— Ну, — сказала я, — когда я стану вампиром, Элис, я тебе точно все расскажу о том, как поменялось мое отношение к крови.

Она поняла, что я имела в виду, потом приняла расстроенный вид:

— Не-а, я ошиблась, — сказала она. — Твои ощущения, судя по твоему описанию, ничем не отличаются от ощущений обычных вампиров.

— Странно, — пробормотала я, — но вовсе не то, что я буду реагировать нормально — странно, что у тебя бывают подобные видения. Я имею в виду, поскольку мы уже знаем о том, что я буду чувствовать к крови, вряд ли я теперь буду рассказывать тебе об этом, верно? Но ты все равно это видела.

— Быть экстрасенсом было бы менее полезно, если бы нельзя было использовать полученную информацию, — сказала Элис, открывая глаза. — Возможно, то, что я вижу, произошло бы при условии, что я никому не расскажу. Я не вижу больше этого разговора, поскольку уже не существует мира, в котором я могу о нем не рассказать.

— Но тебе, должно быть, часто приходится видеть то, чем ты уже твердо решила поделиться, — начала я, но тут прозвенел звонок. Я съела банан по дороге на биологию, так как настолько отвлеклась на разговор, что едва притронулась к обеду.

========== Глава 9: Одаренные и оборотни ==========

На биологии, пока учитель продолжал свой бесконечный рассказ про стенки клеток, я размышляла, какой ущерб нашему представлению “Белла и Эдвард — вместе навсегда” нанесла моя смена партнера по лабораторной. И по крайней мере Майк и Анжела знали, что я сделала это сознательно. Я не знаю, что они думали по поводу причины моих действий — но как минимум Майк видел, с каким выражением Эдвард сначала смотрел на меня.

И это было бы вполне в духе Майка — сделать поспешные выводы и решить, что я встречаюсь с Эдвардом не по своей воле, и подумать, что я обращусь к нему за помощью… Я надеялась, что Джессика сможет его отвлечь. Если у Майка есть чутье — или, напротив, в определенных вопросах оно у него отсутствует — его не собьет с толку красивая картинка для публики, ведь она вполне может сосуществовать вместе с ужасными взаимоотношениями за кулисами.

Дело не только в том, что любопытство Майка будет меня раздражать — его могут убить, или ему придется стать вампиром, если он что-то обнаружит. (Хотя… а вообще, какие методы разведки есть у Вольтури? Есть ли у них в страже эквивалент Элис, или кто-нибудь менее эффективный? Если прохожий случайно зашел в дом Калленов, пока их там не было, и что-то увидел, а что-то додумал сам — сможет ли он спокойно уйти и дожить до старости, никому ничего не рассказывая, чтобы за ним не началась охота?)

Я скрестила пальцы. Не думаю, что этот жест сможет что-то исполнить, но он был способом выпустить мои надежды в мир, не делая записей, и я знала, что это означает, тогда как Элис, скорее всего, будет сбита с толку. Я подумала, что, пожалуй, мне в любом случае стоит предупредить вампиров — но Майк не подавал никаких признаков беспокойства, не говоря уж об опасном любопытстве. И всё же. Я сделаю среду моим “днем-общения-с-людьми”, и проверю… или я расскажу все Эдварду, только ему, и попрошу его пошпионить…

Я скорчила гримасу, перед этим наклонив голову вперед так, чтобы волосы скрыли выражение моего лица от Анжелы и остальных. У Эдварда были такие удобные способности. Было просто потрясающе заманчиво попросить их использовать, когда я даже не была уверена в их необходимости. Элис была права — покажите мне тайну, и я буду копать, копать, копать, пока не докопаюсь до истины, или не умру. Я закусила губы. Я не буду просить Эдварда нарушить личное пространство Майка, основываясь на неясных соображениях, которые я, возможно, смогу проверить и без всякой телепатии. Я настолько высоко оценивала собственное личное пространство — было бы абсолютным высокомерием предполагать, что приватность Майка менее важна.

