*

После физкультуры занятий больше не было. Я убедилась, что все нужные бумаги подписаны учителями, и отправилась в главный офис, чтобы отдать их. Снаружи было холодно, так что я практически влетела в цветное маленькое здание. Дверь захлопнулась за мной раньше, чем я поняла, что в офисе помимо секретарши, которую я видела этим утром, находится еще и Эдвард Каллен. К счастью, он либо не заметил меня, либо проигнорировал; я встала у стены, ожидая, пока он покончит со своим делом и освободит секретаршу. Они, похоже, спорили. Из некоторых предложений я поняла, что он пытается заставить ее перевести его с биологии с нашим классом в какой-либо другой. У него был странный мягкий голос — я задумалась, всегда ли он так говорит или же он пытается убедить секретаршу при помощи своего обаяния. Мне пришла в голову дурацкая мысль узнать, как он поет.

Спустя некоторое время и учитывая оценку Майком враждебного поведения Эдварда, казалось невозможным, что попытка перевестись не имела ничего общего со мной. Но в этом случае — чего я бы хотела? Я хотела, чтобы на меня никогда больше так не смотрели. Будет хорошо, если он перейдет в другой класс, так что удачи ему.

Дверь снова открылась, пропустив волну холодного воздуха в помещение. Внутрь влетела девушка, выкинула бумагу в корзину, стоявшую на стойке и выскользнула обратно. Как только за ней закрылась дверь, Эдвард медленно обернулся и уставился на меня полными ненависти глазами.

— Ничего, — отрывисто сказал он секретарше, — вижу, это невозможно. Спасибо за помощь. — И исчез за дверью.

— Как прошел первый день, милая? — тепло спросила секретарша. Она не видела выражения лица Эдварда и явно не заметила, что у меня дрожали колени.

Я задумалась, солгать или выложить всю правду и наконец произнесла:

— Я встретила много отличных ребят.

Я посидела немного в офисе после того, как сдала все бумаги, пытаясь побороть слабость в ногах. Если Эдварду так хочется избегать меня, не собираюсь ему в этом мешать. К моменту, когда я подошла к пикапу, на парковке почти никого не было. Я поехала домой, раздосадованная и запутавшаяся.

Когда я сделала все записи, мой блокнот, наверное, уже пожалел о том дне, когда взошли побеги тех деревьев, из которых он был сделан.

Первая колонка блокнота, “хорошее”. Эрик, Джессика, Анжела, другие друзья Джессики и Майк дружелюбны. Занятия кажутся легкими (возможным исключением может быть тригонометрия (поработать с Джессикой?(хороша ли она в математике?))), определенным исключением является физкультура (сломать палец или еще что-либо? выяснить правила посещаемости (убрать как можно больше худших дней), проверить возможные альтернативы физкультуре (может быть это одна из школ, где можно просто сдать реферат по истории футбола?))).

Следующая колонка, “требует исправления”. Что ДЕЛАТЬ с Эдвардом? Исключения: смотри указанное выше про работу в классе. Скорее всего не следует доверять Джессике личную информацию. Майк чересчур дружелюбен.

Я посмотрела на первый пункт списка для исправления. Посмотрела еще раз. Идей не было. Мой мозг выдавал гипотезы, но ни одна из них не была правдоподобна настолько, чтобы ее можно было принять за рабочую. Эдвард не был экспериментальным роботом, запрограммированным пугать девушек из Феникса, если они подходят к нему ближе чем на десять футов. Он не был и бешеным анархистом, который считает что полицейские и их семьи должны умереть. И вряд ли он думал, что если пристально смотреть сквозь отверстия в моем черепе, то он узнает больше о мозге и станет лучше понимать биологию.

Это не дало мне ничего касательно самой проблемы, но я решила, что пока не буду заниматься данным вопросом. И он в любом случае продолжит заниматься в том же классе по биологии. Я нарисовала маленькую стрелку от “Что ДЕЛАТЬ с Эдвардом?” и на конце ее написала “Обсудить ситуацию с учителем биологии, попросить дать другого напарника”. Если Эдвард выяснил, что все другие классы уже укомплектованы, то я скорее всего приду к тому же результату, однако это не повод садиться рядом с ним. Если “он страшно на меня посмотрел” не будет достаточной причиной для учителя, я могу вместо этого сказать, что я новичок и не знаю как оформляются лабораторные и попрошу напарника, который мог бы помочь мне с этим. Хотя не следует докучать учителю слишком большим количеством вопросов, разумеется.

