Он покачал головой.

– Да и вся остальная песня мне понравилась, – сказала она, – почти так же, как кульминация. Вот эта мелодия: таа, та-ти-та-та, ти-таа, ти-тааа.

Он кивнул.

– И этот голос в конце… когда он становится совсем высоким… и еще в самом конце, где барабаны будто сражаются за то, чтобы песня не заканчивалась…

Парк изобразил звук барабанов: т-т-т, т-т-т.

– Мне хотелось разобрать эту песню на куски, – сказала она, – и любить их все до смерти.

Это его рассмешило.

– А что насчет «The Smiths»?

– Я не знала, где кто.

– Я тебе напишу.

– Мне они все понравились.

– Хорошо, – сказал он.

– Я влюбилась в них.

Он улыбнулся, но отвернулся к окну. Она опустила взгляд. Автобус заезжал на парковку. Элеаноре не хотелось, чтобы это заканчивалось – то новое, что между ними возникло. Вот эта штука, когда они разговаривают, перекидываются фразами и улыбаются друг другу.

– И, – поспешно сказала она, – мне нравятся «Люди Икс». Только Циклопа терпеть не могу.

– Как так? Циклоп же капитан их отряда.

– Он меня бесит. Хуже Бэтмена.

– Чего? Ты не любишь Бэтмена?

– Боже. Просто бесит! Когда ты приносил «Бэтмена», я просто не могла его читать. Слушала Стива или смотрела в окно, жалея, что не могу впасть в гиперсон.

Автобус остановился.

– У-у, – сказал он, поднимаясь. Это прозвучало неодобрительно.

– Что?

– Теперь я знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь в окно.

– Нет, не знаешь. Я думаю о разном.

Остальные толкались в проходе, устремившись к выходу. Элеанора тоже встала.

– Я тебе принесу «Возвращение темного рыцаря», – сказал он.

– Это что?

– Всего лишь последняя история о ненавистном Бэтмене.

– Последняя история, да? На этот раз Бэтмен поднял обе брови?

Парк снова рассмеялся. Когда он смеялся, его лицо совершенно менялось. Не появлялось ямочек на щеках, но с обеих сторон возникали складочки, и глаза почти исчезали в них.

– Погоди, и увидишь, – сказал он.

Утром, на уроке английского, Парк заметил, что волосы Элеаноры доходят до нежной розоватой точки сзади у нее на шее.

Днем, на уроке истории, Элеанора заметила, что Парк покусывает карандаш, когда думает. А девушка, сидевшая рядом с ним, по имени Ким, с огромным бюстом и оранжевой сумкой от «Esprit», похоже, неровно к нему дышит.

Вечером Парк делал запись с песней «Joy Division». Снова и снова. Он опустошил все свои портативные видеоигры и пульт дистанционного управления от машинки Джоша. А потом позвонил бабушке и сказал, что на день рождения – в ноябре – ему ничего не нужно, кроме пальчиковых батареек.

– Не думает же она, что я прыгну через эту штуку, – сказала Дениз.

Дениз и вторая девушка – большая Биби – теперь общались с Элеанорой на физкультуре. Потому что сражаться с прокладками – хороший способ приобретать друзей и оказывать влияние на людей.

Сегодня в спортзале учительница физкультуры миссис Бёрт показывала, как прыгать через древнего гимнастического коня. И сказала, что в следующий раз они будут делать это сами.

– Вот еще выдумала! – заявила Дениз после урока, в раздевалке. – Я что, похожа на Мэри Лу Реттон?[34]

Биби захихикала:

– Скажи лучше, что ты мало каши ела.

На самом деле, подумала Элеанора, Дениз очень даже похожа на гимнастку – с ее девчоночьей челкой и косичками. Она выглядела слишком юной для старшей школы, не в последнюю очередь из-за того, как одевалась. Рубашки с пышными рукавами, широкие брюки, резинки для волос с шариками… Она носила свой широковатый спортивный костюм словно детский костюмчик. Элеанора не боялась прыгать через коня, но ей не хотелось бежать к нему по матам, пока весь класс будет пялиться на нее. Она вообще не любила бегать. От этого ее груди подпрыгивали и дергались так, словно вот-вот оторвутся.

