Вдруг какое-то тусклое сияние отвлекло меня от раздумий. Сперва я принял его за солнечный блик на чем-то металлическом, однако, подойдя поближе, я узрел привычное для магического взгляда свечение артефакта. О, Создатель, ты не отнял у меня способность ВИДЕТЬ! Вознеся благодарственную молитву, я двинулся на огонек. Если осталось какое-то проклятое капище или зловредный амулет, то я обязан это уничтожить.
Сияние привело меня в большую землянку из трухлявых досок и посеревшего лапника поверх навеса. Прежде чем воспользоваться входом, мне пришлось примять посохом высокие заросли крапивы и несколько раз сильно ткнуть в закрытую дверь, которая не выдержала и рухнула вовнутрь, подняв облако пыли. Подождав, пока она осядет, я вошел. Внутри было темно и пахло гнилью. Забывшись, привычно призвал силу Его для освещения, но ладонь лишь слегка нагрелась и только. Выругавшись и вознеся молитву во прощение гордыни и сквернословия, я полез за огнивом. Обыскав все карманы, вспомнил, что его я положил на самое дно сидора и повторно выругался и вознес молитву. Пока молился, глаза привыкли к сумраку, и я смог рассмотреть, где я нахожусь.
Внутри барака было довольно уютно - несколько лежанок вдоль стен с истлевшими одеялами, полки с глиняной посудой, даже железная печь с трубой, выходящей на улицу. Поискав источник магического света, я чуть было не вскрикнул - он исходил от покрывала, натянутого на манер занавески, на которой был вышит знак Ока Создателя. Не просто вышит, но и зачарован силой Его - нити светились белым, не мерцая и не рассеиваясь. Аккуратно дотронувшись до ткани, я отвел ее в сторону, обнажив нишу тайника. Устроивший его был мудр, орки не посмели бы тронуть Око, а мародеры, нечистые на руку, попросту бы сильно обожглись. Меня же знак пропустил, в чем я отчего-то не сомневался.
В нише было две полочки. На верхней стопками лежали деньги, восемь золотых, двенадцать серебряных и три медяшки. Поколебавшись, я все же взял - в пути деньги всегда пригодятся. Лошадь тут, конечно, не купишь, но если добраться до Смута, то пять серебрушек гарантируют комнату в гостинице на день с охраной, стиркой и питанием.
На второй полке лежал меч. Вернее, сперва мне так показалось. Потом я решил, что это все же длинный кинжал эльфийского происхождения. Длина его составляла полтора локтя, гарды почти не было, на конце рукоятки имелось шарообразное утолщение. "Шар" имел едва заметное ушко, наверное, для красной тряпки, которая в бою была предназначена для отвлечения внимания противника, как это делал один эльфийский горой из книги монастырской библиотеки. Я примерился - кинжал идеально лег мне на руку обратным хватом. "Шар" находился прямо под подушечкой большого пальца, а острие слегка выдавалось за локтевой сгиб. Лезвие было крайне необычным: слегка изогнутое, тускло-серое, острое с одной стороны. От кровостока к краям змеились едва заметные прожилки. Но главное, когда я взял его в руки, ладонь нагрелась, как в момент призыва силы. Кинжал с магией Создателя? Неужели такое бывает? Я крепко задумался и провел в этом состоянии не одну минуту. Кинжал был оружием, орудием убийства и мук, а монахам это претит. В пользу мысли "взять его с собой" аргументов было гораздо больше, как то:
- кинжал откликается на призыв силы Венца;
- он был спрятан за знаком Ока, стало быть, никогда не был использован в темных целях;
- совпадение было слишком неслучайным, и, возможно, это оружие было ниспослано мне Создателем взамен знака на ладони, ибо без знака я был все равно что безоружен;
- кто-либо другой может забрести сюда и, случайно обнаружив тайник, магией или амулетом отомкнуть тайник.
