- Знаешь эту историю, значит? И знаешь, почему никто о ней не говорил? Тогда, скажи мне, какого чёрта эта вшивая газетёнка оказалась здесь?!

Парень смотрел на меня так, словно я была сумасшедшей. На секунду мне даже показалось, будто я увидела жалость в его глазах. В тот момент захотелось скрутить газету и бить ею его очень долго и так сильно, чтобы синяки остались. Возможно, это были не самые добрые мысли, но в тот момент было наплевать на всё.

- А может, ты немного отстала от жизни? – спросил парень. – Висит здесь эта газета или нет – теперь это не имеет смысла. Что бы там ни пытались сделать, как бы ни пытались замять это дело, вся правда всплыла ещё в прошлом году. Теперь же просто появилось подтверждение.

- Подтверждение?! – не выдержав, завопила я. – Да мне наплевать, нужно вам подтверждение или нет! Все бы уже давно забыли об этой истории, если бы один недоумок не сделал этого!

- Ты так уверена в этом? – внезапно холодно произнёс Эйтан. – У меня создаётся ощущение, словно ты вообще не замечаешь того, что происходит вокруг, пока тебе не ткнут этим прямо в лицо. Или вы с Гардинером не настолько близки?

- Мы с ним достаточно близки, так что не тебе мне что-либо говорить! И вообще, Эйтан, это уже!..

В следующий момент я почувствовала, как чья-то рука зажала мой рот, не давая возможности говорить. Секундой позже мне закрыли глаза и прижали к себе. Я схватилась за эти руки, попытавшись убрать их, а в следующую секунду услышала голос Майка:

- Чем больше будешь оправдываться, тем будет хуже. Разве ты обязана перед кем-то отчитываться?

Не давая мне возможности что-либо сказать, Джевонс, казалось, чудом минуя толпу, под конец всё же набежавшую сюда, дабы посмотреть, чем дело кончится, поволок меня куда-то, до сих пор не открывая мне глаз и рта. Я регулярно спотыкалась и путалась в собственных ногах, пока, наконец, не прозвенел звонок, а через некоторое время парень уже освободил меня.

- Что ты делаешь?! – спросила я, резко развернувшись к нему лицом. – Почему ты просто взял и спокойно ушёл оттуда, да ещё и меня уволок? Они, между прочим, не только моего парня грязью поливают, он же твой друг! Так какого чёрта?!

Я буквально задыхалась от обиды. Мне хотелось схватить что-нибудь тяжёлое и отправиться крушить всё на своём пути. А если бы под руку мне попался Эйтан, даю слово, я бы свернула ему шею. Настолько я была зла, поэтому постепенно это чувство, превращающееся в самую настоящую ярость, выплёскивалось на Майка, поведение которого было мне более, чем непонятно. Однако его это, по всей видимости, не смущало. Брюнет, на лице которого не дрогнул ни один мускул, посмотрел на меня ничего не выражающими глазами, после чего сказал:

- Эту ситуацию можно сравнить с ситуацией в суде. «Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас». Я видел реакцию окружающих. Своими словами ты делала Филу только хуже.

- Да как так?! – искренне не могла понять я. – Хочешь сказать, что лучше бездействовать и позволять им делать всё, что вздумается?!

Как хорошим школьникам, нам следовало бы уже разойтись и отправиться на занятия, однако никто не торопился этого делать. Оставаясь на месте, мы оба продолжали смотреть друг другу в глаза, словно играли, дожидаясь, пока кто-нибудь отведёт взгляд.

- Мы не будем бездействовать, - неожиданно сказал Джевонс. – Прямо сейчас мы пройдёмся по школе и снимем все объявления, если кто-то развесил их ещё где-либо. А потом мы пойдём на урок. И никому не скажем о том, что здесь произошло.

- Ты действительно веришь, что никто не скажет Филу и остальным о произошедшем?

- Нет, не верю. Но мы можем хотя бы убрать все объявления.

Я слушала его и не верила собственным ушам.

- Почему ты такой спокойный? – только и спросила я.

- Потому что знал, что рано или поздно это произойдёт. И Фил тоже знал. Мы учимся в школе для богатеньких деток, чьи родители готовы исполнить любую волю своего чада по первому зову. Что бы те ни захотели, в кратчайшие сроки они получат это. Во всяком случае, у многих дела обстоят именно так. Если ты думаешь, будто мне всё равно, то нет, мне не всё равно. Я просто не хочу кричать и выражать множество негативных эмоций тогда, когда это не принесёт ровным счётом никакой пользы.

