Я проходила через Теннесси, когда наткнулась на Джаспера.

========== Глава 29: Все, что осталось ==========

Я скиталась неподалеку от Нэшвилла, выбирая безлюдные места, чтобы меня не увидели на солнце. Я уже чувствовала легкую жажду. Мои ожерелье и кольца были в медальоне на цепочке, чтобы вероятность их повреждений при схватке с койотом была минимальной, если, конечно, мне повезет наткнуться на одного из них. Когда я преодолела небольшую возвышенность, я увидела его — без сомнений, он был вампиром — в паре сотен метров от меня.

Мне понадобилось больше времени, чем это было обычно нужно, чтобы его узнать. Прежде всего, он был один — без Элис. Его одежда ничем не напоминала тот стиль, который раньше был типичен для Джаспера. Пока он стоял спиной ко мне, одних только волос было достаточно, чтобы он походил на Джаспера — они были чуть более взлохмачены, чем на моей памяти, но были того же типа и цвета. Но когда он обернулся, услышав мои шаги, его глаза были красными.

Обнаружив, что я обозналась, и этот вампир просто напоминал Джаспера, я шагнула вперед. От настоящего Джаспера я бы постаралась сбежать до того, как он бы меня узнал, чтобы он не рассказал семье о том, что я жива. С другой стороны, с незнакомцем было относительно безопасно вступить в контакт. В моем путешествии я еще не встречала ни одного странствующего вампира, но предполагала, что вполне может обнаружиться, что это чья-нибудь территория, так что я могла бы обойти ее стороной, или мирно пройти через неё.

К тому времени, как я была достаточно близко, чтобы увидеть паутину шрамов на его лице, и поняла, что это был не просто какой-то похожий вампир, было слишком поздно: он узнал меня даже с новой “прической”.

Я услышала, как он прорычал:

— Белла.

— Нет, — солгала я и обратилась в бегство. У меня была фора, и я побежала в ту же сторону, откуда пришла, чтобы меня не смогли застать врасплох на незнакомой местности. Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы поймать меня. Но у него получилось.

Он с легкостью оторвал мне руку — никем не превзойденный специалист по работе с новорожденными вампирами. Держа мою руку в заложниках, он отскочил в сторону.

— Белла, — сказал он снова, держась вне зоны моей досягаемости после того, как я бросилась за своей конечностью, шипя от боли.

— Отдай.

Я посмотрела ему в глаза — что случилось с ним и Элис? Что сподвигло их вернуться к поеданию людей?

И где сама Элис?

— Нет, — он растягивал слова. Голос был с его родным южным выговором. — Мне нужны новости из дома, и не было похоже, что ты хочешь ими поделиться.

— Я ничего не знаю. Отдай мне руку, — я посмотрела на конечность, пытаясь использовать видение, а не спутанные кинестетические ощущения, чтобы заставить руку напасть на него; но она просто яростно дергалась. Я даже не могла сказать, действительно ли я ее контролировала или она просто дергалась сама по себе.

— А ты неплохо выглядишь, — заметил он. Его голос был в одно и то же время каким-то и жестким, и вялым. — Внешность больного раком тебе подходит.

Я бросилась на него, попытавшись отнять руку. Случайно или благодаря силе, которую я все еще могла вложить в прыжок, но у меня получилось. При этом я оторвала одну из рук Джасперу. Вырвавшись, я снова побежала, облизывая на ходу оборванный край руки, чтобы она лучше присоединилась к плечу. Я отбросила руку Джаспера подальше, надеясь отвлечь его, и продолжала бежать.

Из того, что я слышала, он даже не побежал за рукой. Он просто преследовал меня.

— Белла, дорогая сестрица, — позвал он. — Сейчас здесь только я, и Элис больше меня не остановит.

Что с ним не так?

Где Элис?

Я его об этом спросила.

— Где она?! — прокричала я, обернувшись через плечо.

Он замер на месте.

— Ты не знаешь? — спросил он тихо, я едва расслышала его за шумом ветра в ушах.

Я тоже остановилась и оглянулась на него.

— Нет, — ответила я.

— Она умерла, Белла, — сказал он, голос его был потерянным, как будто это не он только что был мощным как лев бойцом, оторвавшим у меня руку в доказательство того, что он может разорвать меня на части. — Элис мертва.

