А я-то радовалась, как ребенок! Наконец за все лето в первый раз как следует отмылась. В нашем доме шел страшный ремонт, в связи с газификацией сломали печку. Известка, глина, сажа – все это не смывал убогий душ, и только после бани я себя почувствовала по-настоящему чистой. Поэтому и улыбалась, и блестела, как стерилизованная баночка.
Роза Михална выдала мне махровую простыню, и мы присели отдохнуть. Блаженствуя, я вытянула ножки. На работе мне приходилось целый день бегать – журналистов кормят ноги, молодых тем более. А маменька тем временем намазывала мордочку. И мне протянула свою банку с кремом. Я начала читать на этикетке: увлажняющая питательная маска…
– Что ты тут мне читаешь? – усмехнулась Роза. – Что ты глаза ломаешь? Бери – и на рожу намазывай.
Я на нее смотрела, как на бабу из журнала для продвинутых домохозяек. Юность моя проходила аскетично, я не привыкла баловать свою рожу и прочее. Моя мама всю жизнь была рабочей лошадью, и я росла в том мире, где женщины пахали на износ. Свой полтинник они обычно встречали в больничном халате, но при этом к таким, как моя свекровь, относились с презрением. «Холеная сучка», – так они про таких говорили. И вдруг мне тоже захотелось стать холеной сучкой. Я взяла банку с кофейнопитательной и увлажняющей маской и намазала на лицо.
– Ты мне очень нравишься, – сказала донна Роза. – Ты знаешь, деточка… С тобой хорошо. С тобой хорошо даже просто молчать. Я в своей жизни таких людей встречала… Но не много.
Купила, стервь, купила. Легендарная Роза всегда умела располагать к себе людей одним безумным комплиментом.
– Да просто на работе целый день… Три интервью… В редакции со всеми пару слов… – Я рассмеялась, от удовольствия, наверно. – Сил нет! Не могу языком ворочать!
Парилка меня расслабила, и только там я поняла, как замоталась за целый месяц своей практики, на жаре, без машины. Все мои друзья отдыхали, кто на море, кто на даче, а я топтала ножки по разбитым тротуарам нашего города.
Любезный папочка освободился от массажистки. Блестящий, сонный, он поцеловал жену в височек. И свита высыпала из парилки, и все подсели к нам, распаренные, красные… Запахло пивом, в тарелочки посыпались фисташки.
– Знаете, когда мне понравилась Сонечка? – обратилась к собранию донна Роза.
Никто не знал, конечно, но все учтиво улыбнулись.
– Утром. – Она сообщила: – После школьного выпускного. Я вышла в парк с собакой… Смотрю – она идет. Такая бедная, уставшая… на каблуках, в вечернем платье… Увидела меня, улыбнулась… И говорит таким печальным голосочком: «Здравствуйте»…
Да, мы столкнулись в парке рано утром. В то время в нашем городишке не было ни одного такси, и я тащилась домой, уставшая от танцев и каблуков. Друг мой Зильберштейн в это время видел уже десятый сон. По совету старшего брата он выпил водки после шампанского. Потом собрался танцевать и где-то в прыжке на лету отключился. Он упал и подвернул ногу, его увезли домой, так что моя влюбленная подружка Вероника осталась без кавалера. А я весь вечер прокрутилась там с одним блондинчиком, и у решетки городского парка отправила его домой, сказала, что не нужно дальше провожать. Как сердце чуяло, что встречу Розу Михалну.
– …и так ты на меня посмотрела. – Она закручивала. – Спокойно… Естественно… А глаза у тебя были грустные-грустные!.. Вот после этого взгляда я тебя и полюбила.
Среди свекровей иногда встречаются сердечные женщины. То есть те, которые переживают всем сердцем за счастье сына и его семьи. Но очень часто в эту же категорию примазываются обычные истерички с повышенным уровнем тревожности. Мы по ошибке считаем сердечной женщиной неврастеничку, которая хватается за сердце, чуть только дунет ветерок. И в то же время упрекаем конструктивную даму в отсутствии сердца всего лишь потому, что она не играет с нами в «сю-сю». Легко запутаться. Сердечность и сентиментальную истерию разделяет тонкая грань, но отличить одно от другого можно. По плодам. За искренним сочувствием, за натуральной сердечностью всегда следует жест доброй воли, а от сентиментальной истерии не остается ничего, кроме грязных носовых платков.
