— Пожалуйста.

Повисла пауза. Я размышляла, отчего мне так трудно заговорить с Эдвардом — возможно, потому что я знала, что нравлюсь ему, а он не знал, что я знаю (как я думала). Хотя хорошо, что он не поднимал этот вопрос, по той же причине, по которой меня устраивало молчание Эрика и Майка — у меня было больше времени на раздумья.

Он был слишком великолепен. Это было слово, которое выбрала Джессика, когда я впервые спросила ее о Калленах, и оно прекрасно ему подходило, хотя у него было множество синонимов типа прекрасный и милый. Я заметила, что думала о нем, даже когда считала, что он меня ненавидит; это было трудно не заметить. Его голос соответствовал внешности. И я бы только обманула себя, если бы попыталась сделать вид, что мои брови хотя бы немного не поползли вверх, когда я поняла, что он богат.

Да, да, это крайне поверхностно, однако лучше быть честной с собой, чем претендовать на ложную глубину своих мотивов. Если бы я попыталась убедить себя, что нахожу Эдварда интересным по серьезным причинам, это бы привело к серии мысленных петель с обратной связью, и в итоге — к ложным оправданиям собственных поступков, что могло бы в буквальном смысле убить меня. Я бы могла начать совершать глупости рядом с Эдвардом и подвергать себя ненужному риску, если бы навоображала себе невероятное романтическое влечение. Я с меньшей вероятностью буду вести себя рядом с ним как идиотка, если осознаю, что он “горячий” (ну ладно, холодный) богатый парень, с ангельским голосом и суперспособностями, и все эти качества для меня имеют определенное значение.

Абстрагировавшись от всех этих несомненно важных мыслей, я обратилась к более практическим: ни одно из качеств этого списка не было уникальным для Эдварда. Комбинация этих качеств тоже не была уникальной. Причем комбинация встречалась даже среди знакомых мне людей, даже если исключить из их списка его братьев, которые были уже заняты, кроме того, ни один из них не был в моем вкусе, несмотря на то, что я никогда ни с кем не встречалась. Эдвард был не единственным, кому я нравилась, даже если взять промежуток времени за половину прошлой недели. Если у него были другие, более редкие личностные черты, которые могли бы меня привлечь, я пока о них не знала.

В любом случае, торопиться было некуда. Мы оба собирались жить вечно. И когда я тоже стану вампиром, возможно, я смогу лучше разобраться в том, нужен ли мне Эдвард, или у меня просто пока нет выбора.

— Пора идти, — сказал Эдвард после очень долгой паузы в разговоре.

*

— Элис сказала, что позвонит, — заметила я.

Эдвард усмехнулся.

— Телефон — это я, — ответил он.

Ой.

— Понятно. Можешь сесть за руль, если обещаешь не гнать.

— Вообще, я думал, что мы пойдем пешком. На грузовике будет трудно добраться до той точки, где нас хочет видеть Элис, так что ехать будет не очень разумно.

— Я на самом деле не знаю, как далеко твой дом… — начала я, думая о том, что мои ноги уже начали протестовать только от мысли о том, насколько они устанут.

— Слишком далеко, чтобы ты могла дойти сама, — прервал меня Эдвард, я фыркнула, однако он говорил мне то, что я хотела знать, и я могла позже сказать ему, что не надо меня перебивать. — По крайней мере, если ты хочешь добраться туда сегодня. Я тебя понесу.

— Ты предлагаешь несколько миль нести меня на руках, — недоверчиво заметила я. Конечно, физически он мог поднять предмет моего размера и передвигаться с ним. Но справиться ли он с собой при этом — когда я буду совсем рядом с его носом, и мой запах будет особенно силен — без того, чтобы удержаться и не укусить меня? Не слишком обнадеживающие мысли.

— Я быстрее твоей машины, Чарли в любом случае был бы шокирован, узнав о твоем знакомстве с вампирами. Если ты позволишь мне тебя донести, хуже не будет — я могу избежать любых случайных свидетелей, на скорость бега ограничений закон не накладывает, и можно будет полюбоваться на более живописную природу, чем та, что видна из окна автомобиля при поездке по шоссе, — сказал он с терпеливой улыбкой, — кстати, тогда мы можем пропустить ту часть экспериментов, где тебе нужно найти хорошую точку обзора и увидеть, как мы бегаем на определенное расстояние.

Все его доводы казались логичными.

— А ты уверен, что при этом к концу путешествия мне не выдадут медаль ‘почетный донор’?