Новость ударила по мне сильнее, чем я могла предполагать. Элис. Моя сестра, моя подруга — мертва. Маленькая, счастливая Элис, походка которой напоминала танец — мертва. Так же, как и Эдвард.

— Как? — спросила я.

Джаспер прыжками приближался ко мне.

— Вольтури, — произнес он, в его голосе послышался отзвук той мании, которая владела им прежде, до того, как я спросила об Элис. — С ними была одна из сестер Науэля, она заблокировала ее видения, и еще одна одаренная, я никогда не видел ее раньше, со способностями как у Джейн.

К тому времени, как он закончил фразу, его голос уже звучал спокойно и буднично, несмотря на то, что у него не было “приятного” способа узнать, что способности новой одаренной были похожи на Джейн. С ним что-то определенно было не так. Какие-то защитные механизмы, сработавшие при известии о смерти Элис, вырвались из-под контроля и сделали его нестабильным.

— А Элис? — прошептала я, пятясь от него. У Вольтури были две новых одаренных, Адди и еще кто-то, кого видел Джаспер. Может быть, сестра Науэля, которую они взяли на работу, тоже была одаренной. Возможно, из-за того, что у них стало в избытке одаренных, они и убили моего Эдварда, и Элис, которых раньше так страстно хотели завербовать.

Боль вспышкой вернулась на его лицо, но он снова взял себя в руки — или она исчезла сама собой.

— Алек вырубил меня, лишил всех обычных чувств, но эмпатия осталась, — прошептал он. — Она отлично работает… ну, не на тебе, дорогая сестрица… но в других случаях просто отлично… и я почувствовал… Элис… умерла.

Если бы не паузы, могло бы показаться, что он рассуждает на какую-то совершенно нейтральную тему — цвет моего шарфа или еще что-то подобное.

Я продолжала пятиться, он — продвигаться вперед. Он, кажется, не обращал никакого внимания на ужасную боль в запястье, где должна была быть его рука.

— Почему твои глаза красные? — прошептала я

— Потому что я питаюсь людьми, дорогая сестрица.

Он практически мурлыкал.

Но ведь очевидно, что он питается людьми, неужели он не понимает, почему я об этом спрашиваю?..

— Но почему? Элис…

— Не произноси ее имя! — проревел он, внезапно переполненный яростью и жестокостью. — Ты не имеешь права произносить ее имя. Ты во всем виновата. У них не было повода, пока ты не преступила черту, дорогая сестрица, они не смогли бы отделить нас от группы, чтобы успешно напасть, пока ты не заставила нас разделиться, дорогая сестрица, ты не имеешь права…

— Ладно! — прокричала я, и он снова успокоился, вся ярость испарилась — как будто кто-то вылил ее из него, как из перевернутого кувшина.

— Отвечая на твой вопрос, — непринужденно сказал он, — прежде всего я перестал питаться людьми потому, что, как тебе, наверное, известно, людям не очень-то хочется, чтобы их съели. Они, как правило, испытывают по этому поводу сильные чувства… не самые приятные… Ну вот, когда я узнал, что есть другие варианты, я слишком сильно захотел попробовать избавиться от неприятных ощущений, хотя, конечно, это было трудно. Дорогая. Сестрица. Но теперь я нахожу еду приятным отвлечением.

— Ты…

— Видишь ли, когда я чувствую их боль, — прошептал он, подкрадываясь ближе ко мне, в то время как я отходила дальше, — если я как следует концентрируюсь на их ужасе, на их отчаянии… Мне не нужно вспоминать ее ужас и отчаяние. Дорогая, дорогая сестрица.

— Мне жаль, — прошептала я.

— О, не надо жалости, — ответил он. — В самом деле, нет в этом смысла. Не могу ответить тебе тем же, видишь ли. И, кроме того… Я собираюсь тебя убить.

*

Я бы умерла сразу, если бы Джаспер был в здравом уме и с обеими руками. Но арсенал его был невеликим, а натиск — неуклюжим и отчаянным. Его поведение, позиция, стратегия хаотически менялись, он просто бросался и атаковал, и хотя это делало его непредсказуемым, он не мог спланировать свои дальнейшие действия.