- Я оссстаюсссь! – оскалился иприлор. – Я буду защищать вашшш город. Но при чём тут Кушшши?!

Алсек покачал головой, стараясь не встречаться с ним взглядом.

- Если нужно, я могу носить раненых, - пробормотал он, поворачиваясь к Кхари.

- Делай своё дело, младший жрец, - отмахнулся тот. – Было бы неплохо, если бы все мы справлялись хотя бы с этим. Вернёмся к нашей беседе, почтенный Хсушхелф, времени у нас не так уж много…

Пронзительный свист флейты пронёсся над стеной, и Алсек, пригнувшись, высунул руку в проём между каменными зубцами. «Чуть ниже, как бы наклонно…» - повторил он сам себе, борясь с желанием выглянуть и увидеть-таки, кого он вот-вот убьёт.

- Ни-куэйя! – выдохнул он, чувствуя, как разрастается жжение в груди, и нестерпимо болят запястья.

Рядом в воздухе свистнула петля, захлестнула зубец стены – поджигатели прорвались к подножью, и град камней не остановил их. Воин-Гларрхна со сдавленным воем подцепил петлю , и она лопнула. Снизу дохнуло жаром, Алсек рискнул выглянуть вниз и отшатнулся – вся стена, снизу доверху, полыхала. Огненная жижа, смешанная с кровью воинов Тзангола, разлилась по камням, и плевки Существ Сиркеса, долетающие из-за сомкнутых щитов и облаков багряного дыма, не давали ей погаснуть.

Далеко на юге полыхнула и угасла «Ильяпа» – даже стекло не выдерживало, мутнело и трескалось от перегрева. Огненные облака вдалеке сгустились и медленно поползли к стене. Воины, пытающиеся потушить камнемёт, громко помянули Вайнега, но сделать уже ничего не могли – тросы прогорели, и остов камнемёта бесполезно маячил на стене, как мишень для всех окрестных стрелков.

- Скарсы! – скрипнул зубами воин-Гларрхна, до хруста сжал ладони и взялся за палицу. – Жрец, держи!

Алсек встал сбоку, чашей сложил ладони, и жёлтый свет потёк по его пальцам.

- Долго не смогу, - прошептал он, чувствуя жгучую боль.

- Бездна! – воин цапнул его за плечо, заглянул в глаза и оттолкнул Алсека от стены. – Живо вниз!

- Зачем? – изыскатель замотал головой и шагнул вперёд, вытягивая перед собой руки. – Они близко, бей!

- Сгоришь, остолоп! – Гларрхна отшвырнул его от зубцов и взмахнул хвостом, распахивая створки клешни, сияющей белесо-зелёным светом. Два луча сверкнули над развалинами застенья и впились в клокочущее багровое облако.

Алсек поднялся на ноги, потирая покрасневшее запястье, и увидел, как на развороченной Горелой Башне разгорается неровный золотистый свет. Он вскинулся, пробежал несколько шагов и остановился, увидев Гларрхна. Хеск стоял на последнем уцелевшем этаже, у пролома в стене, и закрывал его щитом, присев на корточки. За спиной Гларрхна двое воинов Вегмийи держали двузубые жезлы – один перед другим, чуть выше щита, а за ними Гванкар смотрел на застенье сквозь растопыренные пальцы, и чёрный нож в его руке вспыхивал то золотом, то багрянцем.

Огненный плевок разбился о щит. Гванкар вскинул руку с ножом, свободной указал на просвет между зубцами жезлов – и ярчайший луч сверкнул над щитом. Жрец не опустил ладонь, лишь повёл ею из стороны в сторону – и полчище Джаскара отхлынуло от стены, оставляя на земле обугленные трупы, а дымящиеся облака остановились.

«Ильяпа!» - Алсек от неожиданности рассмеялся. «Зген всесильный! Хвала Гванкару, хвала его воинам!»

- Так их! – крикнул он, подбирая оброненный кем-то дротик и швыряя в тех, кто суетился за стеной у разбитой лестницы. – Убирайтесь, твари Тзангола!

Никто даже не покосился на него – много свободных просветов осталось между зубцами, и те ополченцы, кто ещё держался, заботились о том, чтобы не промахнуться, да о своих ожогах и ранах.

Багровые облака замерли и медленно, неохотно повернули назад – те, кто в них скрывался, не хотели попасть под испепеляющий луч Гванкара. Но, повинуясь неслышному приказу, вперёд двинулась толпа поджигателей, и стена загудела под слабыми, но многочисленными ударами. Гванкар снова повёл ладонью, «подметая» застенье. Алсек подобрался уже к самой стене башни – сейчас её остатки были внизу, под его ногами – и застыл там, с восхищением глядя на старшего жреца. У подножья стены остались одни лишь трупы, и зловонный дым клубился над землёй. Огненная жижа догорала на камнях, и Алсек закашлялся от смрада, выплёвывая сажу.