На эту же тему — в ближайшее время нужно будет выловить Элис и посмотреть, смогу ли я обеспечить себе безопасное ведение записей. Я хотела бы зайти к ним уже сегодня, и тогда же с ней и встретиться, но после этого — домашняя работа, точно займусь домашней работой. Мне совсем не хотелось привлекать к себе лишнее внимание Чарли или учителей из-за плохих оценок.

Я подперла рукой подбородок, позволив терминологии о строении клеток свободно омывать мой мозг, и стала размышлять, как могут выглядеть фьорды вблизи.

*

Я действительно убедила Элис провести со мной небольшой эксперимент сразу после того, как я добралась до их дома. Хотя вампиры и могут видеть в темноте, она не могла перемещать точку взгляда так, как ей захочется. У нее не было склонности видеть всё так, будто она подсматривала из под кроватей или из-за картинных рам. Было больше похоже, что она стояла, и с высоты своего обычного роста, со своей нормальной четкостью обзора (если не считать расплывчатость, которая была свойственна видениям самим по себе) могла рассмотреть всё, что попадало в поле ее зрения.

Не исключено, что она могла бы увидеть, что я печатаю, даже если бы я поместила клавиатуру под нечто непрозрачное и выключила бы монитор, однако это вряд ли бы произошло случайно, и она пообещала так не делать, за исключением чрезвычайных ситуаций. (При этом обещании я заставила ее подчеркнуть, что “чрезвычайные ситуации” — это те, где она видит возможные исходы, в которых потом ситуация объясняется мне, и я согласна с тем, что Элис должна была подсмотреть мои записи. Я не была уверена в суждениях Элис, поскольку еще мало ее знала, чтобы оставить на ней всю ответственность.) Так что я могла обеспечить приватность своим записям, а если накроюсь плотным одеялом, придвинув экран вплотную к глазам — то и перечитывать все тоже смогу приватно.

С блокнотами все было не так просто. Печатать я могла и вслепую, но если пыталась писать на ощупь, у меня получались нечитаемые каракули, гуляющие по всей странице. Если же залезть под одеяло, настолько тонкое, чтобы пропускать нужное количество света, то вампир тоже сможет видеть сквозь него достаточно хорошо. У них была лежащая за гранью человеческих способностей возможность отфильтровать зрительные помехи в виде слоя промежуточного полупрозрачного материала от объектов, на которые они смотрят. Вампиры могли без труда сказать, что происходит за стеклянной дверью, даже если она была изрисована отвлекающими картинками, если там были хотя бы малейшие отверстия с неискаженным изображением. А человек увидит только само стекло и рисунок на нем, но не увидит, что происходит за стеклом.

Поэтому я решила все, что хочется сохранить в тайне, записывать в компьютер, когда он будет доступен. У плана было слабое место в том, что нужно было полагаться на свою слабую и ненадежную память для заполнения пробелов, которые неминуемо остаются при скорописи, но несколько месяцев можно было и потерпеть — а после, как я надеялась, мне вообще не понадобятся блокноты.

После разговора с Элис я села за кухонный стол и сделала домашнюю работу, уделив, однако, только половину внимания листкам с заданием и моей презентации по обществознанию. Эдвард сидел рядом со мной. У него хорошо получалось стараться меня не отвлекать. Он просто смотрел. Никто не может сидеть так неподвижно, как вампир. Но у него все равно было свойство притягивать мой взгляд; каждый раз, когда он менял положение, чтобы лучше видеть, что я делаю, я тут же на это реагировала.

Он сидел достаточно близко, чтобы я могла ощущать аромат его дыхания — он совершенно не походил на человеческий. Там не было влажности, запах был почти цветочным. Это было необычно — запах, ощущаемый мной, должен был быть запахом яда, но почему он был похож на фиалки? Или не фиалки — я не была уверена, с каким цветком его можно сравнить. В любом случае, что-то приятное. Но почему? В этом не было необходимости как в качестве меры для привлечения добычи. Им просто нужно было поймать одинокую жертву в безлюдном месте, и как только они это сделают, результат был уже заранее определен их силой и скоростью. Вампиры были до нелепости технически переусложнены, и я не могла дождаться момента, когда смогу поиграться со всеми этими новыми способностями…