— На самом деле, — сказала Джанна, — первый синяк я получила от Иларио. Мэгги сказала что-то такое, что он расстроился. Я не помню точно, что это было, но он схватил меня за руку и потянул прочь от нее. Она не пыталась играть в перетягивание каната или что-то вроде того. Он просто слишком сильно сжал мою руку. А потом она так хлопотала надо мной, что он решил — скорее он сам может повредить мне, чем она. Таким образом, он думает, что с его стороны было бы лицемерием проводить время со мной, а Мэгги не разрешать подходить ко мне. В любом случае, если мне становится больно, она всегда страдает больше, чем я сама.

— Тем не менее, у тебя их много… — задумчиво произнесла я.

Джанна пожала плечами, потупив взгляд и снова краснея.

— Она слишком увлекается, но останавливается сразу, когда я говорю “ой”. Когда это произошло впервые, она хотела вообще больше не прикасаться ко мне, чтобы не терять контроль, но… Я сказала, что не надо этого делать, — она слегка поежилась.

— Ну да, кхм… — сказала я только, понимая, что вторглась на территорию, куда мне соваться совсем не стоило. Если Джанна скрывала что-нибудь серьезное, Эдвард знал бы об этом и рассказал бы мне, но он молчал.

— Очевидно, что она очень заботится о твоей безопасности, так что это может помочь при событиях, которые произойдут в ближайшие несколько недель — или месяцев, если мы говорим об обычном человеческом ребенке.

— Я могла бы ей об этом намекнуть, — беспечно заметила Джанна.

— Это может помочь, — одобрила я.

Я услышала приближающиеся шаги Мэгги и Иларио. Через несколько секунд они были рядом, Мэгги быстро села рядом с Джанной и осторожно обняла ее за плечи, а Иларио остался стоять.

— Давайте-ка я выскажусь прямо, — сказал Иларио, и завязался разговор, очень похожий на тот, который произошел у нас с Мэгги, за исключением той части, где Джанну называли “малышкой” и про то, как чья-то мать умерла при родах.

— Я понимаю, что вы оба волнуетесь за меня, — сказала Джанна, когда обсуждение слегка утихло, — но разве не мне решать?

Мэгги закусила губу.

— Малышка, ты не представляешь, что будет со мной, если ты умрешь. Я и сама не представляю, даже мысли об этом невыносимы. Я знаю, что решение принимать тебе, но оно повлияет не только на тебя.

Джанна похлопала Мэгги по колену.

— Я думаю, что вполне смогу выжить. Кроме того, так появляется еще один повод для обращения. Каллены обращали в вампиров умирающих людей, но не тех, кто всего лишь родил человеческого ребенка и отлично себя чувствует.

— Разве я — это недостаточный повод? — возмутилась Мэгги. — Белла вот вообще не умирала, она просто оказалась парой Эдварда!

Я ответила:

— Это было бы достаточным объяснением, если бы ты встретила Джанну год или два назад, до того, как она начала работать на Вольтури. Сейчас они думают, что она принадлежит мне, поэтому мне нужна достоверная причина, чтобы ее обратить. Если бы я считала, что Вольтури устроит довод о том, что все люди должны быть обращены в вампиров, я бы просто так им и сказала в Вольтерре.

— Нам с тобой надо было бы подраться за нее, — сказала Мэгги. — Это выглядело бы вполне правдоподобно.

— Если бы Аро обнаружил, что она стала ставкой в нашем противостоянии, — сухо сказала я, — не думаю, что это сильно улучшило бы ситуацию. Сама подумай — ты, одиночка, вызываешь меня на бой в моем собственном доме, за моей спиной весь мой ковен, и при этом я не должна была рисковать ею или ее терять.

— Ой, — сказала Мэгги, опустив голову.

— Мэгги, — сказала я, — я абсолютно уверена, что Джанна будет в порядке, если мы сделаем кесарево сечение до того, как пройдут три недели, а затем сразу ее обратим.

Мэгги взглянула на меня.

— Ты и правда в этом уверена, — пробормотала она.

Я раздумывала, говорить ей о том, что у меня был иммунитет к ее способностям, или нет. Я решила, что рано или поздно она все равно об этом узнает или будет подозревать что-то подобное, — а признание будет выглядеть как акт доброй воли.

