– Если хочешь поработить нацию, начинай с уничтожения наиболее образованных ее слоев. Так они и поступают.

После такой международной огласки продолжать гонения на интеллигенцию стало для большевиков затруднительно.

Тогда в мае 1922 года по настоянию Ленина была принята статья Закона о наказании, разрешающая заменять смертную казнь высылкой из страны, эту статью и стали применять к интеллигенции. Настоящими «архитекторами» высылки были Троцкий[8] и Зиновьев. По указанию Троцкого в мае 1922 года судили и решением «тройки» приговорили к расстрелу пятьдесят профессоров медицины и известных врачей за то, что они якобы неправильно лечили раненых на войне[9]. Нарком здравоохранения Николай Семашко и председатель ВЧК Феликс Дзержинский составили список, а Троцкий и Сталин утвердили их высылку в Германию 24 мая. Веймарская республика согласилась принять врачей, считая их полезными для себя профессионалами. Буквально на следующий день, 25 мая, у Ленина произошло первое кровоизлияние в мозг и оказалось, что его некому лечить – самые опытные доктора были уже высланы. Он не получал правильного лечения, и это тоже ускорило его смерть.

2 июня 1922 года в газете «Правда» была напечатана статья Троцкого «Диктатура, где твой хлыст?», в ней он нападал на критика Айхенвальда и его «буржуазный» подход в книге «Поэты и поэтессы» называл его классовым врагом[10].

Троцкий обладал острым умом и бойким пером, но и то, и другое работало в одном направлении – укрепления власти и усиления террора.

В августе 1922 г. были арестованы шестьдесят семь интеллигентов, в том числе Айхенвальд, Бердяев и другие философы, историки и писатели, которые собирались в салонах Лосского и Тарле. Список был составлен сотрудником ВЧК Яковом Сауловичем Аграновым, одесским евреем, бывшим комиссаром. Всех арестованных допрашивали и судили за политические воззрения. Их приговорили к смертной казни, заменив ее высылкой. 30 августа Троцкий в интервью иностранной корреспондентке Луиз Брайант, которая была коммунисткой по убеждениям и вдовой американского журналиста Джона Рида, воспевшего русскую революцию в книге «Десять дней, которые потрясли мир», назвал это решение «актом милосердия».

В сентябре и октябре 1922 и в марте 1923 года из Петроградского порта отплывали немецкие пароходы «Обербургомистр Хакен» и «Пруссия», на борту которых находились высылаемые из России интеллигенты – друзья Тарле. Большевики высылали «мозги России».

На причале было мало провожавших – люди боялись показать свою причастность к осужденным. Тарле и Кони, стоя почти в полном одиночестве, грустно махали отплывавшим платками. Их самих пока еще не вызывали для высылки. Из Парижа Тарле уже пришло предложение занять престижное место профессора университета Сорбонны, но он отказался. Тем, кто уговаривал его уехать, он отвечал:

– Я русский историк и хочу видеть историю России своими глазами.

Пароходы с высланной интеллигенцией он назвал «пароходами философов».

В стране оставалось все меньше мыслителей, людей, которые не подчинялись непреложному правилу большевистского единомыслия.

Павел Берг не мог, конечно, знать подоплеку политической власти в стране. Он пришел служить в Красную армию необразованным парнем, но обладал при этом впечатлительным и пытливым умом. Несколько встреч помогли формированию его мировоззрения и отразились на всей его жизни. Первая встреча была с комиссаром Львом Мехлисом. Наблюдения за ним пробудили в Павле настороженное отношение к большевистской идеологии. В его понимании комиссару полагалось показывать пример высоких принципов, которыми коммунисты любили похвастать, но в действительности Мехлис не имел четких убеждений, всегда только старался держаться поближе к штабному начальству и во всем ему поддакивать. Эти наблюдения выработали в Павле скептическое отношение к речам комиссаров вообще.

Это был скептицизм негативный, скептицизм отрицания – отражение недоверия. Существует и другой вид скептицизма – происходящий от глубокого понимания, зарождающийся как результат знаний и информированности. В трансформации скептицизма из негативного в позитивный Павлу помогла вторая важная встреча – с писателем Исааком Бабелем. Самой своей профессией и яркостью своей личности Бабель способствовал расширению кругозора Павла и повлиял на его интерес к искусству. Под влиянием знакомства с Бабелем Павел научился многое понимать тоньше и правильней, и если в нем и проявлялся скептицизм, то он был уже обоснован пониманием и знаниями.

Третья важная встреча произошла летом 1920 года. Павел сражался с белополяками на Юго-Западном фронте. К началу года войска белой армии уже ослабели – были перебиты или сбежали за границу – и не представляли серьезной опасности для власти большевиков. Гражданская война тоже подходила к концу, унеся с собой почти десять миллионов жертв. Но на польском фронте создалась очень опасная ситуация, и к апрелю большевики вынуждены были направить все силы Красной армии против армии поляков. Польские войска под командованием маршала Пилсудского вторглись на Украину якобы только для оказания помощи украинским националистам, желавшим отделения от России. Настоящей их задачей было присоединить Украину к Польше. Польская армия, особенно ее кавалерия, была лучше обучена и вооружена, за два месяца она смогла углубиться в Украину и захватить Киев. Но Красная армия под командованием Тухачевского вытесняла их обратно в Польшу.

Однажды в штаб Первой конной приехал командующий Западным фронтом Михаил Тухачевский. Павел слышал – штабные говорили, что он из дворян, служил офицером в царской армии, а потом перешел к красным. Таких презрительно называли «дворянская косточка» или «барчук», многим из них не доверяли. Но Тухачевский был настолько выдающимся военачальником, что быстро сделал карьеру и в новой России. Правительство посылало его на самые трудные участки фронта и он везде одерживал победы. Тухачевский действительно был сыном помещика из Смоленской губернии, но матерью его была крестьянка, а как утверждал еще Лев Толстой, от такого смешения кровей происходили самые сильные и даровитые натуры России. Отец дал сыну блестящее образование в кадетском корпусе и в Александровском военном училище, где обучали элиту дворянства. Уже тогда Тухачевский проявлял необычную решительность и суровость.

В 1914 году, 21-летним офицером, Тухачевский поступил на службу в привилегированный лейб-гвардии (дворцовой гвардии) Семеновский полк и сразу пошел на войну. Это был отчаянно смелый боец и удачливый командир, за полгода сражений он получил пять боевых орденов, но в феврале 1915 года попал в плен и два года просидел в немецкой тюрьме (в одной камере с будущим президентом Франции Шарлем де Толлем). После освобождения он вернулся в Россию и вновь воевал в царской армии. Развал и разложение старой армии раздражали его, он поссорился с начальством и в 1918 году добровольно вступил в Красную армию, а затем и в партию большевиков. В Красной армии Тухачевский служил еще успешней, чем в царской. Двадцатипятилетний военачальник смело и амбициозно добивался побед над войсками всех прославленных царских генералов – Колчака, Деникина и Врангеля. И скоро его сделали командующим армией, а потом и фронтом. О нем и о его подвигах повсюду ходили легенды, его называли «первый красный командир» и «красный Наполеон». Многие командиры из пролетариев его недолюбливали: по натуре Тухачевский оставался «барчуком» со склонностью к некоторому высокомерию, разговаривал начальственно-уверенным тоном, хотя и снисходительно вежливо. В полном соответствии с человеческой натурой, его успехи порождали зависть, его считали выскочкой. Но рядовые бойцы его любили, он никогда не чурался их, делил с ними все тяготы военной жизни.