— Мне повезло, что ты моя подруга.

Джессика почти впала в эйфорию:

— Белла, ты такая милая.

— Как же так вышло, что у тебя нет парня? — невинно поинтересовалась я.

Джессика надулась:

— Никто не предлагал мне встречаться уже… ммм, пару месяцев.

В яблочко.

— А кто тогда тебе предлагал?

— Дэниэл Уайт, — ответила она. Я не знала его по имени, хотя скорее всего уже видела в школе. — Но я его отшила.

— И почему же?

— Не знаю, он какой-то слишком… мне не понравился его голос, — ответила она. Я была почти уверена, что, по какой бы причине она не отшила Дэниэла, она понятия не имела, почему, а сейчас просто ляпнула первое, что пришло в голову.

— Может быть, тебе стоит подкатить к Майку, — предложила я, — у него голос вроде ничего.

— Что? — Джессика выглядела немного ошарашенной. — Ну… я думаю, что да.

У Майка был душевный низкий голос, как у певца кантри или типа того. Теперь, когда Джессика сместила акцент на голос как на важный критерий, это может сработать в его пользу.

— Но я не подхожу к парням первая, за исключением тех случаев, когда объявляют “белый танец”.

— Да? А почему нет? — сымитировала я замешательство. — На дворе двадцать первый век.

— Ну да, но… — она замолчала, раздумывая. Я ничего не сказала, опасаясь спугнуть ту полезную мысль, которая, как мне показалось, пришла ей в голову.

— А у него ведь и правда красивый голос, да?

Я кивнула с воодушевляющей улыбкой.

— Ну, я даже не знаю, возможно, — сказала она, тряхнув своими кудряшками. Скорее всего, ничего лучше в ближайшее время у меня бы не получилось, поэтому я снова кивнула и сделала вид, что сильно отвлеклась на очередной косинус.

*

За обедом во вторник я села со своими человеческими друзьями, после того как мне в дверях встретилась Элис и пообещала позвонить насчет “встречи”. Джессика не предложила Майку встречаться, однако она села с ним рядом, и общалась тоже больше с ним, чем с кем-либо еще за столом.

Анжела спросила меня, видела ли я сегодня радугу. Я видела. Я начала думать, что демонстрация вампирских сил, запланированная на время после школы, бессмысленна — я уже очень сильно подозревала, что они полностью соответствуют описанию Элис, и потому не ожидала от своих экспериментов результатов, которые меня бы удивили. Они напоминали мне “эксперименты”, которые проводятся на лабораторных работах — в учебнике описана последовательность действий, и, если вы получаете результат, отличный от описанного, то это значит, что вы где-то ошиблись, а не открыли нечто революционное в физике. Мне на самом деле нравилась наука, но не повторение уже открытого — задания, которые даются ученикам, и на километр не дадут им приблизиться к получению неожиданных результатов, которые вполне возможны при нормальных научных исследованиях.

Я с нетерпением хотела узнать абсолютно все, что вампиры знают о самих себе, и присоединится к ним для выяснения всех тонкостей. Возможно, их общий возраст превышал несколько веков, однако количество возможных гипотез было слишком большим, и у меня не было причин предполагать, что кто-либо из них обладал склонностью к необычным экспериментам. Например, я была готова побиться об заклад, что они никогда не проверяли как магниты влияют на радиус действия способностей Эдварда, или можно ли заблокировать способность Элис, если человека постоянно отвлекать, когда он пытается принять решение.

Я некоторое время размышляла, сработают ли силы Джаспера, если он применит их на меня. В отличие от большинства я достаточно хорошо могла управлять своими эмоциями. Если он попытается успокоить меня, когда я захочу разозлиться — или, что более вероятно, учитывая обстоятельства эксперимента, когда я захочу по-настоящему испугаться — насколько хорошо он справится? Если он на самом деле влияет на физические параметры, я могу быть восприимчива к ним так же, как и все. Однако мне не верилось, что вмешательство на чисто физическом уровне может дать настолько тонкий контроль, как описали мне его способность. Также у меня создалось впечатление, что его сила может работать и с вампирами. Но у них нет пульса, который можно было бы ускорить или замедлить — на что он воздействует, когда изменяет настроение вампира?

