— Это Эдвард, — назвала она его (теперь я могла назвать каждого из пятерки: медведь — Эмметт, лев — Джаспер, Афродита — Розали, эльфийка — Элис, и Эдвард, который выглядел так, словно чего-то от меня ждал). — Он, конечно, великолепен, — продолжила Джессика, — но не трать время. Он не ходит на свидания. Видимо, здешние девушки недостаточно хороши для него. — Она сморщила нос и у меня сразу же сложился в голове образ того, как она сама пытается подкатить к нему, но получает вежливый, но твердый отказ.

Образ был забавный, однако с определенной стороны еще и грустный, так что я сжала губы, чтобы не улыбнуться. Я снова взглянула на Эдварда; мои глаза двигались так, словно бы он был всего лишь ярко-красным объектом на сером фоне или единственным движущимся предметом в поле зрения. Если бы я не была занята разговором с Джессикой, я бы достала блокнот и записала в мой список нужных умений: “Научиться не пялиться на красивых людей”. Хотя он больше не смотрел в мою сторону. Несколько минут спустя четверо из них, исключая вышедшую из-за стола Элис, поднялись и ушли. Даже медведеподобный Эмметт двигался невероятно координировано и точно; наблюдать за тем, как они двигались, было жутковато.

Я рискнула опоздать на следующий урок, биологию, чтобы задержаться с Джессикой и ее друзьями, еще раз услышать как их зовут и — неожиданно — получить сопровождение до нужного здания в лице Анжелы, которая во время пути напомнила мне, как ее зовут, после того как мы обнаружили, что учимся в одном классе. Класс был комнатой, уставленной черными столами, которые стоят в каждой аудитории, за каждым из которых сидело по два человека. К сожалению, у Анжелы уже был партнер для выполнения лабораторной. В аудитории был только один студент, у которого еще не было пары и к которому меня направил учитель — рядом с пустым местом, которое должно было стать мне родным на биологии на остаток учебного года, сидел Эдвард Каллен.

*

Я проследовала к незанятому месту. Похоже, будет неловко, пока я не справлюсь с моей склонностью пялиться на него каждые пятнадцать секунд. Я надеялась, что мы будем изучать что-то новое и незнакомое, что поможет мне не отвлекаться.

Когда я подошла, он посмотрел на меня. Но не ожидающим взглядом, как тогда в столовой. Он смотрел разъяренно и смотрел на меня. Я неосознанно отшатнулась прочь от этих угрожающих глаз и тут же споткнулась о книгу в проходе. Только ухватившись за мой новый лабораторный стол, я сумела удержать равновесие и сесть на стул. Я чуть не потеряла голову от страха — по моим соображениям, разозленные люди опасны, они могут причинить мне боль, а я даже не подозревала, что спровоцировало его, или как можно это остановить и успокоить его, чтобы он не злился на меня и не сделал мне ничего плохого. В классе помимо нас было 18 студентов плюс учитель — конечно если Джессика даже не подумала, когда рассказывала о нем, упомянуть о каких-либо слухах про скандал с насилием, он, по крайней мере, контролирует себя так, чтобы избежать проявления эмоций на виду у множества свидетелей. Так что до тех пор, пока я не пойму, что с ним не так, мне следует держаться людных мест, когда он поблизости, вот и все. Я постаралась взять под контроль бившую меня дрожь и устроилась на стуле поудобнее.

Занятие было посвящено клеточной биологии, это я уже проходила. К тому же стиль преподавания учителя не был интересен в достаточной мере, чтобы отвлечь мое внимание от ужасающей помехи слева.

Эдвард смотрел на меня совсем не так, как в столовой, однако больше никто не реагировал так, как он. Я не сказала ему ни слова — возможно, он обиделся, что я не представилась? Возможно, был какой-то ключевой момент, который я упустила? Я плохо пахну? Я наклонила голову так, чтобы прядь волос оказалась около моего носа; они пахли моим шампунем с фруктами и были достаточно чистыми. У него аллергия на искусственный запах клубники?

Я осматривалась, надеясь найти еще подсказки. Он держался абсолютно жестко — я даже не могла сказать, дышал ли он — и вблизи, без своего старшего брата рядом, он не выглядел особо молодым и легким.

