Я был почти в слезах. Она крепко обнимала меня. В моих отношениях с Целести напряжение начало перевешивать радость. Она была убеждена, что я собираюсь её бросить, и её казалось, что каждый прожитый день приближает этот момент. «Мне страшно» — говорил я. «Я чувствую, как будто где-то далеко-далеко в море случилось землетрясение. Слабая рябь на воде. Но приближается цунами. Я не знаю, насколько огромным оно окажется, когда достигнет берега.» Амбер слушала и почти ничего не говорила. Мы оба ощущали тяжесть того, что хотели, но что нам было не позволено иметь.

За годы, проведённые мною с Целести, я пожертвовал ради её комфорта жизненно важными частями своей личности. Когда-то давным-давно я пересёк невидимую линию и даже не заметил этого. Мало-помалу я променял многое важное для меня — жизнь, которую я хотел прожить, путь, которым я хотел идти. И в какой-то момент, уже очень давно, я согласился на то, чтоб отказаться от возможности относиться к людям этично. Каждый отдельный шаг был так мал, что я не замечал, куда меня завели все эти крохотные шажки. Во всех своих отношениях я позволял страху Целести отталкивать прочь любивших меня людей.

Обвинять во всём этом было некого, кроме меня самого. Я ничего не возражал против ни единого из этих шагов. Я верил (я заставил себя поверить) в том, что все эти тысячи маленьких шагов были логичны, необходимы и уместны. Благодаря своему автоматическому мысленному дзюдо, которому я научился в маленькой белой комнате воскресной школы, я прекратил думать о них критически. Каждый шаг сам по себе был проще, чем спорить с Целести о предметах вроде намерений и ответственности и, возможно, рискнуть нашими с ней отношениями. Я позволил своему страху потери отношений сформировать то, как я обращался с любимыми людьми. Я позволил этому страху ограничивать все мои остальные отношения.

И я впервые начал понимать, как эти маленькие акты выбора привели меня к тому, что я пожертвовал своей собственной этикой. Я плохо обращался с людьми. Я не смог защитить своих остальных партнёров. Я стоял в стороне и позволял причинять боль тем, кого любил и даже причинял им боль сам. Я всё это время был слеп к моральным последствиям своего собственного поведения.

Отношения с Амбер открыли мне глаза.

Амбер побудила меня приглядеться ко всему, что я променял на спокойствие Целести. Более того, она побудила меня сделать кое-что получше, то есть стать лучшей версией себя.

Той ночью, в окружении осиного роя рождественских огоньков я сказал Амбер, что наложенное на Элейн вето было землетрясением. Где-то далеко от берега земная кора проскользнула по разлому. Волна идёт через толщу воды. Это была просто рябь на воде где-то далеко в море. Просто крохотное волнение, которое можно легко не заметить. Но я знал, что она приходит. У меня не было возможности узнать: насколько велика она будет, когда достигнет берега. Я боялся того, что тогда произойдёт.

Я чувствовал себя в ловушке. Я мог перестать быть полиамурным не в большей степени, чем отрастить крылья и улететь. Я не мог построить такие отношения с Амбер, как мне хотелось и в то же время остаться в рамках наложенных Целести ограничений. Я не мог представить себя без отношений с Целести. Я страдал и тем самым заставлял страдать других.

Я начал проводить больше времени в Орландо, приезжая туда на выходные, чтоб побыть с Амбер. Меня разрывало на части. Моя семья растянулась на всю ширину Флориды.

Мы с Амбер провели долгие часы, беседуя о том, что значит быть дополнительным партнёром. При каких условиях возможно быть дополнительным партнёром и в то же время ожидать этичного обращения? Какой уровень заботы о своих интересах разумно ожидать как не ведущий к обвинениям в неуважении? Как много права голоса должно быть у каждого участника отношений? Допустимо ли двоим договариваться о поведении третьего, не давая ему слова? Как я могу справедливо относится к своим партнёрам, в то же время помогая Целести чувствовать себя уверенно?

