– Если вам что-нибудь понадобится, можете найти меня в двадцать восьмом доме, на этой же стороне улицы. За ключами я зайду в понедельник вечером, но если решите уехать раньше – сообщите, – он оставил записку с цифрами. Номер телефона и номер дома, если вдруг у Доминика разыгрался мгновенный склероз.

– Спасибо…

– Гарри.

– Доминик.

Они обменялись финальным рядом любезностей, и этот самый Гарри, хозяин дома и большой любитель поболтать, покинул его, оставив на столе записку и ключи.

Внезапная тишина пришла со звоном в ушах. Доминик подошёл к окну и, отодвинув светлую занавеску, посмотрел на улицу. На пешеходной дорожке стоял этот самый мужчина и с кем-то мило беседовал, жестикулируя руками. Наверное, встретил соседа, и теперь хвалился ему, что дом не простаивает без дела – какой-то идиот снял его на двое суток, заплатив… Ничего не заплатив. Об этом ещё предстояло узнать у Мэттью, который провернул подобное дело у него за спиной, успев уладить все до единой проблемы, представившись Домиником Ховардом.

Маленький хитрый засранец.

Пройдя вглубь дома, он оказался в гостиной. Обставленная без особого вкуса, она всё равно окутывала уютом и напоминала о чём-то давно забытом – о детстве, беспечности, родителях… Думать об этом было приятно, несмотря на все переживания, которые преследовали его всю жизнь. Сейчас он чувствовал себя на удивление хорошо. В желудке сладко потянуло, когда он в полной мере осознал, что находится в одном с Мэттью городе, и тот, скорее всего, уже принялся виртуозно врать отцу о том, как он проведёт этот вечер. Сомневаться в том, что подросток весь день сочинял относительно желания провести остаток праздника подальше от родителей и каких-либо взрослых не приходилось.

Забравшись на второй этаж, Доминик обнаружил две двери. Одна из них вела в уборную, а вторая в спальню, из которой можно было пройти в ещё одну комнату, оборудованную под подобие кабинета. Этот дом был явно рассчитан либо на одного человека, либо на семейную пару без детей, потому как расположиться отпрыскам было бы просто негде. Что лишний раз и подтвердило слова хозяина дома – раньше здесь жила его мать, возможно уже почившая, либо же переехавшая куда-либо ещё.

Покинув дом, Ховард попробовал запереть его, боясь, что в первый раз у него это вряд ли получится. Но он без проблем провернул ключ два раза, положил его в карман и последовал к машине, припаркованной не там, где ему было нужно. Быстро справившись с задачей, он забрал с заднего сидения пакеты и свёртки, занёс их в дом и вновь запер его, решившись прогуляться. Наверняка, если хорошо поискать, он найдёт пару магазинчиков, которые в почти восемь вечера могли оказаться открытыми. Если же ему не повезёт, подышать свежим воздухом ему всё равно не помешает.

По дороге он набрал пару сообщений, сунул телефон в карман и с довольной улыбкой продолжил свою прогулку, по пути наткнувшись на ещё один магазин, по ассортименту больше похожий на аптеку, который носил гордое название Superdrug. Когда он добрался до выстроившихся в ряд кафе, желудок напомнил о себе. Решив, что от кусочка пиццы ещё никто морально не пострадал, Доминик заглянул в Pizza Express.

Телефон в кармане завибрировал аккуратно тогда, когда в желудке образовалась блаженная полнота.

«Я буду ближе к одиннадцати», – гласило сообщение.

Часы, висящие над столиком, показывали почти девять.

«Тебе придётся придумать досуг для меня», – Доминик шутливо подразнил Мэттью.

Они перебросились ещё несколькими ничего не значащими сообщениями. Ховард устроился на диванчике со всем удобством, расположив одну руку на мягком подлокотнике, а второй лениво ковыряясь вилкой в салате, который заказал в компанию к уже съеденным двум кускам пиццы. Еда здесь была выше всяких похвал, и предаться гедонистическим радостям показалось не самой плохой идеей, когда нужно было переждать ещё два часа. Окна кафе выходили на парк близ церкви, где богато раскинулись сочно-зелёные деревья, пряча серое здание за своей листвой.

На душе было легко, и настроение уверенно ползло вверх. Мэттью продолжал сыпать сообщениями, то заигрывая, то неся малопонятный бред, а под конец, когда стрелки часов показали девять, написал:

«Время для представления»

Доминик нахмурился, но не стал ничего спрашивать, наперёд зная, что не получит ответов на заданные вопросы. Меж тем, Беллами продолжал держать его в курсе событий.

Расплатившись по счёту, Ховард покинул кафе и двинул вверх по улице, пытаясь запомнить этот момент. Было в нём что-то предвещающее, напоминающее, волнующее… Слишком много всего – и так мало желания копаться в себе. Он делал это так часто, что мог бы получить премию «Самокопатель года», потому что рефлексировать позволял себе неприлично часто. Даже понимая, как это вредно, он не мог сдержаться, заводя одну и ту же пластинку вновь и вновь, предаваясь сизифову труду.

Теперь в голове не было и отголоска тех мыслей. Тёмных, тяжёлых, безрадостных и не дающих взглянуть на жизнь под другим углом. Сегодняшний день был особенным, и не только для Мэттью. Дело не только в том, что должно произойти, не в становлении Доминика по эту сторону закона, сколько в том, как именно он принимал себя в текущий отрезок времени. Девятое июня ничем не отличалось от восьмого, как и не отличалось от кануна двадцать пятого декабря прошлого года. Думать о моменте, когда Доминик сможет обнять Мэттью и поздравить с его Днём, было приятно. Думать о том, что будет дальше, через полчаса, через час, на протяжении всей ночи, любого времени, что не столь важно, было так же приятно, но к теплу в груди примешивалось то самое волнение, которое наверняка испытывал и подросток, разыгрывая перед отцом настоящий спектакль одного маленького, но талантливого актёра.

Вечер медленно опускался на город, окутывая лёгким летним ветерком, безобидно ерошащим волосы. До дома оставалось ходьбы на несколько минут. Здесь было полно парковых зон, до которых рукой подать, – и по узким дорожкам даже в одиннадцатом часу вечера продолжали бродить люди, то в одиночку, то с кем-нибудь под руку, наслаждаясь тишиной.

Затянувшаяся прогулка закончилась со звуком закрывшейся двери. Доминик сел на диван, с удовольствием потянулся и коснулся нагрудного кармана, в котором он весь день протаскал подарок, предназначенный для Мэттью.

В дверь позвонили два раза, и Ховард едва ли не бегом отправился её открывать. На пороге стоял Беллами, с растрёпанными волосами, одетый в шорты длиной чуть выше колена и светлую футболку. Он улыбался.

– Я бы соврал, если сказал, что мне не нравится то, что я вижу. Они определённо должны быть короче на… пару десятков сантиметров, – Доминик нахально оглядел подростка с головы до ног.

– Мне надоело ходить в джинсах и брюках, – невозмутимо ответил Мэттью, делая шаг в сторону учителя.

– С Днём Рождения, детка, – кажется, более неподходящий момент найти было сложно.

– Кажется, я могу поздравить с этим днём и тебя, – он хихикнул.

– Как ты добрался?

– Я приехал на такси, – он шагнул ближе; их разделяло всего ничего.

– И водитель ничего не спросил у тебя?

– Он спросил: «Мальчик, ты потерялся?» Я ответил, что это не его грёбаное дело, – Беллами фыркнул. – И он предложил моим родителям вымыть мой рот с мылом.