Что-то блеснуло сквозь пурпурный дым над застеньем, и жрец вскинулся, протянул руку к зубцам и едва успел пригнуться. Дротик просвистел над его головой, второй чиркнул на излёте по рёбрам, надорвав кожу наручей. Внизу кто-то захрипел, и Алсек, склонившись над обломками башни, увидел, что Гларрхна, выронив щит, лежит на камнях, а Гванкар, держась за горло, падает навзничь, и древки, разворотившие его броню, дымятся.

- Джила-а-ан! – заорал, не помня себя, Алсек и кубарем скатился по обломкам стены – на пол уцелевшего яруса. Он успел распластаться на полу прежде, чем его сожгло – лучи из застенья свободно, не встречая препятствий, свистели в пролом.

Что-то мокрое, липкое попало под руку, и Алсек дёрнулся, почувствовав, что оно шевелится.

- Вы живы? – прохрипел он, чувствуя, что сердце вот-вот разорвётся. – Спускайтесь… спускайтесь в колодец!

Лестничный проём, заваленный камнями, зиял в десятке шагов от него – и Алсек увидел, как огненный шар разбился о его край. Жрец застонал.

- Спускайтесь, - прошептал он, подползая к пролому. Под его рукой едва заметно шевельнулся хвост умирающего Гларрхна, Алсек схватил его лапу, но почувствовал только расползающийся по чешуйчатой шкуре холод. Ещё несколько раз хеск судорожно дёрнулся и замер, и изыскатель поднял перед собой оброненный им щит и заслонил пролом.

Те, кто был снаружи, увидели его – яростный рёв долетел до ушей Алсека, и в то же мгновение о щит разбился огненный шар. Волосы жреца вспыхнули сухой соломой, он прихлопнул пламя ладонью, не замечая ожогов. Запястье заныло от удара, и Алсек схватился за щит второй рукой, принимая на себя огонь и разящие лучи. За его спиной один из раненых доволок другого до лестничного колодца и нырнул в пролом; оглянувшись, Алсек увидел на окровавленном полу лишь Гванкара. Старший жрец шарил ослабевшей рукой по камням и хватал ртом воздух.

- Почтенный Гванкар! – Алсек схватил щит и поволок его за собой, прикрываясь от дротиков. Что-то звякнуло под коленом, изыскатель протянул руку – и в его ладонь легла резная рукоять каменного ножа.

Хрупкий обсидиан должен был бы расколоться от удара о камни, но ни единой трещины или щербинки не появилось на тёмном камне. Алсек взялся за рукоять, и его рука против воли затряслась мелкой дрожью, а в груди словно разгорелся костёр.

Гванкар приподнял голову. Длинное древко дротика торчало между его ключиц, ещё три пронзили грудь и живот, изо рта жреца вытекала кровь, но взгляд его был холоден и ясен. Он шевельнул губами, но Алсек услышал только хрип.

- Потерпи, почтенный Гванкар. Я дотащу тебя до лестницы, - прошептал изыскатель. – Внизу есть лекари… Вот твой нож, я его нашёл.

Он вложил рукоять в окровавленную ладонь Гванкара и хотел подхватить его подмышки, но жрец с силой стиснул его руку и взглянул в глаза. Алсек вздрогнул, как от удара.

- Почтенный Гванкар, я не понимаю… - пробормотал он. Старший жрец нахмурился и разжал его пальцы.

- Что?.. – изумлённо мигнул Алсек, когда рукоять ножа оказалась в его руке, и ладонь Гванкара легла сверху, крепче прижимая его пальцы к тёмному резному дереву.

Что-то хрипло зарычало сзади, но над щитом Алсека сверкнул ослепительно-яркий луч, и рык сменился предсмертным воем. Золотой корабль Даакеха повис над обломками Горелой Башни, и воины Джаскара, устремившиеся было в пролом, попятились, прикрываясь щитами. Багровое облако извергло огненный вихрь, и он взорвался над башней, но ни Алсека, ни Гванкара уже не было там. Оба они лежали внизу, под уцелевшими перекрытиями, и изыскатель прислушивался к дыханию жреца, но не слышал ничего. Отяжелевшая рука мертвеца выпустила его ладонь и обмякла.

- Почтенный Гванкар… - прошептал изыскатель, поднося ладонь к его рту. Жрец уже не дышал, и кровь, вытекающая из его рта, застыла. Алсек скрипнул зубами.