Мы выносили эти вопросы и в более широкое полиамурное сообщество. Они вызвали длинные обсуждения в ПолиТампе и других дискуссионных группах Флориды. В июне 2003-го мы с Амбер, используя результаты этих обсуждений набросали новую страницу (перевод взят отсюда) моего растущего веб-сайта о полиамории. Она включила в себя то, что мы назвали «Предлагаемая декларация прав дополнительного партнёра». С тех пор она менялась, но по-прежнему остаётся частью моего веб-сайта.

Самая первая версия Декларации Прав выглядела примерно так:

В двух словах: я имею право на вежливое и уважительное отношение, на признание важности моего мнения. Это должно быть верно всегда, вне зависимости от формы и статуса отношений. В данном случае под «правом» понимается следующее: «То, чего мне нормально ожидать со своей стороны и нормально давать мне со стороны партнёра».

Кто-то может сказать, что эти «права» представляют собой набор идей, которые должны использоваться в любых отношениях: моногамных и полиамурных, основных и дополнительных, если хочется, чтоб эти отношения были счастливыми. Это совершенно верно. Но увы, легко позабыть, что дополнительные отношения — тоже отношения.

   • Я имею право на то, чтобы со мной общались прямо и честно, с состраданием и уважением к моим потребностям.

   • У меня есть право и обязанность ясно понимать правила, действующие в данных отношениях. Я имею право на то, чтобы, когда я присоединяюсь к отношениям, мне были бы разъяснены правила и причины их появления, право получить ответы на свои вопросы. «Потому что это так» — не ответ. Если я не понимаю причин возникновения правил, я могу неожиданно нарушить их дух, соблюдая букву. Правила не должны добавляться или изменяться без объяснений. Я вправе не ожидать того что узнаю правила, управляющие моими отношениями только тогда, когда нарушу их или приложусь об них лбом.

   • Я имею право участвовать в обсуждении решений, затрагивающих меня, в той мере, насколько это представляется возможным и разумным. Сообщать об изменениях формы отношений и действующих в них правилах post factum не вполне честно. И, хотя мне не разумно ожидать полного права голоса во всех вопросах, касающихся основных отношений, например, у меня может не оказаться права решающего голоса, когда основная пара решает переехать за лучшей работой, но я могу ожидать, что я буду участвовать в обсуждениях, которые будут прямо влиять на форму, которую будут принимать мои отношения.

   • У меня есть право и обязанность устанавливать чёткие границы даваемых мной обязательств. Отсутствие основного и/или других дополнительных партнёров не означает что я буду всецело отдаваться этим отношениям. Равно как я не могу, будучи побочным партнёром, рассчитывать на монопольное обладание временем своих партнёров, они не могут рассчитывать на монопольное обладание моим.

   • Я имею право просить компромисса и достижения решений, приемлемых для всех. Я не должен быть тем, кто всегда уступает и прогибается под остальных.

   • У меня есть право на то, чтоб поддерживать отношения с людьми, а не с отношениями. То есть строить отношения с живыми, думающими и чувствующими людьми, а не с набором правил. И я имею право общаться не только со всеми вместе, но и с каждым по отдельности.

   • Я имею право ожидать, что планы, построенные вместе с партнёром не будут отменены в последнюю минуту только из-за того, что у его партнёра выдался тяжёлый день. Будучи дополнительным, я проживаю большинство своих тяжёлых дней в одиночестве и вправе ожидать что неожиданные изменения планов будут происходить в редких и действительно важных случаях.

   • Я имею право на сбалансированность того, что я вкладываю в отношения и того, что получаю в ответ.

   • Я имею право на отношение как к равной личности (что отлично от отношения как к равному партнёру). Я заслуживаю того, чтоб мои партнёры приходили ко мне, а не только я к ним. Мои вкусы, пристрастия, надежды не должны отвергаться только из-за того что я дополнительный партнёр.