— Я вообще-то думаю, что на меня твоя сила не действует, — смущенно сказала я. Она нахмурилась.

— Эдвард, скажи ей, — попросила я.

— Думаю, что Белла права, — с уверенностью подтвердил он. Мэгги тщательно изучала его лицо. Я не была уверена, делает она так по привычке, просто ради внешнего эффекта, или это такой способ концентрации ее способностей.

Мэгги посмотрела на Джанну.

— Ты действительно хочешь поступить именно так, Джанна?— мягко спросила она.

Джанна кивнула, потом посмотрела на брата, который явно чувствовал себя некомфортно, но ничего не сказал.

Мэгги посмотрела на нас с Эдвардом, поочередно сверля нас яростным взглядом.

— Если она умрет… — сказала она. Пустой, холодный голос был совсем не похож на ее обычную манеру разговора. Она не закончила фразу, позволив нам самим додумать угрозу.

— Если ты попытаешься — неважно, насколько оправданы будут твои действия, — ты тоже умрешь, — мягко произнес Эдвард.

— Если она умрет, — ответила Мэгги, — то мне плевать, что я тоже умру.

*

Разрешение было получено, и настало время заняться сложной технической стороной задачи. На данном этапе я не могла сильно помочь. У меня не было соответствующего опыта, а мой биологический вклад уже находился в морозильной камере. Это было делом главным образом Эдварда, Розали и Карлайла — они заказали различное оборудование, которое прибывало в дом в коробках в течение нескольких следующих дней, а затем приступили к работе.

Между тем Мэгги удвоила усилия, чтобы не навредить Джанне, и синяки постепенно исчезли. Попытка не обошлась без промахов, но Джанна могла с тем же успехом получить такие же синяки, просто натыкаясь на мебель, и не собиралась принимать предложение Мэгги, чтобы та вообще ее не касалась. Я не хотела рисковать и требовать больших жертв от Мэгги, чтобы снова не вызвать у нее неприятие нашего плана.

Эдвард держал меня в курсе, как движется дело. Розали взяла у меня гораздо больше яйцеклеток, чем обычно берется при процедуре изъятия, потому что в своем оригинальном виде они мне были больше не нужны. В результате у них была некоторая свобода в использовании материалов, и они создали несколько эмбрионов, большая часть из которых отправилась обратно в заморозку, на случай, если мы найдем еще одну суррогатную мать и захотим второго ребенка. Это также означало, что у нас была возможность выбрать пол ребенка.

— Ну, — сказала я, когда мне все это рассказали, — если есть несколько вариантов, зачем останавливаться только на выборе пола? Давай позовем Элис, пусть она на них посмотрит и подробно нам все про них расскажет.

Так что мы нашли Элис, которая впорхнула в комнату, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и вдруг воскликнула:

— Ой!

— Что не так?— спросил Джаспер, который следовал за ней по пятам. Эдвард, которому не нужно было спрашивать, разочарованно простонал.

— Они все пошли в тебя, Белла, — тихо рассмеялась Элис.

— Ты не можешь их увидеть? — спросила я. — Что-то не сходится. Меня ты видела прекрасно, когда я была человеком; они не должны были унаследовать мой вампирский иммунитет, если они вообще хоть что-то унаследовали.

— Ничего не вижу, — сказала Элис. — Я даже не могу сказать, кто из них — мальчик, а кто — девочка. Прости, я очень хотела бы помочь.

— А что-то с ними связанное? — спросил Эдвард. — Если мы остановимся на одном из них, и ты посмотришь на несколько месяцев вперед, и увидишь нас?..

Элис попыталась, но затем поморщилась.

— Не вижу ничего, что связано с ними. Ох, мать моя женщина, вот ведь веселье…

Я беспокойно вдохнула.

— Я думаю, тогда нам придется действовать вслепую — или, скорее, с той информацией, которую мы можем получить из генов. Это пол, и что еще?

— Карлайл уже обследовал один из них, и хотя он практически уверен, что это эмбрион женского пола, у него двадцать четыре пары хромосом — это означает, что любые знания человеческой генетики могут быть полностью бесполезны, — сказал Эдвард.