Я еще рассуждал, а руки сами ласкали теплую рукоять и вертели кинжал, как делают балаганные метатели ножей - через пальцы, вокруг запястья, бросок на один оборот, вращение на ладони вокруг гарды, вращение вокруг большого пальца и последующий переброс в другую руку. Что-то не замечал я раньше за собой такой ловкости. С пером и стилом управлялся хорошо, годы опыта все же. А вот воинское дело мне никогда не давалось, вспомнить хотя бы постыдные уроки у пограничников. Как только в голове возникла мысль о страшной доле недавних спутников, я невольно перехватил кинжал в атакующую позицию. Люди неоправданно жестоки друг к другу, и чем темнее их дело, тем на более ужасные деяния они способны. Мне стало горестно и яростно. Бола они изуродовали, а про Хатчета и вовсе вспомнить страшно... Я решительно ухватился за рукоять. Будь мучители передо мной, я бы их так и так, а потом бы еще так, а после добивающий в шею. Рука с кинжалом молнией метнулась вперед, сделала выпад в область бедра воображаемого противника, после поменяла хват на обратный и рассекающий удар снизу вверх, затем колющий в артерию. Анатомию я знал на отлично и умел неплохо врачевать, а вот теперь это знание и для убийств сгодилось...
Решено - беру. На полке лежала поясная перевязь с ножнами и небольшим кармашком. Назначения последнего я не понял. Как и ржавой цепи, лежащей там же. На одном ее конце был шар, наподобие навершия кинжала, а на другом какая-то странная конструкция в виде сферы с кулак величиной. Сфера была похожа на глобус, состоящий из параллелей и меридианов. Занятный шарик, еще бы узнать для чего он. С одной из сторон "меридианы" раздвигались и было видно, что внутри находится полый цилиндр диаметром с золотую монету.
В поясе пришлось сделать еще одну дырку, что безмерно удивляло - как монаху, излишняя полнота была мне свойственна, однако здесь все было совсем наоборот. Жирок по бокам и "мамон" спереди исчезли, теперь это было довольно худощавое, можно сказать, даже немощное тело. Я покрутил на себе перевязь, устраивая ножны с удобной стороны - слева кинжал висеть не хотел, тыкался мне в бок. Зато у правой ягодицы он упокоился идеально.
А кинжал-то, видимо, зачарован. Вот только не могу разобрать сложной схемы рун этих чар. Неизвестная магия? Или я разучился правильно "смотреть"? Сравнить было не с чем, и я решил отложить этот вопрос на потом.
Спустя несколько минут я снова бодро шагал по тракту, раздумывая, монах я все же или нет. А к вечеру вышел к первой деревне после Выжега - Жаровищам. Жаровищи были также заброшенными и заросшими. Подивившись отсутствию в своем теле усталости и голода, я утолил жажду у колодца и завернул ночевать в ближайший пригодный для этого дом.
Поднявшись еще затемно - утренний сон, вопреки народной мудрости, был совсем некрепким, а, скорее даже, тревожным, - я продолжил путь. На выходе из Жаровищ меня ждало серьезное препятствие - болото.
Кто не знает, переходить болото - занятие неприятное. Сыро, хлюпает, липнет тина, под ногами проваливаются кочки, лягушки противные прыгают, не говоря уж о колючей траве и кусачих насекомых. Но тут все было иначе.
Во-первых, болото было совершенно безжизненным, просто вода и мелкая растительность. Во-вторых, отсвечивала магией. И в-третьих, располагалось прямо на имперском тракте, размыв его в том месте до состояния небытия.
Обход пришлось искать долго, в конце концов, я отыскал место, где болото сужалось до десятка шагов и было покрыто плотным слоем водорослей и мха. Наличествовали также кочки и дерево, растущее на том берегу, чьи ветви склонялись над водой. Воззвав к Создателю, я осторожно двинулся по болоту, тыча перед собой посохом.
Перед самым деревом моя нога вдруг провалилась в бочаг. Это случилось тогда, когда я уж было совсем уверовал в свою удачу, и Грешный не замедлил меня за это наказать. Я погрузился в зеленоватую воду по горло, вскрикнув, и постарался зацепиться за что-то посохом. Отплевавшись - водица была явно ядовитой как на цвет, так и на вкус, - я кое-как взобрался на твердую кочку и, проявив чудеса прыгучести для своего дряблого тела, вспрыгнул на корень дерева, торчащий из воды. Тот немного поскрипел, но выдержал. Еще прыжок - и большая монахообразная лягушка с грацией тюка сена повалилась на твердую почву.
