Пока учитель рассказывал про рибосомы, я начала раздумывать над тем, сколькими знаниями должны обладать вампиры при их долгой жизни. Элис намекала, что знает корейский язык. У меня не было других зацепок, так что я думала обо всем, что изучила бы сама, составляя длинные списки языков, на которых могли бы говорить вампиры, городах, которые они могли бы исследовать, навыках, которые они могли бы иметь, книгах, которые могли бы читать и событиях, при которых они могли бы присутствовать — было так много всего, что можно было бы реализовать, когда ты не ограничен в длительности жизни.

Не менее ошеломляющей была мысль о том, сколько времени можно освободить, если нет необходимости спать. Не только время непосредственно для сна, но и время для подготовки ко сну, просыпания, обустройства места для сна, организация безопасности сна, необходимость прерывать занятия, чтобы поспать… Это и плюс то, что им можно было заниматься чем угодно без риска для себя, ну кроме того, что связано с пребыванием на солнце. Нет причин не прыгать с парашютом.

Я все больше склонялась к мысли, что было бы неплохо вступить в их ряды. Три ужасных дня перерождения, потеря возможности ощущать вкус еды, склонность видеть людей как источник пищи — все это с лихвой окупалось бессмертием и возможностью бодрствовать все двадцать четыре часа в сутки.

========== Глава 4: Сводничество ==========

Эдвард многозначительно посмотрел на меня, когда я направлялась с биологии на физкультуру. Я не очень поняла, что значит его взгляд — если это что-то важное, то он, скорее всего, сможет подойти ко мне после школы. Пока мы с Майком шли на последнее занятие, я видела, как он напряженно что-то обдумывает — казалось, что его мозги сейчас начнут кипеть, я ему не завидовала — однако он ничего мне не сказал. Я решила, что при первом удобном случае нужно вежливо его отшить. Не было полной уверенности в словах вампиров насчет того, что они не питаются людьми, особенно если учитывать волнения Элис. И только небеса знают, что может натворить Эдвард, если мельком услышит подростковые мечтания Майка о взаимной влюбленности.

Может быть, мне удастся свести Майка с кем-нибудь еще. Если я ему нравлюсь, это позволяет сделать некоторые выводы о его предпочтениях — стройная девушка, но не особо спортивная, с каштановыми волосами, карими глазами, и не бросается в глаза — в общем, как я. Я задумалась, кто из моих здешних знакомых подходит под данное описание. Больше всего подходила Джессика — она была темноволосой, как и я, маленькой, милой и достаточно популярной. Я не представляла их семейной парой с пятью детьми, однако представить, как они вместе смотрят фильм, вполне могла. Я должна попробовать расположить ее к нему во время занятия по тригонометрии.

С Эриком все было менее очевидно. Пока я занималась йогой, я мысленно подбирала ему пару. Была Анжела, однако она упоминала, что ей нравится какой-то парень, и я не думаю, что это кто-то, кого я знаю, судя по ее описанию (даже с учетом того, что она описывала его явно предвзято). Возможно, подошла бы Лорен, хотя я сомневалась, что Эрик заслужил такое — он был достаточно милым, а Лорен была наименее приятным человеком, которого я встретила в Форксе, до того, как я поближе познакомилась с Розали. Но она была красивой — что-то аристократическое виделось в ее манере держаться и правильных чертах лица. Ее волосы в данный момент отличались от моих по цвету, хотя она время от времени перекрашивалась, и при некоторой доле везения она могла перекрасится в темный. Я не была уверена, что получится их свести, но она хотя бы не имела пары, судя по ее жалобам.

Я чувствовала себя немного виноватой, планируя свести вместе людей не для их счастья, а, скорее, для собственного удобства. Заметив у себя чувство вины, я также отметила, как мой мозг пытается сделать переоценку сочетания людей в паре для того, чтобы оправдать мои намерения: Джессика и Майк оба милые, говорил мой мозг, не похоже, чтобы они не подошли друг другу, они уже друзья, разве нет? И Джессика не упоминала его в своем списке парней, к которым она и близко не подойдет… и, может быть, Лорен достаточно хороша для парня вроде Эрика…

Я сменила асану слишком быстро и ощутила напряжение в тех мышцах ноги, где его не должно было быть. Я поскорее села в более удобную позу, чтобы помассировать мышцы и снять дискомфорт. Майк отпросился у учителя и подбежал ко мне с вопросом, все ли в порядке.

