— Слишком большую ответственность вы хотите на неё возложить, — сказала я. — Джанна, если Мэгги убивает людей, это она их убивает, а не ты. Она съела своё первое животное, не зная, что ты существуешь; и если она съест своего восьмитысячного человека, зная, что ты существуешь, ты не будешь более виновата в его смерти, чем в смертях предыдущих семи тысяч девятьсот девяносто девяти человек. Или неважно скольких.

Джанна молча кивнула, Эсме похлопала её по спине, ободряюще улыбнувшись.

— Это значит, — продолжила я, — что если ты хочешь быть с ней, или хотя бы попытаться, или ещё что-нибудь — это должно происходить здесь или, по крайней мере, там, где неподалеку будем мы с Эдвардом. К настоящему времени мне пришлось дважды навестить Вольтури без всестороннего предварительного планирования. И если я снова случайно встречусь с ними в ближайшие десять месяцев, я не хочу, чтобы я или кто-то другой умер по причине того, что мой “подарок” от Аро переехал в Ирландию. Это было одной из причин, почему мы оставили тебя здесь, в окружении людей, которых Вольтури знают как наш ковен, по известному им адресу, когда сами поехали в Южную Америку; отправить тебя с Мэгги — это совершенно другое дело.

— Я понимаю. Я не собираюсь никуда бежать, — ответила Джанна. — Я слышала, как они проводят свои “суды”… И не хочу быть подсудимой.

— И я, со своей стороны, собираюсь резко протестовать против толерантности к не-вегетарианцам в нашей семье, как, например, Денали мирились с поведением Лорана. У нас ситуация не такая, как там: Джанна всё-таки человек и не подвержена тем же импульсам. Она не впадёт в ярость, если с Мэгги что-то случится, верно? — спросила я, смотря на Джанну. — Если я выйду на улицу и увижу, как Мэгги похищает кого-то из норвежцев, закусывает ими, а некоторые из них ещё живы и их можно спасти, тебя устроит, если я нападу на неё, чтобы заставить её уйти?

Джанна кивнула, правда, выглядела при этом бледновато.

— Итак… Если Джанна решит дать Мэгги шанс, ты предлагаешь де-факто сделать её частью семьи, пока она не сорвётся? — спросил Эдвард.

— Не то чтобы “не сорвётся”… это может случиться с каждым из нас. Это ужасно, и нам нужно избегать срывов. Но если это однажды случилось, не обязательно, что по одному срыву можно предсказать будущее поведение вампира подобного Мэгги, который раньше питался людьми. Если она сознательно снова решит их есть — тогда конец.

Эдвард кивнул:

— Хорошая новость состоит в том, что Мэгги очень надёжна в своих обещаниях. Её способности не пришли из ниоткуда, у неё большое уважение к правде, и она гордится тем, что честна и держит обещания.

— Отрадно слышать, — сказала я. — Но это при условии, если Джанна решит, что готова к этому. Ты не обязана, Джанна, — сказала я ей. — Ты можешь как принять, так и отвергнуть Мэгги — сейчас, или позже, или когда захочешь. Я не уверена, что случится, если ты обратишься в вампира и не увидишь её после обращения, но пока всё в твоих руках — как и обращение, если уж на то пошло, но лично я бы рекомендовала тебе попробовать, если тебе не совсем наплевать на Мэгги. Но ты не обязана это делать.

— Спасибо, Белла, — тихо поблагодарила Джанна.

*

Эдвард и я пошли искать Мэгги. Она всё ещё была с Эмметтом и Розали, они стояли рядом и имели при этом соответственно удивленный и скучающий вид, пока наша гостья сидела на краю фьорда и уныло смотрела на воду.

Когда мы приблизились, Мэгги тут же оживилась и вскочила с места.

— Что она сказала? Могу я поговорить с ней?

— Она ещё не приняла решение, — спокойно ответила я.

Мэгги практически подпрыгивала на месте от расстройства.

— Это нечестно! Всё не должно быть так сложно! Когда Шивон нашла Лиама, ей не пришлось долго убеждать его оставить свой ковен и даже сразиться с ними, не говоря уже о том, чтобы вообще быть вместе! Почему она должна оставаться человеком? Ты разве не можешь обратить её и сделать всё намного проще?