Я двинулась дальше. “Поговорить с Джессикой насчет тригонометрии”, написала я. “Поговорить с тренером по физкультуре (о том, что у меня, скорее всего, проблемы с внутренним ухом, а это медицинское оправдание), (и тонко намекнуть ему на возможные судебные разбирательства или что-то вроде того, в случае, если я разобью себе голову), (и УМОЛЯТЬ) “забыть” мою форму и найти некоторые альтернативы, которые тренер согласился бы принять взамен занятий. Может быть я просто буду убираться в зале или сделаю реферат? Или буду заниматься еще чем-нибудь не столько рискованным?

Не записывать мысли в блокнот, пока есть вероятность, что его увидит Джессика. Говорить с ней только на общие темы.

И Майк… Это была трудная задача. Не было очевидного решения, как поступить с ним; я не могла просто сказать ему: “Ты не мой тип потому, что ты чересчур милый и не заставляешь бояться за свою жизнь.” Мои причины для отказа ему были чересчур личными. Я еще не приступала к исследованию того, хотела бы ли я встречаться с кем-то или состоять в романтических отношениях, или еще что-либо в этом направлении. И это казалось слишком рискованным для неподготовленного эксперимента, как для меня, так и для кого-то еще, вовлеченного в это.

Я никогда не старалась отложить эту проблему, просто в Фениксе не было никого, кто, подобно Майку, относился бы так ко мне. Период, когда я только-только переехала, казался совершенно неподходящим временем для того, чтобы начинать с кем-то отношения, в то время как я еще не со всем вокруг ознакомилась и могу судить неправильно. И я не знаю, почему Майк мною заинтересовался — вообще, я могла предположить только, что привлекаю его как новенькая в школе, и это казалось хорошим предположением — и тогда у меня не было какой-либо черты личности, которую я могла бы изменить так, чтобы он потерял ко мне интерес. Он не сказал ничего определенного, так что я решила, что будет безопасно просто подождать и поискать общих стратегий. “Ждать и стараться не подавать надежд”, — написала я.

Я сделала домашнюю работу — в других блокнотах — за остаток дня. Недостатком начала учебы в январе в новой школе было то, что мне приходилось догонять остальных. Я все равно пошла спать в разумное время, однако несмотря на отсутствие дождя этой ночью, из-за шума ветра заснула не сразу.

========== Глава 2: Каллены ==========

Большую часть второго дня в школе я провела с опаской ожидая обеда. Майк сидел рядом на английском и утащил меня на следующий урок до того, как вмешался Эрик — и Эрика это расстроило, хотя внимания большинства учеников я уже не привлекала. Занятия были не более интересными, чем вчера, и это означало, что ничто меня не будет отвлекать от назойливой мысли, которая белкой в колесе крутилась у меня в голове: “Что не так с Эдвардом?!” Во время обеда мы снова окажемся в одном помещении, и он может… Ладно, я чувствовала себя глупо, переживая, что он может очень свирепо на меня уставиться. Но он же мог так сделать, и думать об этом было неприятно.

Мы с Джессикой вместе дошли до столовой, где нас заметил Майк и повел к своему столу (к явному удовольствию Джессики — позже это нужно будет записать). Остальные друзья Джессики, включая Анжелу, увидели нас и подсели за стол. Как только я устроилась и огляделась, я увидела братьев и сестер Эдварда на обычном месте. Самого Эдварда не было.

Во время обеда он так и не появился, и к тому времени, когда Анжела, Майк и я отправились на биологию, меня переполнял оптимизм. Я болтала с ними о том, что мне нужен партнер на лабораторные, который согласен сотрудничать, закончив фразой: “А теперь и Эдварда нет! Что же мне делать?” Майк не упустил возможности поделиться полезной информацией о том, что Эдвард, как и другие Каллены и Хейлы, довольно часто пропускал уроки — семья много времени проводила на свежем воздухе в погожие дни, они ходили на прогулки и в походы. Мы договорились с Анжелой (Майк был недоволен, но промолчал) о том, что я поменяюсь с ее партнершей и мы будем работать вместе; она предположила, что возражений со стороны ее нынешней партнерши не будет.