Я чуть было не бросилась к ней на шею. «Мама! Ты нашлась!» Но что-то мне подсказывало: «Детка, успокойся, тебя тут вовсе не хотят удочерить». Обычное дело, Роза Михална своими любезностями ставила в ступор полгорода.
В чем загвоздка? Может быть, просто маска мешала? Роза сидела с кофейной маской, поэтому лицо у нее оставалось непроницаемым. Мимика была очень сдержанной, и невозможно было отследить эмоцию, подтверждающую слова. «Как хорошо, что ты к нам заглянула». Это она выдавала губами. А глаза предупреждали: «Держи дистанцию, коза, держи дистанцию». Я слушала и улыбалась, как барашек перед дорожным указателем. Куда выруливать? Не знаю, проще всего ответить мадам в ее же собственной манере.
– А я вас…
Язык не повернулся сказать так просто «полюбила», я девушка закомплексованная.
– …я вас первый раз увидела тоже в нашем парке! Мы пришли с подружками, на лодочках кататься, и смотрим – по аллее идет красивая женщина в красном платье, и у нее на поводке огромная черная собака… О, это было явление Христа народу! Мы потом все помешались на «водолазах»…
– Красное платье! – улыбнулся мой будущий свекор. – Это красное платье не раз спасало наш питомник.
– Да, деточка, – кивнула Роза. – Ты знаешь, иногда приходилось выводить на ринг не самых лучших собак, но благодаря красному платью мы всегда получали первые места.
– Блондинка в красном! – аплодировала свита. – Да еще с огромной черной собакой!
Антон все это слушал молча, он давно изучил дипломатические приемчики своей матери. Он просто ждал, когда мероприятие закончится и мы спокойно сможем поболтать. Поэтому и после баньки меня не отпустили, а снова привезли в зеленый домик немножко кое-чем перекусить.
6. Чужой монастырь
Знакомство с новой семьей – это экскурсия в экзотическую страну. Изучайте обычаи, дегустируйте кухню, фотографируйте достопримечательности и улыбайтесь, улыбайтесь, улыбайтесь.
На плите в большой чугунной кастрюле разогревалась тушеная фасоль. Роза Михална положила мне половник и объявила:
– Лобио.
У нас в городе никто и знать не знал, что такое лобио. Все ели за милую душу простую белую фасоль. Но только не Роза Михална.
Моя свекровь – мастер презентаций. Она всегда готовит только фирменные блюда. Вы в жизни не дождетесь от нее макарон по-флотски, из тех же самых ингредиентов она готовит исключительно лагман. Могу предположить, что модные названия Роза Михална подсматривала из кроссвордов, которыми всегда любила развлекаться. «Блюдо из фасоли, пять букв», – где-то она заметила и тут же придумала рецептик. А вы смотрите сами, что звучит вкуснее – «лобио» или тупая пассивная «фасоль».
Мне, в общем, было все равно, фасоль или лобио, весь день я бегала голодная, и после бани у меня проснулся волчий аппетит.
Допустим, вам досталась щедрая свекровь. Не спешите радоваться. А то получится, как у одной моей знакомой. Она снабжала с радостью единственного сына деньгами, содержала его жену и детей. А мальчик радовался жизни, заводил романы, путешествовал, влезал в долги, убегал от долгов… Искал себя, что называется. Когда ему исполнилось сорок, он попал в наркологическую клинику. И это не случайно. Если взрослый мужчина принимает деньги своей матери как должное – он не в порядке. К сожалению, деньги от доброй свекрови очень часто усугубляют течение болезни или как минимум мешают ее заметить на ранней стадии. Повторю еще раз свой любимый тезис – мужчина должен быть голодным. Ведь не на благо, не на благо уходят мамочкины денежки!
Как выяснилось позже, легендарная Роза не любит людей, которые отказываются от совместной трапезы. Она считает, что если человек не садится с вами за стол, значит, он вам не доверяет. Насчет красавиц, которых время от времени приводили в дом ее сыновья, у Розы было одно интересное наблюдение. Если девушка села вместе со всеми и рубанула, как человек – значит, все у нее в жизни будет хорошо, пусть даже и не с вашим сыном. А если начала рассказывать вам про свою диету – все, клиент не наш.