Почему мои мысли закрыты от Эдварда? Насколько далеко в будущее видит Элис? Как можно использовать ее видения в тех случаях, когда они описывают будущее, которое не произошло? Какие силы я получу, когда стану вампиром? Встречались ли среди вампиров одинаковые особые способности? Какие из них еще существуют? Стандартные вампирские способности наподобие силы и скорости — как сильно они варьируются? (Эдвард сказал, что Эмметт сильнейший в семье, но не сказал, насколько он сильнее каждого из них.) Как употребление крови людей — в отличие от крови животных — отражается на их психологии, физиологии, способностях? Как работает обращение? Почему их глаза меняют цвет? Что делает их всех такими привлекательными? Как им удается оставаться гибкими и не оставлять повсюду на полу каменной пыли, хотя их кожа подобна камню? Растут ли у них волосы? Каковы социальные обычаи вампиров вообще, и как известная мне семья от них отличается? Какую ответственность несут Вольтури и кто работает на них? Почему люди пахнут привлекательней, чем остальные виды животных — чем отличается наша кровь?

У меня было столько новых тем для размышлений. Сидеть на биологии, вместо того, чтобы исписать груду блокнотов и исследовать возможности вампиров всю неделю, не прерываясь даже на сон, было похоже на попытку удержать себя от почесывания зудящего места, чтобы не испортить маникюр. Я рискнула достать тот блокнот, который был при мне, и записать свои вопросы, это немного помогло; по крайней мере, ни один из них не потеряется, и когда у меня будет возможность, я займусь их решением. Анжелу не интересовало, что я делаю, однако Эдвард, должно быть, услышал шуршание карандаша, понял, что это я, обернулся, быстро посмотрел, что я делаю, и отвернулся обратно.

Наконец, биология милосердно закончилась. Во время физкультуры я пыталась придумать больше вопросов о вампирах, с учетом того, что было бы очень подозрительно и физически трудно использовать блокнот в позе ребенка, но преуспела в этом только частично: придумала вариации и экстраполяции для уже записанных вопросов, которые я собиралась вспомнить, когда буду снова просматривать свои записи, даже если они сейчас вылетят у меня из головы. Когда физкультура закончилась, я сделала паузу для быстрой записи ключевых слов типа “койнофилия??” и “эволюция?!” и “(и ногти)”, после чего вышла из спортзала и пошла к машине.

*

Эдвард снова перехватил меня по дороге к ней; похоже, это уже становится традицией.

— Привет, Белла, — поздоровался он.

— Привет, Эдвард, — ответила я.

— Что ты пишешь в блокнотах? — спросил он.

— У меня есть привычка не делиться подобной информацией.

— Хм, — сказал он, — почему бы мне не уйти, раз ты такая таинственная?

— Уходи, если хочешь, — пожала я плечами. — Желание не рассказывать тебе о моих блокнотах пересиливает желание говорить с тобой. Увидимся снова примерно через час на проверке возможности, что “Да вы, ребята, меня просто разыгрываете”, если Элис не ошиблась.

Судя по всему, ему не понравился мой ответ, так что я продолжила:

— Кроме того, я же не сказала: “Эй, Эдвард, тебе нужно принять решение на основе того, что у меня написано в блокноте”, а потом отказалась тебе его показать или сказать, что у меня там написано. Сравни это со своим поведением, когда ты уверил меня, что информация от Розали может изменить мою жизнь, но отказался говорить это сам и не гарантировал, что Розали согласится сама мне все рассказать.

— Скорее всего, она согласится, — сказал он.

— В этом случае — да, ты не должен сообщать мне ее личную информацию и, возможно, даже причину своего отказа говорить об этом. Но ты не так все сформулировал. К тому же, если ты все равно не мог мне ничего рассказать, нечего было и упоминать об этом. Ты мог попросить Розали, чтобы она сама поговорила со мной на эту тему, или разрешила тебе рассказать мне обо всем. Но нет смысла уведомлять о наличии важной информации, если не собираешься сообщить ее и не уверен, что я смогу получить ее из другого источника.