Он снова посмотрел на меня, и его глаза были полны неподдельной ненависти. Я отодвинулась на дюйм от него. Если бы взглядом можно было испепелить, я бы уже оседала на пол в виде пепла. Я приняла решение попробовать поменять свое расписание — или, по крайней мере, партнера для лабораторных. Я посмотрела на девочку, которая работала с Анжелой и задумалась — не поменяется ли она со мной местами за взятку. Или же партнеров назначает учитель и мне нужно поговорить с ним? Нужно ли мне предложить свою помощь в уборке класса для этого?..

Прозвенел звонок, заставив меня подпрыгнуть. Мне хотелось убежать домой с блокнотом и выписать страх и замешательство в него, чтобы мурашки прекратили бегать по моей спине. Эдвард встал, развернувшись ко мне спиной — он был высоким — и первым вышел из класса.

Я немного задержалась. Мне хотелось собраться и дать ему фору, чтобы он оказался подальше от меня. Я глубоко вдохнула, на мгновение задержала дыхание и выдохнула. Я попыталась вернуться к своему обычному настроению, однако у меня не было достаточно информации, чтобы по-настоящему поверить, что мне не нужно бояться. Возможно настоящей опасности не было, но она могла быть, и часть моего мозга хотела бояться на случай использования его как важную мотивацию позже для того, чтобы быстро пробежать через кампус. Я должна была оставаться испуганной до тех пор, пока так или иначе, опасность не будет рассмотрена.

— Ты Изабелла Свон? — раздался юношеский голос.

Я подняла голову. Говоривший был удивительно безобиден, по крайней мере насколько я могла сказать (я задумалась — стоит ли мне теперь подозревать, что все мои одноклассники — убийцы с топором? Этот мальчик представлял из себя угрозу не больше и не меньше, чем если бы я встретилась с ним в управлении этим утром, а тогда я ощущала себя достаточно безопасно, и это было правильно ощущать себя так, поэтому я должна ощущать себя в безопасности с ним и сейчас. Мои эмоции неохотно подчинились этой логике). Говоривший был удивительно безобидным, милый мальчик, блондин. Его волосы были покрыты лаком и уложены во множество торчащих шипов. Он дружелюбно улыбался мне, безо всякой ненависти или ярости.

— Да, — сказала я в десятый раз за день, — но я предпочитаю, чтобы меня звали Белла. — Я улыбнулась ему.

— Я Майк, — сказал он.

— Привет, Майк, приятно познакомиться.

— Помочь тебе найти аудиторию для следующего занятия? — спросил он.

— У меня физкультура, — кивнула я и начала вставать, опираясь на стол.

— У меня тоже! — взволнованно сказал он, обрадовавшись совпадению. Я попыталась перенять его радость и подбодрить себя. Майк болтал всю дорогу до физкультурного зала, что помогло мне прийти в себя. Похоже он жил до десяти лет в Калифорнии и рассматривал это как причину, чтобы посочувствовать мне по поводу недостатка солнца. Он заинтересовался мной еще на английском, однако не сумел представиться, поскольку я разговаривала с Эриком.

Болтовня Майка перестала доставлять мне удовольствие, как только мы вошли в физкультурный зал, и он сказал:

— Кстати, ты ткнула Эдварда Каллена карандашом или что? Никогда не видел его таким.

— Понятия не имею, что могло его спровоцировать, — произнесла я, стараясь чтобы мой голос звучал твердо, но не так, словно я адвокат, — я вообще с ним не говорила.

— Он странный парень, — сказал Майк, развернувшись ко мне, вместо того, чтобы идти в мужскую раздевалку, — если бы мне повезло сесть рядом с тобой, я бы обязательно захотел поболтать с тобой.

Замечание о разговоре было милым… но слово “повезло” зажгло тревожный сигнал в сознании. Не стоило бы впутываться в более чем дружеские отношения сразу же по приезду в Форкс. Я улыбнулась Майку и пошла в женскую раздевалку. Тренер нашел мне униформу, однако не стал заставлять меня присоединяться к сегодняшним занятиям — сегодня был волейбол — что было хорошо, поскольку я легко ушибалась и не хотела ходить всю неделю с синяками на предплечьях. Или, что было бы в моем духе, зацепиться за сетку и разбить себе что-нибудь.