— Некоторые аккуратные попытки были, — ответил Эдвард. — Но они не увенчались большим успехом. Ты не знаешь, какова на вкус человеческая кровь, Белла. Это не так-то просто — попросить кого-то отказаться от нее, когда они уже решили для себя, что она для них важнее человеческой жизни.
— Ты знаешь, какова она на вкус, — сказала я. — Эсме знает, какова она на вкус. Элис знает. И Эмметт, — Джаспер был плохим примером, я его пропустила. — И Таня, и Кейт, и Кармен, и Элеазар…
— Да, — серьезно произнес Эдвард. — Мы знаем. Почему, как ты думаешь, настолько сложно сопротивляться, когда у тебя уже есть это знание? Джанна сейчас внизу. Я знаю, какой у нее будет вкус. Мне не нужно только представлять это, как тебе, я вынужден об этом помнить, и когда я рядом с человеком — приходится прикладывать немалые усилия.
— Как она может быть настолько вкусной? — спросила я, эффектно плюхнувшись на пол. Не все комнаты тут были полностью обставлены мебелью, как и другие дома Калленов, и в той комнате, где мы были сейчас, кровати не было — кровать имела чисто эстетическое значение, поэтому они были на острове Эсме, но для комфортного сна или других целей они не играли особой роли. Джанне повезло, что здесь, в комнате Элис, почему-то оказалась одна кровать с балдахином.
— Чтобы дать тебе представление об этом, — ответил Эдвард, — перед нашей свадьбой я спросил братьев, чего ожидать от медового месяца, и точные слова Джаспера были: “уступает только вкусу человеческой крови”. Эмметт не стал ему возражать.
Я недоверчиво уставилась на него.
— То есть ты хочешь сказать, что и Джаспер, и Эмметт считают, что человеческая кровь — это лучше, чем секс. Вампирский секс, не человеческий. Причем Джаспер даже никогда не встречал “певца”.
Эдвард кивнул.
— А ты что думаешь по этому поводу? — лукаво спросила я, принимая эффектную позу. — Но не надо лгать, чтобы пощадить мои чувства.
Взгляд моего мужа оценивающе скользнул по мне, и он ответил:
— Мне не пришлось бы лгать, даже если бы ты могла сразу обидеться. Но я не уверен, как бы ответил на этот вопрос, если бы когда-нибудь попробовал твою кровь.
— Мне интересно, за что проголосовали бы Ирина и Лоран, — сказала я. — Или другие друзья семьи, если бы у них была соответствующая информация.
— Ну, думаю, ты сама можешь их спросить, — ответил он, но его внимание явно больше не было сосредоточено на теме разговора, и мне совсем не хотелось прямо сейчас его к ней возвращать.
========== Глава 20: Европа ==========
Спустя несколько часов Джанна громко, на весь дом, сообщила, что у нее кончились некоторые продукты и ей нужно либо разрешение взять одну из машин, либо помощь Эдварда, чтобы съездить в магазин. Она, похоже, не знала, что я уже дома. Эдвард вздохнул, привел себя в порядок и пошел выдавать ей ключи. Пока он рассказывал, где расположен магазин, и отсчитывал канадские доллары на покупки, я смотрела в потолок и размышляла.
Если предположить, что я сумела бы избавиться от Вольтури, вакуум власти сразу бы заполнился — или могло стать еще хуже. Вампиры сами по себе были жестокими созданиями: единственными стоящими угрозами и реалистичными способами разрешения конфликтов были невыносимая боль или смерть, для чего нужно было превосходящее число вампиров (или, как я полагала, оборотней). У вампиров не было экономики, куда бы я могла вклиниться, чтобы исподволь воздействовать на участников рынка. Не было более-менее значительного вампирского сообщества, в котором важна репутация — единственные социальные связи, значимые для вампиров, были связями в паре, которые нельзя было использовать для регуляции преступлений и наказаний, к тому же далеко не все вампиры имели пару.
Если бы под моим началом было полдюжины Алеков, можно было бы организовать нечто вроде тюрьмы без тех мер, что сами по себе вызывают отвращение. Но я не знала, где найти таких Алеков, не говоря уже о том, как заставить их работать тюремщиками за вегетарианскую диету.
