— Тем человеком, который не собирается втыкать соломинку в своего одноклассника, чтобы его выпить?

— Верно. Никаких соломинок, — он грустно усмехнулся. — Не имело смысла обвинять именно тебя. Ты ничего не сделала. Но ощущение было, будто виновата именно ты.

Я кивнула.

— Это объясняет злость. Но до этого ты все равно смотрел на меня странно — словно я смущала тебя. А это почему было?

Мы дошли до моей машины, и Эдвард выглядел довольным — возможно, из-за того, что я задала еще вопрос, а не прыгнула в машину и укатила отсюда?

— Я не могу читать твои мысли, — ответил он, — такого раньше никогда не случалось, по крайней мере, я такого не замечал. Я, правда, и с тобой это не сразу заметил — просто потому что не пытался прочесть твои мысли, пока не заметил, что все вокруг только о тебе и думают. Я захотел узнать, кто стал причиной такой шумихи, и… не смог.

Я не была уверена, сообщила ли Элис Эдварду — или подумала рядом с Эдвардом — что она рассказала мне о том, что я ему нравлюсь. Я решила не поднимать данную тему.

— Предполагаю, что чтение мыслей — это такая штука, к которой ты постепенно привык?

— До обращения я не мог этого делать, — ответил он, — Карлайл понял, что я телепат, даже раньше меня — я продолжал отвечать на его мысли, даже когда он не проговаривал их вслух.

— Почему у кого-то из вас есть особые силы, а у других — нет? — задала я вопрос.

— Мы точно не знаем. По крайней мере, в моем случае и в случае с Джаспером — мы можем только предполагать насчет Элис — они похожи на те способности, которыми мы обладали, когда были людьми. Мне всегда хорошо удавалось читать людей. Достаточно забавно — теперь, когда я привык полагаться на свои способности, у меня хуже получается читать лица, — криво усмехнулся он. — А Джаспер был лидером, очень харизматичным — он мог успокоить толпу или, наоборот, разгорячить, даже до того, как был обращен.

Я кивнула.

— Мне трудно даже предположить, какое качество могло развиться в способность Элис, если это не просто случайность. Хорошее распознавание шаблонов? Богатые знания физики?

Эдвард пожал плечами.

— Не знаю. В любом случае, если Джаспер, Элис и я обладаем яркими талантами, это не означает, что у других нет особых способностей. Розали сохранила свою красоту, Эмметт сильнейший из нас. Карлайл обладает удивительной стойкостью к запаху крови — он может заниматься хирургической практикой без малейшего неудобства. Эсме оставила с собой способность к сильной любви.

— Интересно, когда я стану вампиром, я смогу становиться невидимой? — предположила я. — Из-за того, что сейчас я невидима ментально?

Эдвард негромко зарычал.

— Ты не должна становиться вампиром, — сказал он. — У Элис никогда не бывает абсолютно точных видений. Должен быть способ оставить тебя человеком.

— Хочу кое-что добавить, — ответила я. — Во-первых, не обязательно должен существовать такой способ. Вселенная может вести себя так, как ей хочется, и даже если такой способ есть, то не обязательно он должен будет сработать. Во-вторых, мне вроде как нравится эта идея. Я не знаю, когда наступит подходящий момент, однако эта затея определенно имеет много плюсов.

— Нет, — сказал Эдвард, — Белла, любой из нас предпочел бы остаться человеком…

Я изумленно воззрилась на него, и он прервался на полуслове.

— Что? Ну ладно, Элис сказала, что трехдневный процесс инициации “не особо приятный”. Я могу поверить, что это настолько тяжело, и ты желал бы, чтобы такого с тобой не происходило, и не думаешь, что оно того стоило. Трудно поверить, но это вполне возможно. Но почему, ради всего святого, ты бы хотел вернуться, уже пройдя через этот этап? Я не знаю сколько лет остальным, однако ты понимаешь, что к настоящему времени Элис была бы уже мертва? Люди в большинстве своем не живут по сто лет. Что бы она ни потеряла в человеческом существовании, она уже это не вернет. И нет ничего хорошего в том, чтобы быть мертвым.

— Спроси Розали, что она потеряла, — мрачно ответил Эдвард.

— И что она мне скажет? — спросила я.