— Не сейчас. Я не могу, — ответила я. — Она не сможет вынашивать ребёнка, если станет вампиром, о чём я тебе уже говорила, а это она обязана сделать, если Аро собирается остаться в стороне от ещё одной смерти. В любом случае, она и это тоже решит сама, если захочет обратиться. Раньше эта идея ей нравилась, но если она будет думать, что ты её не волнуешь, тогда именно это может стать причиной перемены её решения.

Она вцепилась пальцами в свои яркие оранжевые кудряшки и простонала:

— Но она должна быть моей! Почему она не хочет меня? Разве я не хорошая?

— Мне ты тоже нравишься, но Джанна имеет право на своё собственное мнение.

Эмметт и Розали собирались уходить, так что с Мэгги оставались только мы с Эдвардом. Она плюхнулась на спину, словно собиралась сделать “снежного ангела” на скальной поверхности. (Я решила позже проверить, действительно ли я смогу это сделать, или усилия будут безрезультатны.)

— Я не знаю, что делать! — причитала она. — Я не могу просто не обладать ею, это совсем неправильно.

— Возможно, ты захочешь попросить помощи у Элис, — предложила я. — Эдварду нужны были указания, как лучше подойти ко мне, и она помогла. Но даже если она и даст тебе советы, и ты в точности им последуешь, я не могу гарантировать, что Джанна тобой заинтересуется.

— Ну, и где в таком случае Элис? — храбро спросила Мэгги.

— Сейчас вернулась в дом, — ответил Эдвард. — Она оставила Джаспера и Иларио наедине, чтобы они поговорили.

Мэгги побежала в сторону дома, но Эдвард остановил её.

— Джанна ещё не приняла решение, — сказал он. — Я бы не советовал попадаться ей на глаза, пока она этого не сделает. Элис уже на пути сюда.

Мэгги надулась, но поплелась назад к краю фьорда, чтобы подождать Элис.

Она появилась спустя пару секунд и заметила:

— Я не думаю, что нас познакомили должным образом! Я Элис, и мне приятно с тобой познакомиться, Мэгги.

— Мне тоже приятно познакомиться, — ответила Мэгги. — Что я должна сделать?

— В первую очередь, — начала Элис, — не съешь кого-нибудь. Джанна великодушна, но также это значит, что она простит Беллу, если ты съешь кого-то, а Белла тебя за это убьёт — и что тогда будет?

— …видимо, я умру, — ответила Мэгги, метнув взгляд в мою сторону. На самом деле я сомневалась, смогу ли я победить Мэгги в смертельной битве один на один, так как она была намного старше и опытнее, что могло перевесить преимущества силы новообращенного вампира, но, конечно, если дойдет до боя, я буду не одна.

— Да, и это никак не поможет тому, чтобы ты и Джанна жили долго и счастливо, — резонно ответила Элис. — Так что не ешь никого. И тебе правда надо поработать над тем, как ты говоришь о Джанне или обращаешься к ней — словно она неодушевленный предмет. У тебя больше свободы в действиях, чем было у Эдварда, когда он пытался ухаживать за Беллой, но эта свобода не бесконечна. Не веди себя так, словно Джанна — собственность Беллы, и не говори об этом. Не веди себя так, словно единственное препятствие, мешающее тебе забрать Джанну с собой — это Белла, или Иларио, или ещё кто-то из нас — желания Джанны тоже должны иметь для тебя значение. Постарайся подружиться с Иларио или хотя бы честно приложи к этому усилия. Джанне важно, что он думает. А он будет обескуражен сегодняшним открытием ещё несколько часов, не больше.

Мэгги не присутствовала на объяснении Джанны насчёт реакции её брата, так что, когда она выразила свое замешательство, мне пришлось ей об этом рассказать. Затем Элис снова вернулась к советам.

— Ты должна быть очень осторожна с ней, особенно если она разрешит к себе прикасаться, — сказала Элис. — До этого тебе не приходилось иметь дело с существами, наделенными сердцебиением, с намерением оставить их в живых, по крайней мере, с тех пор, как тебя обратили. Но ты знаешь, что их легко ранить. Проблема в том, что это очень важно, и для тебя тоже — если ты ранишь Джанну. Она хрупкая. Не сломай её.

— Конечно, я буду осторожна! — воскликнула Мэгги.