В любом случае, я не была уверена, что могу победить Вольтури в прямом противостоянии, даже если мой ковен, Денали, все друзья семьи и вся стая квилетов будут сражаться на моей стороне. У меня одной был иммунитет к Джейн и Алеку, оружию — ну ладно, технически, иллюзионистам — стражей Вольтури, и я не была сильна настолько, чтобы победить их в одиночку. Мне требовалось больше союзников, готовых прийти на помощь в нужный момент. И со стопроцентной вероятностью я не смогу приступить к активным действиям, пока Джанна не выносит моего ребенка и он не будет достаточно взрослым, чтобы безопасно пройти обращение. До тех пор ребенок будет моим ужасающе слабым местом при попытке поднять восстание. Так что у меня было некоторое время на то, чтобы обдумать, где взять шестерку близнецов с парализующим даром, а также другие детали моего планируемого управления.
Мне было неуютно вот так бездельничать. Каждый день по всему миру люди умирали от клыков, с одной стороны, скрытных, а с другой — неподконтрольных вампиров. И в еще более ошеломляющих масштабах люди умирали от более обыденных причин. Люди вроде Иларио, только без его удобных связей и запаса удачи, становились жертвами болезней. Возраст, ранения и человеческая жестокость забирали еще больше жизней. Возможно, не все умирающие захотели бы стать вампирами, но по законам Вольтури у них не было и этого выбора. Я могла вырвать только отдельных людей из лап смерти, то тут, то там, пользуясь удобными случаями и поводами.
Я вспомнила, что давно не проверяла почту, и пошла к компьютеру. Я просматривала входящие, когда Эдвард закончил учить Джанну фразам на французском, которые ей понадобятся в магазине, и вернулся на второй этаж. Он не стал маячить у меня за спиной, только вошел в комнату, глянул, что я делаю, и вышел куда-то. Спустя некоторое время я услышала восхитительные звуки рояля, на котором он играл, чтобы чем-то себя занять.
У меня было несколько писем от обоих родителей, которые я пробежала взглядом первыми и ответила им общим письмом, вместо того, чтобы писать Рене дюжину односложных новостей или четыре гигантских разглагольствований и признаний в любви Чарли. Так что каждому из них достался средний по размеру ответ о том, что я могу мало сказать о месте моего пребывания, скучаю по ним, и пара вопросов, как у них дела. Поскольку у них не было причин ожидать, что у меня все будет очень уж интересно, вряд ли они решат, что мой ответ содержит слишком мало подробностей. В большинстве человеческих жизней событие “я начала учить норвежский” стало бы наиболее запоминающимся за целый месяц, не говоря уже о неделе (я не упомянула итальянский, французский, португальский, украинский и остальные в моем в списке — обычно люди не пытаются учить столько языков одновременно).
Рейчел тоже прислала мне пару писем, которые я не сочла срочными (иначе бы она прислала смс), но все равно открыла с некоторым беспокойством.
Одно было с новостями про Сью Клируотер. После долгих и громких дебатов со своей дочерью Сью, похоже, пришла к выводу, что если Гарри был мертв, значит, Ли убила его. Это был не самый хороший вывод из произошедшего. Сью не хотела жить в мире, где ее дочь убила ее мужа. Так что она решила, что Гарри все-таки жив — но пока, по словам Рейчел, привыкала к этому крайне медленно. Сью, видимо, сомневалась по поводу того, разрушит ли вампиризм человеческий брак, у нее не было ясного понимания, хочет ли она снова увидеть Гарри, но была твердо уверена, что Ли и Сью не должны пытаться его навестить (и хорошо — я пока не хотела, чтобы Денали узнали про оборотней), а в целом ее вся эта неразбериха совсем не радовала. Рейчел также добавила приписку, что Ли благодарна за спасение ее отца, и что Сет все еще считает меня “хорошим вампиром”.
В следующем письме Рейчел сочла нужным немного рассказать мне о переписке Гарри с детьми по электронной почте. Ему не слишком нравились Денали, у него были проблемы в общении со всеми, кроме Кармен и Элеазара (повезло, что он жил с ними). Это усугублялось тем, что сестры и Лоран интерпретировали каждое проявление сильной эмоции от новорожденного как причину для осторожности, зачастую — жестокости, пытаясь не дать ситуации выйти из-под контроля. А Гарри не страдал от отсутствия сильных эмоций — он скучал по детям. Также он был больше заинтересован в утешении Сью, чем я предполагала. Возможно, она все же была его парой. Я не знала, насколько такая связь может проявиться, если они еще ни разу не встречались с момента его обращения, но если так оно и есть, думаю, я об этом узнаю.