— Она сама ответит, — буркнул он.

Я открыла дверь пикапа.

— Белла, — просительным тоном сказал Эдвард. Я предположила, что он хочет, чтобы я осталась.

— Не-а, — ответила я, — я не хочу участвовать в таинственных разговорах. Если это все, что ты сейчас можешь сказать, то я собираюсь поехать домой и позвонить Джессике. До завтра!

Я надеялась, что достаточно весело произнесла эти слова, чтобы они не казались маленькой местью. Дело было не в этом, я не собиралась мстить Эдварду за таинственность, я просто не хотела мириться с тайнами, поскольку это было неприятно. Было бы отлично, если бы его разговоры со мной стали менее туманными и бесполезными, но когда его реплики становятся неинформативными, для меня лучше всего будет уехать.

*

Эдвард не стал следовать за машиной. Я доехала до дома, зашла внутрь и позвонила Джессике. Она призналась, что наши планы совершенно вылетели у нее из головы, однако согласилась встретиться после обеда для учебы. Я на скорую руку сделала соус и замариновала в нем лосося. Рыба готовилась достаточно быстро, так что было бы даже лучше, если бы я начала ее готовить уже после прихода Чарли. Я установила таймер, чтобы напомнить себе заранее поставить духовку на разогрев, и принялась за домашнюю работу.

Когда я ее доделала, то взяла свой блокнот и сохранила в нем все важные мысли за день, в особенности ту часть, где я отказала себе в благородстве или великодушии при попытках свести моих друзей друг с другом. Таймер прозвенел в тот момент, когда я была на середине размышлений, почему Эдвард не хочет, чтобы я становилась вампиром. Очевидного мотива не было. Если я ему нравлюсь, то он должен желать, чтобы я была рядом. Даже если он думал, что однажды я ему надоем, я не обязательно должна оставаться с Калленами на всю вечность. Если бы меня обратили, то, как дополнительный бонус, я бы не пахла как еда, и ему не пришлось бы постоянно бороться с искушением, чтобы я была в безопасности. Возможно, при обращении возникали другие последствия для психического здоровья, о которых Элис не упомянула, а я еще не заметила. (И хотя, оглянувшись назад, я поняла, что поведение Эдварда и Элис имело под собой разумное объяснение, но все-таки нельзя забывать, что сначала они показались мне не совсем адекватными.) Скорее всего, от трех “тяжелых” дней обращения или от невозможности восстановить силы во время сна могли быть побочные эффекты. Нужно узнать подробнее. Я закрыла блокнот и пошла включать духовку.

Чарли пришел как нельзя вовремя — плита как раз издала сигнал, что достигнута оптимальная температура для готовки. Я расстелила на противне фольгу, положила на нее рыбу и поставила все в духовку, одновременно расспрашивая отца, как прошел у него день. Форкс не отличался высокой преступностью. В основном Чарли ловил тех, кто превышал скорость, и заезжих буйных туристов, которые думали, что будет весело похулиганить вдалеке от дома. Соответственно, его день прошел без происшествий. Когда он закончил описание своего бедного на события дня, я рассказала ему, что сидела за обедом с Калленами и Хейлами — похоже, это ему понравилось. Ритуальный обмен новостями за день был завершен, и я начала тушить шпинат. С этим я управилась быстро, и пришлось ждать, пока приготовится лосось. В ожидании ужина Чарли включил телевизор, чтобы посмотреть новости спорта.

После ужина я еще раз позвонила Джессике, сообщить, что я уже выезжаю, и уточнить, как лучше к ней проехать. Дорога заняла всего пять минут — она жила через квартал. Мы позанимались учебой, и, после того, как просмотрели большую часть материала, я сказала:

— Джессика, огромное спасибо за помощь. Математика — мое самое слабое место после физкультуры.

— Пожалуйста, — ответила Джессика самодовольно.

— Знаешь, ты просто замечательная.

Комплименты для меня самой звучали странно. Однако я знала, что это только моя заморочка. Остальные люди воспринимают комплименты нормально, если, конечно, не подозревают корыстных мотивов. В любом случае, я не лгала. Что бы ни говорил Эдвард, Джессика установила и поддерживала со мной весьма значимые товарищеские отношения — и помогала с тригонометрией.