шерлока, а Шерлок, обнимая ее, не может оторвать глаз от схватки. Они кружат друг напротив друга, Джон и пес, не нападая, но и не расслабляясь, играя на нервах, выжидая. Первым не выдерживает этой психической атаки пес, бросаясь на Джона яростно, собираясь намертво сомкнуть желтые зубы на его беззащитной шее, но Джон успевает раньше. Он делает обманный маневр, подныривая под взметнувшееся вверх тело пса, и выставляет вперед меч, на который пес и приземляется своей мощной грудью. Он накрывает собой Джона, и некоторое время Шерлок боится того, что тот погиб, погребенный под тяжеленной тушей, из которой, в районе позвоночника, торчит лезвие меча Джона, как надгробный крест. Но вот появляется рука Джона, которая с натугой сталкивает вздрагивающее в предсмертных судорогах тело пса в сторону, и вот уже он сам, помятый, но не сломленный, поднимается на ноги. На истекающего смрадной кровью зверя тут же набрасываются бывшие его соратники-жевуны, вгрызаясь мелкими зубами в шкуру и разрывая ее на части, и вот уже пес покрыт этими серыми кровожадными созданиями, словно спелая груша жужжащими пчелами. В наступившей тишине слышно мерное чавканье и хруст – жевуны заняты делом.
- Нам туда, - Долли показывает за спину Джона, откуда разносится чистое золотое сияние, - это Священная пещера.
Джон оглядывается в нерешительности, но Шерлок уже идет туда, огибая по дуге труп пса. Они замирают на мгновение на пороге, плечом к плечу, Шерлок, все еще одетый по-крестьянски, и Джон в заляпанных кровью доспехах. Девочка на руках Шерлока с жадностью смотрит на то, что стоит в самом центре пещеры, испуская волшебное сияние. Шерлок невольно улыбается, не веря своим глазам. Очевидное озвучивает Джон:
- Телефон?
- Да, - кивает Долли, - золотой телефон. Вы имеете право на один звонок. Можно, я первая? – она спрыгивает с рук Шерлока и, не дожидаясь разрешения, бежит к стоящему на невысоком валуне сияющему телефону, старомодному, без диска и цифр.
Она хватает трубку, вертит ручку с боку и кричит:
- Маму, дайте мне мою маму, пожалуйста! Мамочка! Мамочка! Мамочка! Я хочу к тебе! Забери меня! Пожалуйста, мамочка! Я хочу к тебе! – Шерлок смотрит на Долли, а потом переводит взгляд на Джона.
Его лицо застыло в скорбной гримасе, а из уголка синего, как небо, глаза выкатывается слеза. Джон смаргивает ее сердито и сжимает кулаки. Он не верит в то, что Долли говорит с мамой. Он, определенно, считает их всех, здесь присутствующих, ненормальными. Но сам Шерлок, за три года наркоманской жизни привыкший к чудесам и не такого свойства, лишь улыбается. Даже если это галлюцинация, пусть она будет. Долли кладет трубку и торжественно смотрит на них, улыбаясь:
- Мамочка скоро заберет меня! Она сказала, что победила Огненного бога и теперь она сама – Огненный бог! Мы всегда будем вместе! Всегда! – Джон молчит, а Шерлок улыбается.
- Поздравляю, Дороти, вот ты и добралась до исполнения своего желания, - говорит он. - Что там насчет звонков, их лимит еще не закончился?
- Нет, - Долли качает головой, - каждому по звонку. Твоя очередь, Джон, - она отступает вглубь пещеры, уступая место Джону.
- Бред какой-то, - бормочет Джон, - какая тут может быть связь? Провода обрезаны, телефонная линия устарела, - но все же он снимает трубку и глаза его удивленно округляются: - Да, - произносит он растерянно, - здравствуйте. Мне… Мне, пожалуйста, три девятки. Да… Экстренная служба? Я должен сообщить о взрывах в лондонском метро… - Джон говорит четко и ясно, по-военному, и Шерлок удивленно думает, что ему, определенно, пошла бы армейская форма.
Когда Джон кладет трубку, Долли смотрит на него с сожалением:
- Ты же мог позвонить кому угодно, даже самому невероятному человеку, а позвонил в службу спасения… - она качает головой неодобрительно.
Джон проводит пятерней по взмокшим волосам:
- Возможно, еще остались живые, возможно, от взрыва погибли не все, - говорит он взволнованно. – Я не должен был убегать…
Шерлок решает, что Джон в своем альтруизме безнадежен. Что, все Джоны таковы? Он делает решительный шаг вперед, оттирая плечом Джона от телефона, и снимает трубку.