- Ты придерживался той же политики, встречаясь с Лили? Если так, то, кажется, я знаю, почему она тебя бросила! – выпалила я, не подумав, в следующую секунду пожалев о сказанных мною словах.

На лице Майка по-прежнему не отразилось никаких эмоций. Продолжая всё так же смотреть на меня, он просто сказал:

- Я «веду себя отстранённо и цинично в серьёзных ситуациях» и именно поэтому «на меня нельзя положиться». Рядом со мной «нельзя чувствовать себя спокойно и уверенно», а также я, пожалуй, слишком часто делаю вид, что мне «наплевать на окружающих». Если ты подумала именно об этом сегодня, тогда мне жаль, - парень на секунду прикрыл глаза и, готова поклясться, что я видела, как на секунду он сжал губы, словно еле сдерживая какие-то эмоции. Однако в следующую секунду он убийственно спокойным тоном произнёс: - Правда, извини меня. Но обо всём этом можно поговорить и позже. Ты вернись к доске объявлений, а я пройдусь по школе и посмотрю, нет ли где ещё каких-либо внезапных фактов из жизни Фила.

Развернувшись, Джевонс быстрым шагом направился в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Как ни странно, у меня не было порыва остановить его и извиниться. Не знаю, с чем это связано, но на миг мне показалось, будто все мои чувства заморозили. Даже не проводив его взглядом, я побежала обратно к этому злосчастному стенду. Приблизившись к нему, я начала яростно срывать все объявления, где было написано что-то о Гардинере. Их было всего три. Во всех одинаковое содержание, одинаковые фото, словно кто-то случайно сделал три копии и вывесил, чтобы не пропали.

Когда бумажки оказались у меня в руках, я живо скомкала их, но в следующую секунду, передумав, почему-то развернула. Отойдя от стенда, я подошла к стене и, прислонившись к ней спиной, медленно опустилась на пол, положив рядом с собой две копии. Одну положила на пол, другую взяла в руки и принялась отрывать от бумажки маленькие кусочки. Один за другим. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый… Я делала это бездумно, наблюдая одновременно и за тем, как уменьшается количество бумаги у меня в руках, и за тем, как растёт кучка клочков возле меня.

Зачем я сказала это Майку? Кто сделал это и почему? Кому Фил уже успел насолить? Или это всё те же люди? Что Джевонс имел в виду, сказав, будто они оба знали о том, что это должно произойти? И, самое главное, когда это, чёрт возьми, закончится?!

Мои эмоции по-прежнему словно оставались замороженными, а я сама бродила остаток дня, как будто была где-то не здесь. Для меня этого дня словно не было. Я не заметила, когда разорвала в клочья все объявления. Практически не помню, как зашла в класс. Кажется, я получила «пятёрку» по биологии за ответ у доски. По-моему, я сегодня улыбалась, смеялась и, кажется, Майк тоже. Да, я точно видела, как он чему-то улыбался, разговаривая с Генри. Определённо. Мы оба улыбались. Но была в этом одна странность.

Было ощущение, словно вокруг нас не улыбался никто. Дженни и Лили, поначалу попытавшиеся расспросить меня о том, как я себя чувствую, за весь день, казалось, ни разу не улыбнулись в ответ на мою реплику. Мне даже показалось, что весь день говорила я одна, хотя раньше мне больше нравилось слушать их обеих. Помню, сегодня я много спрашивала Дженни о том, с кем же она тогда пошла на свидание. Кроме того, что это француз, я ничего не запомнила. Я вообще мало что запоминала в этот день.

Майк, с которым приходилось сталкиваться по нескольку раз за один только перерыв, казалось, был в подобной ситуации. Улыбаясь Генри, он не получал ответной улыбки. Пожалуй, это несколько неловко.

Кое-как прошёл день, закончились уроки. Я помнила, что мне нужно было встретиться с папой, так как он ещё утром сказал о своём желании кое-куда съездить со мной, но я не торопилась, хотя видела нашу машину из окон школьного коридора. Попрощавшись с подругами, которые ушли вперёд по моей просьбе, я крайне медленно спускалась по лестнице, держа в руках телефон и глядя на картинку, стоявшую на заставке. Как же мне хотелось позвонить Филу, рассказать обо всём, пожаловаться, попросить, чтобы он меня выслушал… Но было нельзя. Тогда я подумала, что было бы неплохо позвонить Алексу. Он же ходячий позитив, значит, должен хоть как-то поднять мне настроение!.. Нет, пожалуй, это плохая идея.