– Я скажу миссис Бёрт, что мама не хочет, чтобы я делала упражнения, от которых может порваться плева, – сказала Элеанора. – По религиозным соображениям.

– Серьезно? – спросила Биби.

– Нет. – Элеанора хихикнула. – Или да…

– Вот ты язва, – сказала Дениз, натягивая брюки.

Элеанора просунула голову в вырез футболки и вытащила снизу куртку от спортивного костюма, используя футболку как ширму.

– Ты идешь? – спросила Дениз.

– Ну, думаю, не стоит пропускать школу только из-за уроков физкультуры, – сказала Элеанора, надеясь, что влезет в джинсы.

– Да нет, на обед идешь?

– О, – сказала Элеанора, поднимая взгляд. Они ждали ее возле шкафчиков. – Да.

– Тогда шевелись.

Она села с Дениз и Биби за их обычный столик возле окна. На перемене Элеанора увидела Парка, проходящего мимо.

– И почему ты не можешь получить права к школьному балу? – спросил Кэл.

Мистер Стезман разделил всех на группы. И дал задание – сравнить Джульетту и Офелию.

– Потому что не могу ускорить бег времени и изогнуть пространство, – откликнулся Парк. Элеанора сидела в конце класса, у окна. С парнем по имени Эрик, баскетболистом. Он что-то говорил, а Элеанора мрачно смотрела на него.

– Если б у тебя была машина, мы могли бы пригласить Ким.

– Ты и так можешь пригласить Ким.

Эрик был высоким парнем, из тех, которые ходят, сложившись пополам. Постоянно нагибаясь – словно боялся, что любая притолока будет для него низка.

– Ким хочет пойти с компанией, – сказал Кэл. – И потом, я думаю, ей нравишься ты.

– Чего? Я не хочу с ней идти. Она мне вообще не нужна. В смысле, ну, ты понял. Она ведь нравится тебе.

– Именно. Поэтому мой план сработает. Мы пойдем на бал все вместе. Тут Ким обнаружит, что она тебе не нравится. Итак, она несчастна – и угадай, кто стоит рядом, чтобы пригласить ее на медляк?

– Я не хочу, чтобы Ким была несчастна.

– Или она, или я, дружище.

Эрик еще что-то сказал, и Элеанора снова нахмурилась. Потом она посмотрела на Парка – и хмурый вид как рукой сняло. Парк улыбнулся.

– У вас еще минута, – сказал мистер Стезман.

– Блин! – сказал Кэл. – Что у нас?.. Офелия была стукнутая на голову, так? А Джульетта что? Шестиклассница?

– Так Псайлок[35] – еще одна девчонка-телепат?

– Угу, – сказал Парк.

Каждое утро, когда Элеанора входила в автобус, она боялась, что Парк не вытащит из ушей наушники. Что перестанет разговаривать с ней так же внезапно, как начал… И если это случится – если она войдет однажды в автобус, а он не поднимет взгляд… Ей не хотелось, чтобы он видел ее отчаяние.

До сих пор этого не случилось.

До сих пор разговоры не прекращались. В буквальном смысле. Они говорили все время, пока сидели рядом. И почти каждая беседа начиналась со слов: «Что ты думаешь о…»

Что Элеанора думает об этом альбоме «U2»? Понравился!

А что Парк думает о «Полиции Майами»? Дурацкий сериал.

«Да», – говорили они, если соглашались друг с другом. Снова и снова: «Да, да, да!»

«Я знаю».

«Точно».

«Верно?»

Соглашались друг с другом по поводу чего-то важного и спорили из-за всего остального. И это тоже было хорошо, потому что, когда бы они ни спорили, Элеанора всегда могла победить Парка или поддаться ему.

– Зачем Людям Икс еще одна девушка-телепат?

– У этой фиолетовые волосы.

– Что за сексизм?

Глаза Парка расширились. Ну, если можно так выразиться. Иногда Элеанора задумывалась, влияет ли разрез его глаз на то, как он видит мир? Возможно, это был самый расистский вопрос всех времен.

– Люди Икс не сексисты, – сказал он, покачав головой. – Они эталон толерантности. Они поклялись защищать мир, который боится и ненавидит их.