— Да, — ответила я, — ничего не сломано и не сместилось, просто неудачно выполнила движение.

— Уверена? Хочешь, я отведу тебя к медсестре?

— Я буду признательна, если ты скажешь учителю, что я просто посижу до конца урока, — сказала я, — но медицинская помощь мне не требуется, я приду в норму еще до звонка.

Майк послушно кивнул и убежал. Он немного напоминал мне золотистого ретривера.

“Он не станет счастливее, если ты позволишь его влюбленности и дальше разгораться, — сказал мой мозг, — и для самого Майка, и для тебя будет лучше оставить его, а пока он еще ничего тебе не сказал, самой напрямую отшить его будет излишне жестоко. Сведи его с Джессикой для его же блага.”

Я мысленно тряхнула головой, запоминая точную формулировку своей следующей мысли, чтобы она не могла сменить свою форму подобно туману. (Если бы я во время урока взяла блокнот, то учитель мог бы подумать, что я симулирую боль в ноге.) Не по этой причине я хотела свести Джессику и Майка. Даже если это было правдой, я вовсе не поэтому хотела, чтобы они были вместе. Это не было необходимым или достаточным условием, даже если бы действительно пошло им на пользу. Я не сомневалась, что если бы хотела оставить Майка себе, я бы никогда не стала подталкивать к нему Джессику только из-за того, что они мило смотрятся вместе. Я была уверена, что если бы Майк тосковал не по мне, а по кому-то недосягаемому, вроде Розали, я бы не стала играть с его личной жизнью, чтобы избавить его от бесполезного ожидания. Мне просто не нужно было его внимание, так что я пыталась направить его на кого-нибудь другого. Я отказывалась лгать себе о благородстве своего решения, даже если оно укрепилось в моем списке планов.

Что я за человек? Этот вопрос не имеет смысла, если я буду придумывать благовидные предлоги для своих поступков. Если причины , по которым я принимаю решения, будут ненастоящими, они не ответят на этот вопрос. Если я позволю себе поверить в красивые оправдания, поверю в то, что я лучше, чем есть на самом деле, тогда я совершу ошибку именно в том, в чем я совершенно не хочу ошибаться:

Внутри черепа Беллы Свон — кто управляет всем?

*

Эдвард встретил меня, когда я шла к своему пикапу. Я немного прихрамывала, но он ничего по этому поводу не сказал — я предположила, что он видел произошедшее глазами Майка и не хотел, чтобы я об этом узнала.

— Джессика забыла, что должна позвонить тебе, — сказал он. Это добавило немного уверенности моему предположению. Возможно, он видел происшествие и заметил, что я не хочу помощи.

— Думаю, тогда я позвоню ей, — ответила я, — тригонометрия очень важна для дальнейшей жизни.

Эдвард хмыкнул, затем посерьезнел.

— Почему ты сменила партнера по лабораторной? — мягко спросил он.

— Потому что тот, к которому меня посадили, смотрел на меня так, словно я убила его собаку, и даже не появился в школе на следующий день, когда я еще только обустраивалась на новом месте, к тому же Анжела и ее предыдущий партнер по лабораторной не возражали против обмена, — ответила я.

— Я очень сожалею, что так себя вел, — искренне извинился он.

— Я не понимаю, почему твое желание съесть меня так тебя разозлило,— сказала я. — Объяснишь мне причину?

Он поморщился — похоже, что это вошло у него в привычку, но его привлекательность от этого не сильно страдала, хотя стать еще красивей он бы попросту не смог.

— Я был в ярости, что твое существование… бросило вызов моему самоконтролю. Что из-за тебя я становлюсь не тем человеком, которым пытаюсь быть.