Когда до него дошел смысл сказанных слов, он торжественно и мягко сказал:

— Белла, я не причиню тебе вреда.

Я закрыла глаза, чтобы отсечь отвлекающие и не имеющие отношения к делу мысли о цвете его глаз (все еще золотых).

— Я в курсе, что ты предпочел бы не наносить мне вреда, и ты знаешь, что это было бы неправильно, и ты постараешься этого не делать. Также я знаю, что когда мне было семь, то я не хотела красть, знала, что это неправильно, и старалась никогда так не поступать, но все равно половина благотворительной выпечки Рене оказалась у меня на лице, а половина — в желудке, потому что шоколад мне казался очень вкусным. А я знаю, что кажусь очень вкусной — тебе.

Я снова открыла глаза. Эдвард выглядел грустным и уязвленным моим недоверием.

— Элис не видит тебя мертвой, — напомнил он мне.

Я нахмурилась, достала погодные предсказания Элис из кармана и убедилась, что был туман, как она и сказала — на 30-40 минут во вторник после полудня. Я сложила бумагу и убрала обратно.

— Это я учла.

— Что я могу сделать, чтобы ты смогла ощутить себя в безопасности? — спросил он.

Это был честный вопрос. И очевидный ответ — “не есть меня” — был глуп: если бы он меня съел, то мне было бы уже все равно.

— Дай подумать, — попросила я. Он кивнул.

Я задумалась. Эдвард уже знал о блокнотах, так что я полагала, что я могу писать в них при нем, не опасаясь раскрытия информации, которую хотела бы сохранить, однако решила этого не делать. Во-первых, было бы не очень хорошо без особой причины дразнить его тем, что только я могу смотреть в свои блокноты. Во-вторых, я слышала о трюке, когда даже человек мог догадаться, что пишет другой: один давал другому большой скрипучий маркер, отворачивался и говорил написать числа от одного до десяти, после чего слушал длительность и количество касаний маркера к доске. Это было вполне реально, и я предположила, что с вампирским слухом, скорее всего, можно распознать любую букву алфавита, если вампир поставит перед собой такую задачу. Эдварду же было несвойственно удерживаться от сбора доступной информации.

— Как часто вообще бывает, что люди пахнут слишком притягательно для вампиров? — спросила я.

— Не часто. Со мной такое впервые — а я вампир с 1918 года, — ответил он практически сразу. — Эмметт говорил, что с ним такое… было… дважды со времени его обращения в 1935. Причем в одном случае было сильнее, чем в другом. Больше мне о таких случаях неизвестно. Однако, — добавил он неохотно, — ни один человек из случаев с Эмметтом не привлекал его так сильно, как ты меня.

— Эмметт сожрал тех двоих? — напрямую спросила я. Эдвард нахмурился, отвел взгляд и осторожно кивнул. — А лично ты, Эдвард, когда-нибудь питался людьми? — я не была уверена, каким будет его ответ. Если Эмметт принадлежал к семье и выпил по крайней мере двух людей, Эдвард тоже мог — очевидно, что они не изгоняли родственников за мелкие провинности вроде убийства.

Он задержался с ответом. Совсем на чуть-чуть, но этого было достаточно.

— Я лучше поеду, — сказала я. — Элис или еще кто-нибудь может встретить нас и перенести меня через сложный участок пути.

Я встала и пошла к машине.

========== Глава 5: Вампиры. Вводный курс ==========

Не было никакого смысла ненавидеть, обижаться или хотя бы кричать на Эдварда, Эмметта или любого другого вампира из семьи Калленов, кто оступался в прошлом. Это не вернуло бы к жизни ни одну жертву. Если кого-либо из них и заботило мое мнение по этому вопросу, они могли вполне предугадать его сами. Если бы я стала на них орать, большей пользы это бы не принесло. И я даже не знала, насколько логичным было ожидать от вампиров безупречного поведения. Сколько всего их было в мире? Это не играло особой роли. “Большинство” вампиров питалось людьми. И все вампиры были превращены из людей, подавляющая часть которых не была в обязательном порядке склонна к убийству. Что-то в процессе перехода — о котором я не особо много знала — чаще всего превращало людей в кровососущих убийц, и Каллены, плюс их друзья из Денали, изо всех сил старались избежать этой участи. Их нельзя было превратить обратно в другой, менее кровожадный вид. Всё, что оставалось — это контролировать последствия. Я провела быстрый самоанализ, и установила, что, даже если бы у меня была возможность, мне не хватило бы духу покончить с этой семьей для защиты неизвестного количества будущих жертв.